"Он должен знать, Мерлин", - Золотая Волшебница, или, вернее, Моргана, такая юная, такая красивая, совершенно не похожая на собственный злобноглазый и крючконосый портрет, неуклюже наштампованный на шоколадушных карточках, повернулась к старику. - "Он должен увидеть, чтобы поверить".
"Что я должен увидеть?" - от волнения у Гарри пересохло в горле, и когда у него, наконец, прорезался голос, то он оказался дрожащий и хриплый.
Моргана ласково улыбнулась ему.
"Я покажу тебе".
Она прикоснулась к нему своей сияющей рукой, и все тело Гарри точно прошил электрический разряд. Прикосновение словно разбудило в нем некое иное зрение, спящее глубоко внутри его сознания, и Гарри почувствовал, как нестерпимое сияние трех фигур сплылось в единое яркое облако, из которого проступили очертания знакомой ему пещеры. В ней не было ни старых ржавых кольчуг, ни доспехов или оружия. Гарри увидел явившегося к нему старика, но не осиянного светом, а во плоти, в старой, поношенной мантии и длинной островерхой шляпе. Великий волшебник с посохом в руках стоял перед лежащим у его ног камнем. Затем Мерлин воздел руки, взмахнул посохом, и из камня исторгся столб света. Свет заискрился и начал изменяться. Из сияния лучей явилась сперва драгоценная рукоять, а затем блеснуло лезвие клинка, уходящего в камень. Экскалибур был рожден на свет.
Изображение мигнуло, и Гарри увидел, что в пещере появился подросток, такой высокий, что его голова почти касалась потолка пещеры. Он тряхнул копной рыжих волос, оглядываясь, а затем уверенно прошел к камню, остановился перед торчащим из гранитного массива клинком и с детским восторгом погладил выступающую рукоять. А потом Гарри увидел, как рыжеволосый юноша взялся за нее обеими руками и с силой дернул. Из камня вновь выплыло сначала теплое золотистое свечение, а затем свет померк, и у руках юного Артура Пендрагона остался его Экскалибур. Из темноты позади мальчика выступил Мерлин и отеческим жестом положил ему руку на плечо. Так на свет появился великий король.
Потом были мелькающие блики света и тьмы. Гарри видел, как на полях сражений сталкиваются огромные армии, видел уже знакомые ему, когда-то приснившиеся на Инисавале картины схваток волшебников и магглов, троллей, гоблинов и гигантов, видел пронзающие тьму стрелы сглазов и проклятий, болевых заклинаний и боевых заклятий. Шла война.
А потом, сквозь картины кровавых боев неожиданным кусочком покоя прорезалось видение наклонившейся к берегу реки старой ивы. Занавес тонких, как плети, веток раздвинулся, и в нем появилась темная головка маленького мальчика. Он весело расхохотался и прыгнул в реку. Гарри следил за ним, пока он не выплыл на другой берег, и не стал шустро встряхивать мокрой шевелюрой, с головы до ног забрызгивая высокую женщину в красном одеянии, которая со смехом отмахивалась от капелек воды. Внезапно, мальчик щелкнул пальцами, и в них вспыхнул алый огонек магического пламени. Мальчик удивленно посмотрел на свою руку, точно сомневаясь, протянул ее женщине, и она с улыбкой накрыла огонь в его ладони своей рукой.
А потом сквозь дымку бегущих лет Гарри продолжал смотреть на то, как этот веселый мальчик растет и меняется, превращаясь в немного грустного черноволосого и черноглазого юношу. Он видел, как юноша скачет на лошади, как смотрит по ночам в пламя костра, рождающее в его глазах странные видения, как, прислонившись к одиноко стоящему в поле камню, слушает неясный шум, просыпающийся в его глубинах, как беспечно ныряет с одной из высоко воздетых к небу ладоней Инисаваля... Гарри моргнул: юноша, отряхиваясь, вынырнул из воды, и поплыл к берегу, крупными гребками загребая воду. Он вышел на песок и положил к ногам женщины в красном знакомый Гарри меч. Она подняла голову, и Гарри увидел, что лицо Нимвэ не изменилось, нисколько не постарело. Она посмотрела на меч, и вслед за ней Гарри прочел на нем:
LANCELOUG DE LACUS EX INIS AVALLONIS
Затем годы вновь потянулись в его видениях, точно вспышки войны и мира. Он видел, как оба юноши движутся навстречу друг другу, влекомые нуждами войны и собственной судьбой, и, наконец, объединяются, чтобы нести Свет и Мир своему народу. Видел, как годы чередой проходят мимо них, оставляя на обоих шрамы и отметины. Видел, как под раскидистой цветущей яблоней лежит Мерлин, а Нимвэ сидит подле него и держит его за руку. Гарри почему-то понял, что старый волшебник умирает, и внезапно на него накатило ощущение той тоски и бездонной потери, которую чувствовала та, что любила его. А потом перед его глазами появилась давешняя пещера на Инисавале, и тонкая светлая фигура Морганы, ставящей в каменную нишу драгоценную чашу, и в отражении игры света в ее хрустальных гранях Гарри увидел, что оба знакомых ему мальчика стали мужчинами. Затем мелькнуло и исчезло видение: высокая красивая женщина в короне и украшенном драгоценностями платье сидит у ног одного из них с ребенком на руках, но смотрит - на другого. А затем явился иной призрак - девушка с длинными светлыми волосами и нежными руками. Ее коленопреклоненная фигура излучала покой, теплоту и - невыразимую боль. Сердце Гарри забилось сильнее, ему показалось, что он узнал эту девушку, но она исчезла так быстро, что он не успел разглядеть ее получше. Вновь мелькнули годы, и снова он увидел темноволосого мальчика, но не успел обрадоваться тому, что узнал его, как понял, что ошибся: рядом с мальчишкой появился Ланселоуг и обнял своего сына. Гарри видел, как вновь два разных ребенка растут далеко друг от друга, но, взрослея, тоже начинают двигаться навстречу друг другу, точно по повелению судьбы.
Он увидел огромный подземный зал и узнал и его, и громадный круглый каменный стол, за которым сидели люди, почувствовал как подобно вспышке посреди стола возник мимолетный сияющий образ Грааля. А потом все воины встали из-за стола и разошлись в разные стороны, оставив за ним лишь одинокого старика в короне и красивую, но печальную женщину - королеву. И вновь потянулись годы, полные войны, страданий и бесплодного поиска. И единственное, что сияло над ними - знакомый белоснежный щит с алым крестом, и такой же знакомый меч в руках худенького мальчика, кольчуга на котором неуклюже висела мешком. А второй мальчик лишь мелькнул в окружающей его тьме солнечным проблеском рыжей шевелюры и исчез, почти не оставив о себе ни памяти, ни славы великого воина, в отличие от своего отца. И вот - вновь легко колеблются воды священного озера, окружающего Инисаваль, и несут к берегу острова узкую эльфийскую лодку с лежащим в ней стариком. На корме стоит все такая же молодая Моргана, и слезы катятся по ее щекам, а в ногах старца сидит Нимвэ и держит на руках щит, на котором покоится тело мертвого юноши со сжатым в руках мечом. А на берегу их ждут Эльфы, безмолвные, спокойные в своей нечеловеческой красоте и безжалостной справедливости - идеальные хранители тех сокровищ, которые могут получить лишь те, кому они предназначены. Гарри увидел, как Экскалибур вернулся в пещеру и занял свое место подле чаши, а меч с той же самой надписью, что была вытеснена на нем, когда он, Гарри, сам взял его из старого годрикова сундука, сверкнул на солнце проблеском яркого солнца и - вновь нырнул в холодную воду озера. Фигуры Морганы и Нимвэ еще долго колебались в тумане, постепенно обволакивающем Инисаваль, пока не исчезли совсем.
