Влад

Влетаю в лифт и остервенело жму на кнопку. Пока жду, когда эта чертова капсула взлетит на двадцатый этаж, еще раз пересматриваю видео с камер наблюдения, на котором моя жена заходит в квартиру с каким-то левым штрихом. Вижу, как они целуются в коридоре. Дальше идут в сторону спальни. Там камер нет. На картинке в правом углу вижу время — семнадцать тридцать. Ровно полчаса назад я должен был выезжать в аэропорт, но моя секретарша забыла положить в папку оригиналы документов, поэтому пришлось менять билет на завтрашний рейс и возвращаться в офис.

Дверь лифта отъезжает в сторону. Взяв себя в руки, подхожу к квартире. Достаю из кармана ключи и передаю охраннику.

— Открывай! — приказываю.

— Владислав Владиславович, может, я первым войду? — Герман бегло оценивает мой внешний вид.

— Я держу себя в руках, — отвечаю, не отрывая взгляда от двери.

Несколько секунд ничего не происходит, и я уже начинаю себе представлять, что будет, если дверь случайно выбьется.

— Шеф, давайте все же я первым туда войду, а вы пока здесь побудете.

— Давай ты заткнешься и уже наконец-то откроешь эту долбаную дверь! — мой голос со стороны больше походит на рык.

Разобраться с дверью я не успеваю. Охранник берет ключ и вставляет его в замочную скважину.

Сейчас мне кажется, что я слышу только биение своего сердца и щелчки поворачивающегося замка. Больше всего мне хочется ворваться в квартиру и…

Дверь медленно распахивается, и передо мной предстает мрачная знакомая квартира. Свет слабо проникает из окон, создавая таинственные тени на стенах.

— Остаешься здесь, — говорю охраннику, а сам захожу внутрь.

Не знаю, кого я сейчас ненавижу больше: себя, Марию или этого ублюдочного мудака, который зажимал ее здесь, в этой прихожей. Вот уже добрых полчаса меня преследует лишь одно навязчивое желание — кого-нибудь уничтожить. Причем самым зверским, диким способом. Что же касается Маши… Ее мне хочется просто придушить. Наверное, я окончательно сошел с ума от раздирающей меня ревности. Подхожу к двери спальни. Чувствую в воздухе запах мужской туалетной воды. Бл***ь! Резко толкаю дверь ногой и врываюсь в комнату.

Бросаю взгляд вперед и вижу кусок бородатого дерьма, а за ним свою жену, наспех завернутую в белую простыню. Это Маша! Моя Маша окутана цитрусовым запахом этого мудака.

Может, я сплю? Или это галлюцинации?

— Влад? — Маша дрожащим голосом произносит мое имя, а я цепляюсь за нее глазами.

Беру себя в руки и молча, походкой хищного зверя двигаюсь вглубь спальни, продолжая смотреть только на нее. Такую испуганную, растрепанную. Как могу сдерживаю себя, наблюдая за ней.

— А я думал, ты умнее. Надо быть сумасшедшей, чтобы привести любовника в дом своего мужика.

— Владик, ты все не так понял, — вздрагивает и пытается мне улыбнутся. Придерживая простыню одной рукой, вторую она выставляет вперед.

Еще одно ее слово, и от моего хренового самообладания ни черта не останется.

— Маша ни в чем невиновата, — раздается за спиной голос этого… насекомого.

Поворачиваю у нему голову и, увидев лишь один мой взгляд, он затыкается.

— У тебя есть три минуты, чтобы свалить, или я начну тебя убивать, — опасно хриплю я.

Насекомое переводит взгляд на Машу, а затем снова смотрит на меня отмороженными глазами. Его инстинкт самосохранения включается в тот момент, когда приходит понимание, что он сейчас близок к своему убийству как никогда.

— Прости, Маш, — с этими словами он подбирает свои гребаные вещи с пола и за считанные секунды делает из квартиры ноги.

Медленно разворачиваюсь обратно к уже бывшей жене. Ее глаза продолжают бегать, не желая фокусироваться.

— Видишь, ты ему не нужна, — горько усмехаюсь. — Как и мне, — сглатываю и шагаю в ее сторону.

Мария пятится назад, пока не упирается спиной в стену. Я подхожу настолько близко, что, кажется, слышу, как колотиться ее сердце.

— Знаешь, что я сейчас чувствую, Маш? — произношу низким голосом.

Она отрицательно мотает головой, продолжая испуганно смотреть на меня.

— Дерьмо, — угрожающе скалюсь. — Я чувствую дерьмо. И еще дикое желание задушить тебя этой простыней, — зло шепчу ей в ухо и опускаю глаза на ее руки в районе груди.

— Не надо, — дрожит ее голос, а я тихо зверею. — Влад, не трогай меня, пожалуйста, — зажмуривает глаза.

Я сжимаю руку в кулак. Подавляя желание врезать этой суке, всаживаю его в нескольких сантиметрах от ее головы. Бью до тех пор, пока кожа на руке не трескается и из нее не появляется кровь.

— Убирайся, — тру лицо руками, окончательно выгорая в душе.

— Куда же я пойду? — еле слышно произносит она.

— Мне плевать, — коротко отвечаю. — А сейчас бери пример со своего таракана и вали от сюда. Только прежде ответь мне на один вопрос: Почему? — рычу, положив руки ей на плечи и с силой стиснув, встряхиваю ее. — Ну…

— Ты же меня никогда не любил по-настоящему! — в истерике бьется головой о стену. — Даже в постели имел, как очередную свою шлюху. Тупо натягивал и все. А я чувств хотела. Любви взаимной. Слов красивых. Ты же мужлан. Черствый, как сухарь, — выдыхает, закрывая лицо руками.

— Зачем же ты тогда замуж за меня вышла? — рычу.

Она молчит.

— Понятно. Всего лишь бабки… Чтобы через десять минут тебя не было. Документы о разводе отправлю по почте, — резко разворачиваюсь и быстро выхожу из спальни.

— Шеф, — в коридоре появляется мой охранник. — Там этого чудика болезного мужики внизу приняли. Я сказал пока не трогать. Вас ждать.

— Правильно сделал. Идем, — киваю и решительно шагаю в сторону выхода.

Клубясь под потолком, серый дым сигарет заполняет небольшое помещение. Вообще-то я уже год как бросил. Пообещал себе, что больше не притронусь к этой никотиновой дряни, но сегодня сорвался.

— Еще будешь? — спрашивает меня Егор. Громов — мой друг и по совместительству хозяин элитного ночного клуба «Блэкс».

— Наливай, — отвечаю и, прикрыв глаза, устало откидываюсь на мягкие подушки кожаного дивана, съезжая пониже.

Я не могу расслабиться. Все время возвращаюсь в мыслях к жене. К бывшей жене.

Как она могла променять меня на этого… членистоногого?

Психуя, одним движением сметаю со стола стакан. Он с грохотом летит на землю и рассыпается на сотню осколков.

Зажав сигарету зубами, Громов медленно поворачивает голову и смотрит на осколки:

— Полегчало?

— Не очень.

Друг молча наполняет другой стакан и подает мне в руки. Терпкий напиток обжигает горло.

Телефон, лежащий на столе, начинает вибрировать входящим вызовом.

— Жена, — произносит и подносит его к уху. — Да, птичка моя, слушаю!

— …

— Да. Я немного выпил, — говорит он. — С кем я? — поднимает на меня взгляд. — С другом.

— …

— Нет. Ты его не знаешь. Как у вас дела?

— …

— Что ты говоришь… И что: в дребезги?

— …

— Сама не поранилась?

— …

— Это самое главное. А китайская ваза… ну и черт с ней. Новую купим. Все, птичка моя. Больше говорить не могу. Ты меня не жди, спать ложись, а я скоро приеду.

— …

— Нет. Что ты⁈ Я не курю. Все.

Сбрасывает вызов и бросает телефон на стол.

— Что-то случилось? — спрашиваю я.

— Да, дочка вазу китайскую разбила. Какой-то там династии Цянь, Херань… Не важно.

— Хорошо тебе… дочка есть и сын. И жена красавица.

— И у тебя будет, — друг хлопает меня по плечу.

— Да, была уже, — вздыхаю.

— Ты хоть мужика ее не убил?

— Нет. Только врезал пару раз. Он даже не сопротивлялся.

— Даже сдачи дать не попытался? — спрашивает с сомнением.

— Не-а, — мотаю головой и тру переносицу, пытаясь включить свои поплывшие мозги. — Все. Я в дрова, — допиваю остатки горючего из своего стакана и, подхватив со спинки пальто, поднимаюсь на ноги.