"Мы с тобой похожи, Гарри", - пробормотала Валери. Она притянула к себе парня и задумчиво чмокнула его в макушку. - "Мы оба ужасные идеалисты. Но, к сожалению, в жизни бывают такие ситуации, когда приходится наступать на свои идеалы, чтобы спасти кому-то жизнь. И таким как ты или я всегда больнее осознавать это. Помнишь, как Глориан и его родичи спасли нас от лесных троллей?"

"Помню", - еще бы, забыть такую бойню.

"Мне тогда было очень, очень страшно, но у меня были вы, вы все, и нельзя было отступить. Глор тоже беспокоился о нас".

"У него совсем другие понятия о том, что правильно, а что - нет", - вырвалось у Гарри, прежде чем он сообразил, что это неэтично.

"Да. Поэтому я и не вышла за него замуж. Для него любая жизненная ситуация с несколькими выходами - критическая. Он видит все пути, но не признает их, наверное, в этом Эльфы отличаются от людей. Глориан всегда действует в такой ситуации, будто хочет обрубить все возможные способы ее решения, кроме одного. А он увидел единственно возможный путь, чтобы меня спасти. И пусть этот путь был самым тяжелым для него, он сделал это. И он не просто сожалеет, он просто поедом ест себя за такие поступки. Глор бы не сожалел, он бы просто забыл об этом".

Гарри понял, что ее все еще мучает совесть. Наверное, мы и в этом похожи, мучительно подумал он и прижался к ее ладони горячим лбом.

"Искать то, что мы считаем единственно возможным выходом из ситуации, видеть возможности и жалеть о том, что не все они тебе доступны, ощущать муки совести и сомнения после того, как ты принял решение - это так по-человечески, Гарри. И ты - человек. В такой ситуации, когда тебе приходится вставать перед выбором, не думай о себе, как о боге или дьяволе, просто прими то, что случилось, и не ищи себе ни оправданий, ни наказания. Не позволяй своим страхам пожрать тебя, как это позволил своим профессор Снейп".

"Но я же..."

"Ты ничем не отличаешься от других людей, Гарри. Маги, магглы, все мы одинаково устроены. Какая разница, кто сильнее или могущественнее? Мы все состоим из плоти, крови и нехитрых желаний. Да еще, наверное, совести, которая не дает нам спать по ночам, заставляя кусать подушку и думать, думать, думать впустую о том, что мы уже не можем изменить, после того, как сделали свой выбор. Ты - обычный человек, и тоже будешь рано или поздно страдать оттого, что неправильно с кем-то поступил. Глор... ну... он просто устроен по-другому, по-другому воспитан. Звери же в образе человеческом отличаются от людей тем, что у них совести нет вообще. Они ни о чем не сожалеют".

Вольдеморт, подумал Гарри, и тут же мороз пробежал у него по спине. Он оправдывает Глора, но в такой ситуации - чем он лучше Вольдеморта? Но кто знает, что может еще произойти, а что если ему самому придется стать таким? Сердце Гарри сжалось. Его отец - простил бы он, если бы узнал, что Гарри стал убийцей, нисколько об этом не сожалея? А мама?..

"Профессор Люпин", - начал Гарри, - "говорил мне, что..."

"Он смотрит на тебя сквозь призму величия твоего отца, человека, которым Римус всегда восхищался. Но мы не подобны своим родителям. Мы другие. Мы - не их инструменты, и мы - не инструменты в руках тех, кто хочет видеть нас такими же, как и наши предки. Мы инструменты лишь в наших собственных руках. Поэтому не позволяй никому управлять тобой. И себе не позволяй подчиняться тем эмоциям, которые способны превратить тебя из человека в хнычущую, вечно угнетенную размазню. Решай сам. И - думай".

"Спасибо..." - Гарри перевернулся на бок, и увидел небо в ее пронзительно синих глазах. Глаза улыбнулись, и он, осмелев, осторожно заметил. - "Вы говорили, что я должен уметь сам решать свои проблемы, а не плакаться вам в жилетку каждый раз, а я..."

"Надеюсь, такого раза, такого повода больше не будет", - пробормотала Валери. - "Это место ужасно для всех вас", - неожиданно сказала она. - "Нельзя закалять чувства человека, насильно сталкивая его со смертью и болью".

О чем это она?

"И я должна все сделать, чтобы вернуть вас всех домой... пока вы еще можете повзрослеть без постороннего вмешательства... Возможно, я нашла способ, но он тоже потребует кое от кого серьезного решения... Хотя... все лучше, чем если это сделаешь ты сам..."

Дверь скрипнула и впустила непроглядный мрак знакомых черных одежд.

"Я вижу, Поттер уже в порядке", - каркнул знакомый саркастический голос. - "Интересно, каким образом вы его излечили, профессор?"

"Да тем же, каким и вас лечила когда-то", - отпарировала Валери, поднимаясь с медвежьей шкуры на полу. Она отряхнулась. - "Мы просто поговорили. Вот и все".

"Ну, раз уже "все" прошло, тогда, Поттер, будьте любезны спуститься в свою комнату, потому что мне не требуется ваше назойливое присутствие поблизости от Большого зала во время Совета", - холодно заметил профессор Снейп и тут же рявкнул на Гарри. - "Поттер, прекратите лелеять ваши детские страхи. Что сделано - то сделано. Убирайтесь к себе немедленно, детям там не место!"

Какой это еще Совет в Большом зале? Естественно, Гарри даже не подумал послушаться Снейпа, и его желание послушать, о чем будет идти речь, усиленное тем, что Снейп осмелился обозвать его ребенком, стало тверже алмаза. Дойдя до галереи мальчиков, подталкиваемый в спину озлобленным взглядом сверлящих глаз, Гарри послушно свернул влево, дождался, пока Снейп не пройдет мимо, шурша мантией и нервно покусывая губы, и скользнул следом.

У порога Большого Зала Гарри столкнулся с Тео. Будущий автор "Истории Ордена Феникса" стоял на посту возле восточного проема, откуда было видно, как у подножия замка колышется безбрежное людское море, ощетинившееся десятками пик, копий, овеянное пронзительным ржанием лошадей. Но, дежурный на таком ответственном посту, Теофилус Квинтус, наплевав на свои обязанности, привычно занимался любимым делом, а именно - писал что-то на одном из неровных пергаментных листов, по размеру напоминавших стопку пододеяльников. На лоб у него был нахлобучен ржавый шлем, из-под которого на шею сбегали ручейки кольчужной рубахи, немножко великоватой для такого молодца.