— Ну, вот и наша первая остановка, — радостно сообщил Иван Викторович.

Двухэтажный павильон представлял из себя глухую бетонную коробку без окон. Ни единого окна, лишь одинокая дверь, над которой расположилась вывеска «Комплекс тактической подготовки».

— Признаюсь сразу, это одно из моих любимых зданий. Думаю, ты сразу же поймёшь, почему это именно так. Идём. — Углов пригладил чёлку и махнул мне рукой, приглашая войти внутрь.

Массивная стальная дверь распахнулась, оглушив нас десятками голосов.

— Слева обходят! Слева! — зазвучал ломающийся голос.

— Цель на двенадцать часов! — пробасил кто-то.

— Болваны! Если вы будете в реальном бою так штурмовать помещение, то все подохните! — кричал инструктор на группу из трёх ребят, стоящих рядом с комнатой, сколоченной из фанеры.

Парни повесили головы и смотрели в пол.Провинившиеся были одеты в полную выкладку, как настоящие гвардейцы. Правда, форму ушили до детских размеров и количество подсумков на разгрузке сократили. Но оружие выдали полноразмерное, и ребятам явно было с ним неудобно обращаться.

Мы с Угловым стояли в центральном проходе павильона. Слева расположились небольшие боксы, в которых воспитанники тренировали правильную технику стрельбы, пытаясь поразить бумажные мишени, висящие на расстоянии двадцати метров.

Немного дальше по той же стороне разместили десяток фанерных комнат для имитации штурма зданий. Были одиночные комнаты, а были и настоящие лабиринты с десятком мелких помещений. Об этом мне рассказал Углов. Но больше всего мне понравилось то, что творилось на противоположной стороне прохода.

Справа установили десяток полей для отработки практических навыков боя. Воспитанникам выдали пистолеты и винтовки, стреляющие пластиком, и отправили сражаться. Чтобы они не покалечились, ребятам выдали защитные маски, а также на полях установили десятки укрытий, из-за чего бои становились особенно интересными и ожесточёнными.

К тому же, на этих полях были задействованы сразу два этажа и первый, и второй. За счёт чего участникам приходилось использовать всё имеющееся внимание. Немного зазевался? Получай пластиком промеж глаз! Бои проходили очень шумно. Обилие криков, ругани и нескончаемые щелчки пластиковых пулек.

Гав все три года учил меня думать и действовать тактически, поэтому, увидев подобный полигон, мне тут же захотелось поучаствовать в сражении.

— Вижу, вы оценили размах, — усмехнулся Углов. — Да, здесь совсем другой уровень финансирования, зарплат, да и вообще… — Куратор опомнился и, кашлянув, продолжил. — Гхм… Идёмте, в конце павильона располагается скалодром. На нём же старшие курсы отрабатывают вход в здание с помощью альп снаряжения.

Мне показалось странным то что Углов начал обращаться ко мне на вы. Наверное так на него повлиял прошлый визит моей бабушки Маргариты Львовны. Видать эта грозная женщина совсем запугала бедного куратора.

На осмотр стрелкового павильона мы потратили около получаса, после чего двинули к следующему. Им оказался павильоны для сражений на мечах с имитацией узких пространств. Вот тут тоже было на что посмотреть. Бои шли на подвесных мостах, в узких коридорах, на брёвнах, фанерных зданиях и горах.

Да, вы не ослышались. Посреди павильона насыпали две огромные горы земли для игры в «царь горы». На вершину забирался один из учеников и старался удержаться там как можно дольше, остальные же пытались его сбросить. Задача крайне сложная, так как атаковать тебя могут с любой стороны и, если упадёшь, то вниз лететь кубарем тебе точно не понравится.

Далее мы посетили спортивный зал. Ничего необычного. Бассейн, тренажеры, зал фехтования и куча других.

— А здесь у нас лекторий, — Углов пренебрежительно махнул рукой в сторону трёхэтажного здания. — Там проходят все теоретические занятия. А ещё в лектории находится библиотека. — Эта тема почему-то была для Углова скучной, и он невольно зевнул, прикрыв рот рукой. — Идёмте, осталось совсем немного.

Пройдя мимо лектория, мы направились по дороге, вымощенной желтой плиткой, в сторону набережной. Мимо нас пробежал отряд воспитанников, одетых в камуфляжную форму. На ходу они напевали песню «Мы Архарова бойцы, развесёлые удальцы…». Углов заметил, что я отвлёкся, и щёлкнул перед моим лицом пальцами, после чего указал в сторону пристани.

— Здесь вас научат плавать на байдарках, а также погружаться с аквалангом. Навык специфический, но порой может пригодиться.

По воде в сторону причала шустро плыли шестиместные байдарки. Одна из байдарок вырвалась вперёд, остановилась у мостика, на который тут же выпрыгнули шесть счастливых ребят. А вот тем, кто плыл позади, было невесело. Ещё две байдарки причалили, воспитанники с вселенской тоской во взглядах выгрузились на мостики и приняли упор лёжа.

Гвардеец, ждавший на причале, заставил ребят отжиматься. А вот причалившие первыми были освобождены от этой повинности. Радостно болтая, они направились в сторону столовой.

— Иван Викторович, здесь всё по-другому, — заметил я. — Как-то по-армейскому, что ли.

— Конечно, всё по другому. Раньше у вас были общеукрепляющие и развивающие занятия. Здесь же начальная военная подготовка. — Он посмотрел на меня, спрятав улыбку. Под глазами Углова появились чёрные мешки, на лбу проступили морщины. Как будто передо мной предстал совсем другой человек. — Рекомендую прилежно учиться и запоминать всё, что вам будут рассказывать. Однажды это может спасти тебе жизнь.

Глядяна него я понял, что обучение превратится в ад. Тренировок ещё больше, последствия поражения ещё хуже. С другой стороны, все воспитанники, которых я встретил, выглядят вполне упитанными, а значит, их не морят голодом, как в Ирбитском пансионате.

— Иван Викторович, а на каком году обучения студентов отправляют исследовать разломы и аномалии? — задаля волнующий меня вопрос.

У Архарова имелись промысловики, которых он регулярно отправлял в разломы. Они не столько сражались с тварями, хотя и умели это делать, сколько добывали различные ценности. Руду, артефакты, таскали куски убитых ранее монстров. Разломы же зачищали гвардейцы, и только после этого в них запускали промысловиков. И я очень хотел бы попасть в их ряды.

Да, боевого опыта там не получишь, зато безграничный доступ к доминантам обеспечен. К работе промысловиками зачастую привлекали наименее боеспособные подразделения, а именно — студентов академии. Так они могли и с аномалией познакомиться, и посмотреть в глаза существам, с которыми однажды предстояло столкнуться.

— На каком году? — переспросил Углов. — Да, в принципе, год обучения не важен. Важен твой воинский ранг. Многие ребята ранг оруженосца получают уже в возрасте восьми лет, а в разломы можно ходить начиная с ранга воин. Кстати, вы теперь не воспитанник, а курсант. Привыкай к новому званию.

— Здорово. Значит, мне всего-то нужно получить воинский ранг? — улыбнулся я.

— Ага. Всего лишь, — хмыкнул Углов. — Не каждый гвардеец даже к шестнадцати годам набирает такой уровень. А вы так говорите, будто это плёвое дело.

— А в чём сложность?

— Сложность в том, что вам нужно сдать теоретическую часть по знанию видов аномалий, разломов, тварей и способам противодействия им.

— Звучит, просто.

— Просто. Но это ведь не всё. Аттестационный комитет подберёт для вас пять курсантов, сходных с вами по силе, и начнётся охота. — Углов сказал это так, будто вспомнил что-то забавное.

— Я должен буду их победить?

— Ха-ха. Какое же у вас самомнение, Михаил Константинович, — покачал головой Углов. — Ваша задача — продержаться против пяти курсантов в течение часа. Звучит не так уж и сложно, но подобное испытание проходит с первого раза хорошо, если один из ста. Большинство же отправляется в лазарет с тяжелыми травмами, ведь на охоте разрешено не только холодное, но и травматическое оружие. Да, это, конечно, не огнестрел, но поверьте мне, резиновая пуля способна доставить непередаваемые ощущения.

— Да, да. Я вас услышал. Нужно отлупить пятерых, и я стану воином, — отмахнулся я. — Но сперва я должен сдать экзамен на оруженосца.