— Я тот, кто право имеет и говорить и требовать. Я тысяцкий Братства Владислав Богоярович, — не без доли пафоса заявил я.

Пошли шепотки. Слухи разносятся в этом времени быстро, даже удивительно как именно. И о том, что в Братстве, почитай, третьим по значимости человеком является некий отрок, явно знали многие. Знали, но я своим лицом особо не торгую, чтобы узнавали, как киноактера какого. Но есть еще нюанс — в существующей реальности просто невозможно приписывать себе чужое имя. Это выходит за рамки понимания и восприятия людей. Может подобное явление и стало, станет, в будущем залогом успеха всякого рода лжедмитриев. Так что если я сказал, что являюсь тысяцким Братства, так оно и есть.

— Что происходит? — послышался голос, который я узнал, несмотря на то, что слышал его лишь раз.

На красивом вороном коне к нам поскакал княжич Андрей Юрьевич. Юноша, но полный величественности и важности, прогарцевал между воинами Братства и княжьими, взирая то на одних, то на других. Заострил он свое внимание и на мне.

— Мне не по душе хитрости всякие, тысяцкий Владислав, и думаю я, что ты решил обмануть и боярина Кучку, ныне почившего и отца моего. Нам нужно говорить, моему отцу нужно с тобой говорить. Следуй за мной, тысяцкий! — сказал княжич и направил своего коня к воротам.

Коня я нашел быстро, просто отобрал у одного воина из сотни Геркула. Андрей Юрьевич не оставил возможности ему возразить, ускакал и нужно было догонять княжича.

Проезжая двор, а после и выезжая из ворот детинца, я видел множество трупов или же корчащихся в предсмертной агонии людей. Даже сотня погибших — это уже ужасающая картина, а тут было не менее трех сотен воинов. Кто-то нашел свою смерть на лестнице, штурмуя ее, кто-то лежал с обезображенным лицом и головой, опаленной до черепа из-за действия кипящего масла.

Вот и потеряла Русь еще три сотни убитыми тут, у ворот, да не менее двух сотен в иных местах в Кучково. Если прибавить к тому, что три сотни загублено было во время ловушки, устроенной старшему сыну бояринаКучки, Ивана, то чуть ли не серьезная часть потенциального общерусского войска погибла. А возьми эти ратники, да пойди на мордву, черемисов, даже булгар или помогать остаткам славян, которых уничтожают германцы… И не надо убивать, не обязательно кровью действовать. Большие и сильные армии могут быстро принуждать к миру, нужному Руси миру и фактом своего присутствия.

А князь… трусоват. Ну а как еще можно расценивать то, что он стоял с частью своих войск в полуверстве от Кучково? Ну или осторожен не в меру, по нынешним-то временам. Он так и не ввел часть своей дружины в бой. Возможно даже опасался того, что Степан Кучка прорвется и нападет на его, на князя.

— Что за игру затеяли вы? — спросил князь Ростовский, как только я лишь обозначил ему поклон. — За кого ты и твое Братство? Вы против меня? Того, кто дал вам приют?

— За Русь и христианство православное стоит и будет стоять Братство, — отвечал я.

— Ты за кого принимаешь меня, отрок? Нечаговорить, как византиец какой, не оплетай меня словесами! — взъярился Юрий Владимирович.

Я выдержал и взгляд княжий, полный гнева, и его напор. Ну не действуют уже на меня такие вот крики да оры.

— Говори! — потребовал князь.

— Ты знаешь, Юрий Владимирович, на чем Кучка обогащался? На что войско нанял такое, что тебе большую часть дружины взять пришлось? — спрашивал я князя, но его ответы мне не нужны были, я продолжал говорить. — На Братстве он нажился. Пусть твои люди полоняных поспрашивают, и те скажут, что многие воины и обозы шли к нам, в христианское Братство, но Кучка людей перекупал. Даже скажу чем заманивал людей — обозами, теми, что князья русские слали нам, снова же Братству.

— И ты хочешь забрать все себе? — рассмеялся князь, а ему вторили иные люди, что так же присутствовали в княжьем шатре на разговоре.

— Все ли? Нет все я забрать по правде и чести не могу. Но забрать свое, при том не обидеть сирот боярских — это мой долг христианский. И кто я такой, чтобы сомневаться в своем долге, или не исполнять его⁈ Между тем, утварь столовая, злато и серебро — они твои. Коней поделим, припасы так же. Только мой отец прислал мне из Галича пятнадцать возов всякого, прежде соль, но и оружие и коней и ткани. Это один из многих обозов.

— И что будет, если я все заберу? — усмехнулся князь. — И коней, оружие, соль твою?

— Прежде я не могу отдавать своего, как не могу отдать и то, что принадлежит Братству. Что скажет митрополит, что скажут князья, которые присылали помощь нам? Твой брат присылал так же. Они присылают нам, а забираешь ты… И ты, княже, сам понимаешь, что Братство не так и беспомощно нынче. У нас больше пяти сотен воинов… БОЛЬШЕ пяти сотен, — сказал я, приготовивший к самому худшему.

Прозвучали, пусть и завуалированно, но угрозы в адрес властителя Ростово-Суздальской земли. Ну а как иначе? В ином случае никто с тобой считаться и не станет, если за тобой нет силы, если ты сам не часть большой силы. Тут не грех и прикрыться митрополитом, намекнуть, что можно и сторону изменить и вместе с рязанско-муромскими князьями обрушиться на Юрия Владимировича, если тот поведет себя по-скотски. Даже припугнуть тем, что политический вес ростовского князя упадет, когда узнают, что он, как тать лесной, перехватывал обозы Братства христианского.

— Ты заберешь часть… Никакого серебра, ни утвари домашней не возьмешь себе. Коней делим тебе треть от всех, — скрепя зубами говорил князь. — Я вижу, что сделано Братством для моей победы, которая и так бы состоялась, но не быстро и большей кровью, чем нынче. Но ты и твои братья на МОЕЙ земле. Это следует помнить. Я жду воеводу к себе на разговор. Все…

— Что с людьми, князь, с кучковскими, и теми воинами, что закрылись в домах? — спросил я.

— Что? Тебе милости моей мало? Каких людей ты забрать собрался? — заорал князь. — Мне Братство поперек горла становится. Дождусь еще, что василевс и патриарх Константинопольский ответит на этот Орден ваш. Не ересь ли это. Пока живите, но я жду ответа. Людей хочешь спасти? И это не по-христиански, а выгоды ради! Забирай! А дале посмотрим еще…

Чего только человек во гневе не выдаст! Оказывается, Юрий написал в Константинополь, чтобы спросить про отношение к Братству у патриарха и василевса-императора? Какой молодец! Не решается обрушиться на нас, так как Братство вроде бы под защитой русской церкви. Но русской то она еще не стала и Климент Смолятич-митрополит, по сути, узурпатор митрополичьего стола, пусть и поддержанный епископами Руси, но нет у него благословления константинопольского патриарха.

В таком ключе, весьма возможна религиозная война на Руси, инициатором, вернее, первопричиной которой станут мои действия. Возьмет, да подымет знамя истинной, греческой, церкви Юрий Владимирович, к нему присоединиться вассал Византии — Галич, там еще найдутся желающие. Те же черниговские и новгород-северские Ольговичи обиженные на Изяслава пойдут за Юрием Ростовским. Опять Смута… Нет, кончать нужно с Долгоруким.

Через два часа большой обоз из почти пяти десятков возов и более чем четырех сотен людей уходил из Кучково. Люди оставляли свои дома для полного разграбления княжескими воинами. Я забирал всех ремесленников, которые только остались в живых и не додумались вступать в ряды боярских дружинников. Забрал я и почти шесть десятков ратников, которые поспешили дать клятву Братству, пусть я и был против такого. Эти воины даже предоставили грамоту от Волынского князя, который и послал их для вступления в Братство. Пусть пока идут со мной, но без серьезных испытаний на верность и прочность, они не станут братьями.

А еще… в крытой повозке, на манер используемых в этом времени половцами, ехали три человека, явно не военных, да и с такими руками, что и в ремесленники их не определишь. Эти руки может только веретено, да иголку держали. Это была тетка Марфа, взять которую слезно попросила Улита, сама дочь убитого боярина ну и наследник Кучково — Яким. Земельное право на Руси сильное. Если наследник есть, а еще есть за ним сила, то можно и обратно усадить представителя рода Кучки в Кучково, даже если тут уже будет Москва.