Как только ассасины покинули каменный зал, старец снова прикрыл глаза. Он не сомневался, что Ледяной клинок скоро окажется у него, вот только отдавать меч императору не очень-то хотелось. Такой клинок должен занимать достойное место среди артефактов Храма.

***Прошла ровно неделя с тех пор, как я отправилась на Испытание. Теперь я стояла в портовом городе, ожидая корабль, который переправит меня на Южный континент. Матросы суетились с погрузкой, капитан раздавал команды, а я снова и снова прокручивала в памяти свой бесчестный поступок и путь от Черной крепости.

Ледяной холодный ветер, пришедший с моря, ударил в лицо. Закусила губу и запретила себе вспоминать о своем поступке. Что сделано, того не воротишь, следует забыть и не возвращаться в этот странный день больше никогда.

- Тень! Не стой столбом! – Ко мне подошел Сот - тот мужчина, который предложил службу в караване. – Корабль уже скоро отчалит. Поднимайся на борт. Или передумала?

Отрицательно качнула головой. Передумать я не вправе. Моя жизнь навечно связана с Храмом и другим в ней места нет.

Вдохнув холодного воздуха, решительным шагом направилась к кораблю, но не успела сделать и пары шагов, как на меня налетел песочный вихрь. Колючие песчинки жалили кожу, стало трудно дышать, но через несколько мгновений все закончилось. Вихрь помчался дальше, оставляя за собой едва заметный песчаный след.

Некоторое время я находилась в каком-то ступоре, а когда пришла в себя обнаружила, что мой заветный сверток бесследно исчез. Мне кричали с корабля, призывая поторопиться, но я не слышала слов. Кто-то украл Ледяной клинок, и теперь о возвращении в Храм не может быть и речи, пока не найду пропажу. Нет участи ужаснее, чем навечно стать стражем…

***

- Освободи его.

- Что?

- Освободи это существо, - едва сдерживая рычание, произнес Мо Юй. – Разве ты не знал, что в Аратель я прибыл с ним?

- С ним? С этим монстром? – усмехнулся Цинь, но уже через миг принял серьезный вид. – Ладно. Ты получишь свою зверушку обратно, но если дашь слово, что когда его освободят, он не разнесет половину столицы.

- Даю.

- Хорошо. Завтра утром он получит волю, а пока пусть народ потешается.

- Нет, - с нажимом произнес воин. - Сейчас.

Бровь Циня медленно поползла вверх, а во взгляде воин заметил неверие, что кто-то из приближенных смеет настаивать на своем, не беря во внимание его, императора, волю. Затем правитель хмыкнул и с усмешкой произнес:

- В конце концов, чего не сделаешь ради друга?

Последнее слово Цинь выплюнул, будто что-то до мерзости противное. Или воину показалось? Наверное, сегодня он все-таки перенервничал, вот и воспринимает все в штыки. Тем временем император приказал выпустить гиганта. По залу пронесся тихий ропот, но вскоре стих – никто не смел оспорить решение правителя, и былой главнокомандующий понял – все боятся.

– Не забывай, ты дал слово, - беззаботно сложив руки на груди, снова хмыкнул Цинь.

Мо Юй приблизился к решетке и тихо зашептал:

- Сейчас тебя освободят. Я дал слово, что ты будешь вести себя тихо.

- Буду, но после того, как оторву голову их правителю, - прорычал Лу Сян, пытаясь испепелить взглядом императора.

- Тебя убьют прежде, чем ты к нему приблизишься. Зря ты не внял моему совету, а теперь выбирай: либо ты ведешь себя спокойно, либо остаешься в клетке.

- Хорошо, - низший дух склонил голову. – Но только ради вас.

По приказу императора клетку открыли, и Лу Сян оказался на свободе. Он с угрозой поглядывал на собравшихся, но все-таки сдерживался.

Бросив на него насмешливый взгляд, Цинь обратился к воину:

- Раз такие забавы тебе не интересны, то предлагаю взглянуть на моих танцовщиц! Они привезены с Южного континента. Могу поспорить, таких красавиц ты еще в жизни не видывал…

- Цинь, - тихо перебил императора Мо Юй, стараясь, чтобы этого никто не услышал. - Путь был неблизким. Я хочу отдохнуть. Надеюсь, ты меня понимаешь…

- Конечно-конечно. Тебя проводят в апартаменты.

Воин поклонился своему другу детства, хотя это претило всему его существу. Никогда он не думал, что однажды будет склоняться перед Цинем в раболепных поклонах. Никогда не думал, что родная империя вдруг станет для него чужой. Неужели Цен Цан прав, и они все лишь игрушки в руках богов? Неужели во всем этом действительно повинны небожители?

Мо Юй снова отогнал от себя эту кощунственную мысль и вместе с Лу Сяном покинул торжество. Ему было мерзко видеть все эти довольные рожи, противно находиться с ними рядом. Пару раз его пытались остановить, втянуть в беседу, но он не обращал на этот сброд внимания. Грязь на окраинах Арателя и то чище, чем все это великосветское общество.

Громкий храп Лу Сяна, казалось, разносился по всему дворцу, но воину не спалось. Его терзали мысли. Он не мог понять холодного отношения Джу. Ее поведения не оправдывало даже то, что его возлюбленная стала женой Циня. Никогда прежде не была она столь равнодушной. Мо Юй надеялся поймать хотя бы ее теплую улыбку, взгляд, в котором он бы смог уловить отголосок былых чувств. Но в ответ ничего. Будто перед ним совершенно незнакомая женщина, будто она никогда не была его возлюбленной и невестой…

Мысль прервал раскатистый храп низшего духа. В таких условиях невозможно было даже думать, не то что спать. Мо Юй прошелся по комнате, несколько раз толкнул его, прерывая очередную сонную «трель» и с трудом сдержался, чтобы не придушить недавно спасенного собственными руками. Утро совсем не торопилось, а человек, отчаянно нуждающийся в уединении и спокойствии, никак не мог получить желаемого. Пришлось просто закрыть дверь и пройтись по знакомым местам в этом дворце, оставив гиганта отсыпаться и углубившись в свои воспоминания.

Рассчитывать, что ему еще когда-нибудь удастся вернуться сюда было нелепо. Скорее всего, это его последняя ночь во дворце, который он когда-то считал своим домом. Даже если его безнадежная затея с убийством Ледяного демона не потерпит громкого провала и не приведет к смерти, вернуться сюда он точно не захочет. Уж лучше странная пустая башня темного, бросающего порой ядовитые замечания и хитрые усмешки. А здесь его уже ничего не держит: ни друзья, ни враги, ни любовь, ни ненависть. Только холодный прием и показное дружелюбие.

Открывая дверь, мо Юй опасался, что его старый друг выставит у апартаментов почетный караул, но Цинь оказался не столь предусмотрителен, и путь был свободен.

Мо Юй двинулся в глубину коридора, туда, где темноту освещал лишь бледный свет свечей. По пути ему никто не встретился – весь дворец крепко спал, и воин был этому рад. Завтра он покинет и императорский дворец, и столицу, но сегодня можно предаться приятным воспоминаниям. Воин получил возможность блуждать в лабиринтах собственной памяти в полном одиночестве.

Этот мраморный пол помнит, как по нему шлепал босыми ногами будущий герой многих битв, которого тогда еще никто не называл Мо Юем, кроме отца и императора. Поварихи гоняли его с кухни, когда он пытался умыкнуть сладости для себя, Циня и Джу. Маленькая принцесса любила орехи в меду, а он всегда старался ей угодить. Неоднократно получая жестокую трепку от отца за очередные испорченные сладким лакомством штаны. Тогда они были даже более беззаботны, чем Лу Сян, спящий ныне в его покоях.

Так вспоминая свое прошлое, он не заметил, как ноги принесли его в колонный зал. Сам того не желая он оказался возле императорских покоев. Как ни странно, но стражников обязанных нести возле дверей Циня службу почему-то не было. Возможно, новый правитель отослал стражу по каким-нибудь важным делам, и она скоро займет свой пост?

Опомнившись, мо Юй решил вернуться в свою комнату, но уловил тихие осторожные шаги. Воин не сомневался - кто-то крался к покоям императора, и это точно не стражник. Быть может женщина? Наложница или танцовщица? Сама мысль о том, что император оскверняет супружеское ложе была отвратительна, но именно она возникла первой. Это бы объяснило и отсутствие стражи, и пустующие коридоры в этой части дворца. Неужели он все же изменяет Джу! Интерес погнал воина вперед.