Космос. Его просторы слишком велики, чтобы осознать его размер. К третьему веку новой эры человечество научилось корректно передвигаться только в пределах солнечной системы.

– Капитан, это слишком рискованно! – предупредил главный пилот перед тем, как исполнить приказ. Он должен был направить судно в облака Юпитера. Космолёт двигался во тьме в сторону рассвета.

На мостике стояла мёртвая тишина. Он был изолирован от внешнего космоса. Вся информация по навигации была выведена на экраны и трёхмерные проекторы. Освещение мостика было обеспечено химически активной лентой. Такие светились по сотне лет и не тускнели. То есть, вполне могли пережить век космолёта.

– Рискованно, – согласился капитан Воробьёв. – Всё в нашей работе рискованно. Заходим в облака с неосвещённой стороны. Всем приготовиться.

Это был совсем молодой и перспективный капитан. Буйный нрав так и кипел в двадцатидевятилетнем мужчине. Он был упрям, суров и решителен. Всегда гнул свою линию. Тем и прославился. Всего за год на посту капитана уже успел попить крови пиратам. Но опыт разбора пиратов на запчасти был и раньше. До этого он два года служил заместителем капитана на тяжёлом крейсере «Гагарин». Перспективного и инициативного паренька быстро рассмотрело командование флота Земли. Для начала ему доверили старый разведывательный космолёт «Королёв». Боевую единицу уже собирались пустить на списание, однако почему бы не отдать её рискованному мальчишке? Авось выйдет что-то толковое. Это была стандартная проверка молодняка на руководящих должностях. Выживет, доверят судно посерьёзней.

Волосы капитана были светло-русые. Глаза горели зелёным. Бороду не носил. Волосы были зачёсаны таким образом, чтобы чуб не падал на лоб.

Форма офицеров была серая. Она состояла из особого материала и была многофункциональна. Экипировка была напичкана всеми необходимыми для пребывания в космосе технологиями. В том числе, одежда имела вшитые щитки, предусмотренные для минимизации травм.

Все, за исключением капитана, носили одинаковые – серые экипировки. На форме капитанов были предусмотрены тёмно-синие нагрудники. Трудно сказать, для чего они были предусмотрены. Дополнительной защиты они не обеспечивали. Также, выкрашенный нагрудник не являлся знаком различия. Может когда-то в них и был смысл, но уже никто его не помнит. Нагрудники скорей стали традицией.

Знаками различия служили татуировки на правой скуле. Последние сорок лет звание обозначалось определёнными символами. Для флота почему-то было важно было, чтобы офицеры носили их на теле. Вне космических заданий на форме были предусмотрены классические погоны, образца двадцатого-двадцать первого веков прошлой эры.

– Всем приготовиться! – дублировал команду зам капитана. Он отличался от всех остальных своей блестящей макушкой. Он был чуть старше капитана, однако никогда не подвергал авторитет Ильи. Не в его правилах было обсуждать командование, даже если он осуждал методы достижения цели.

Вдруг, послышался шум.

– Капитан, корпус может деформироваться, – доложил по внутренней связи главный инженер. Сообщение прошло с помехами.

– Следи, следи за разгерметизацией. Если хоть где-то появится утечка… – приказал молодой капитан.

– Есть! – едва различимо прошипели помехи.

– Мне не нравится эта затея. Это безрассудно, – вознегодовал один из присутствующих офицеров. Его звали Дмитрий Чисторот. Это был повидавший кровь и боль старый вояка. Он всегда негодовал, когда капитан Илья Воробьёв вытворял что-то опасное. С каждой командировкой его идеи становились всё опасней и рискованней. Чего только стоил патруль через гравитационную яму. Да ещё на старом то космолёте. Но патрулирование среди облаков газового гиганта было уже за гранью.

– Другого выхода у нас нет. Нам нужно определить маршруты пиратов, – не обращая внимания на Чисторота отмахнулся Воробьёв.

– Мы и так представляем их маршруты.

– Но поймать мы их не можем!

– Как вы объясните командованию помятый корпус «Королёва»? – прошипел Чисторот.

– Цель оправдывает средства, – отмахнулся капитан.

Тут офицер вскипел. Он был гораздо старше капитана и прослужил намного дольше. Систематическое неуважительное отношение к нормам безопасности и халатное отношение к приказам старшего руководства порядком надоели старому вояке. А сегодня прибавилось ещё и пренебрежение имуществом флота. Такого военный старой закалки спустить не мог.

Чисторот схватил выскочку за ворот, расстёгнутой экипировки. Вырвал Воробьёва из капитанского кресла и… И почувствовал на себе силу более молодого и подготовленного бойца. Он так и не понял, как Воробьёв освободился из его хватки. Спустя секунду, лицо Чисторота встретилось с ребристым полом мостика. Офицер вырвался, попытался вскочить, но нарвался на молодой тяжёлый кулак. Раза три нарвался. А может и все четыре.

– Слушай, выскочка! – взорвался старый офицер. – Ты тут только потому, что твой брат...

– Капитан тяжёлого крейсера? – усмехнулся Илья.

– Человек конторы! – злобно процедил старший офицер.

Капитан Воробьёв встал на ноги. Стоит отметить, стойка у него была величественная. Илья недовольно фыркнул. Его старший брат не заслуживал осуждения. Он выпрямился над Чисторотом и, глядя ему в глаза, процедил:

– Мы все тут смертники! Нас берут на эту службу, как расходный материал, ибо космос – это верная смерть. Тебе ли не знать, что с командировки нас обратно не ждут? Тебе ли не знать, что между нашей работой и опасностью стоит знак равенства? Сколько у тебя инвалидностей от перегрузок?

Офицер промолчал.

– Что, посчитать не можешь? Вот лично у меня парочка наберётся! – голос молодого капитана был как никогда суров. – И раз уж мы все одинаковое пушечное мясо, почему я капитан, а не ты? Отвечай, пустышка!

– Пошёл ты! – рявкнул Чисторот, продемонстрировав окровавленный оскал. – Посмотри на этих людей! Их погубят не космос и не пираты, а ты! Своими безрассудными и безответственными поступками.

На мостике повисла тишина. Все смотрели на происходящее. Коллектив знал, что лучше не лесть в драку двух львов. Тем более, никто не хотел бы брать на себя ответственность за бунт.

– До сих пор не погубил, – демонстративно сказал капитан, смотря сверху вниз на поверженного бунтаря.

– Потому что тебе слишком часто везёт. Вот только на везении успех не вечен. Попомни моё слово, щенок, сегодня удача от тебя отвернётся, – злобно прорычал Чисторот, пережёвывая собственный окровавленный язык. – И мы все станем тому горе-свидетелями.

– Ты можешь сойти, – процедил Илья. Он посмотрел на разбитую костяшку. Его уже не интересовал этот конфликт.

Чисторот поднялся на ноги и гордо поднял разбитый нос.

– Капитан? – растерянно обратился старший пилот.

– Доклад! – сказал Илья, садясь в кресло капитана.

– Вам стоит это увидеть собственными глазами.

Пилот вывел изображение с тыльных камер на экран. Капитан Воробьёв оторвал взгляд от своего зама и посмотрел. Сначала, он увидел красивейший в жизни рассвет. Свет от изображения на экране отразился в его зрачках. Ради восхода солнца в неспокойных облаках Юпитера стоило прожить эту бессмысленную жизнь. Среди них стал вырисовываться силуэт.

– Вот как они скрываются! – хищно воскликнул капитан. – Вот почему наши приборы их не обнаруживают.

– Это что, тяжёлый крейсер? – ужаснулся зам капитана Плесецкий.

– Он родимый! Пираты угнали его восемь циклов назад.

Настроение капитана заметно улучшилось. В глазах загорелся азарт. Он смог сделать то, на что ни у кого не хватало ни ума, ни духа.

– Как пираты удерживают тут такие тяжёлые объекты? Они нас видят? – забеспокоился Плесецкий.

– Нет, – уверенно отмахнулся Воробьёв. – Юпитер глушит всё. Даже нашу внутрибортовую связь.