Удар топором о землю оглушил и опрокинул всех врагов в радиусе двадцати метров (то есть, вообще всех), а ниндзя выбил из стелса. Круговой удар отправил на перерождение (или еще куда подальше) всех, кто оказался поблизости. Копье появилось во второй дополнительной руке и тут же принялось разить врагов со скоростью иголки из швейной машинки, и каждый удар был смертельным.

Сложно сказать, сколько это продолжалось, но вряд ли очень долго. В какой-то момент пространство вокруг меня стало завалено мертвыми телами, а враги закончились. Те же, что остановились на расстоянии, так и не загорелись желанием подойти поближе. Напротив, они развернулись и двинулись от меня на всех парах.

Но мной уже овладел нездоровый азарт.

То есть, это сейчас-то я понимаю, что он был нездоровый, а тогда мне казалось, что я поступаю вполне рационально. Меня… э… подвели местные игровые шаблоны. Когда я не глядя активировала абилку «божественной ярости», увеличивая исходящий урон и уменьшая входящий, я не знала, что она продлевается на три секунды с каждым убийством врага, и что пребывание в «божественной ярости» более тридцати секунд автоматически включает абилку «божественное безумие», во время которой игрок себя уже практически не контролирует.

Взамен получая почти полную неуязвимость и возможность наносить самые сильные удары.

Все это я выяснила уже потом, тщательно изучив логи боя. А тогда я просто впрыгнула в оставшийся после первых двух чучел багги и отправилась в погоню.

День падения клана «Мантикоры Черной Крови», ранее входившего в топ-3000 общего зачета кланов Системы, а теперь плетущегося где-то в самом хвосте рейтинга, стал также днем зарождения легенды о блуждающем континентальном рейдбоссе, или, по другой версии, о континентальном анти-боссе.

В отличие от обычного континентального босса, не способного покинуть пределы определенной локации, где он терпеливо дожидается очередного организованного против него рейда игроков, этот босс появился на тренировочной территории клана, где никогда не бывало мобов выше ста пятидесятого уровня, напал на обычный патруль, тем самым привлекая к себе внимание и провоцируя агрессию, выманил из кланового замка группу высокоуровневых игроков и уничтожил большую их часть в открытом столкновении в поле, а остальных обратил в бегство.

Далее босс проявил крайне нетипичное даже для высокоранговых мобов поведение. Не удовлетворившись уже достигнутым результатом, босс начал преследовать отступающую элиту клана «Мантикор Черной Крови», используя для этого отбитый у игроков транспорт.

Он гнал их до самого кланового замка, и когда остатки выживших укрылись за стенами, предпринял попытку штурма, которая оказалась удачной. Замок «Мантикор Черной Крови» получил несовместимые с дальнейшим функционированием повреждения и признан не подлежащим восстановлению. Клановые хранилища были разграблены, личный состав, не успевший эвакуироваться, почти полностью перебит, а глава клана Рыцарь Смерти Валлентайн (игрок, входящий в топ-1000 общего рейтинга и топ-100 Рыцарей Смерти, обладатель единственного на тот момент полного комплекта Легендарной Брони Черных Владык) вышел на поединок, но не продержался и тридцати секунд. (Амулет воскрешения сработал, легендарная броня не досчиталась нескольких предметов, местонахождение которых до сих пор неизвестно, официально обладателей полного сета более не существует, сам Валлентайн пребывает в ярости и до сих пор отказывается хоть как-то комментировать произошедшее).

После этого фиаско клан распался. Часть уцелевших игроков перешла в другие кланы, часть отправилась в вольное плавание. Рыцарь Смерти Валлентайн получил репутационный ущерб, с которым не смог справиться до сих пор.

Описание самого блуждающего континентального рейдбосса довольно туманно. Известно, что в первой фазе он выглядит, как дева невиданной красоты. Во второй фазе в ходе боя она отращивает дополнительные конечности и использует уникальные артефакты, такие как Черное Копье Мгновенной Смерти и Вселяющий Ужас Топор Безумия (названия условны, достоверных сведений о точных названиях у редакции нет). Сильна, быстра, очень подвижна. Броню не использует, предположительно устойчива к некоторым видам магии, предпочитает ближний бой, но свободно может использовать АОЕ-заклинания, накрывающие сравнительно большие площади. Для разрушения замковых строений использовала топор (предположительно артефакт древних, принадлежавший ушедшим богам старого пантеона, уничтоженного Богом Кровавого Воздаяния в начале текущей эры).

По свидетельствам очевидцев, она называла себя Адской Фурией Хаоса, но мы не знаем, насколько можно доверять этим свидетельствам.

Из книги «Новейшие мифы и легенды Системы».

АФС.

Когда я вошла в салун, все разговоры смолкли, музыка затихла, а взгляды всех присутствующих обратились на меня. Наверное, мне стоило отпустить какое-нибудь остроумное замечание, но я устала физически и была слишком опустошена морально, так что просто зашагала к лестнице, и старые деревянные половицы скрипели под моими ногами в почти абсолютной тишине. Когда я дошла до середины лестницы, молчание нарушил пожилой шериф, сидевший у дальнего конца барной стойки.

— Солнце зашло два часа назад, мисс.

— Немного заигралась, — сказала я и пошла дальше.

Смит сидел на стуле и выглядел погруженным внутрь себя. Наверное, статы подсчитывал. Или прикидывал, куда он может отправиться, если я не вернусь.

— С вами все нормально? — спросил он, когда я без сил рухнула на кровать, предварительно скинув кеды.

В последние годы границы нормальности для меня слишком раздвинулась, так что я просто кивнула и промычала нечто невразумительное.

— Вы вся в крови, — сказал он.

— Это не моя. Ну, по большей части.

— Это и пугает. Вы уверены, что вам удалось не привлечь внимание?

— Упс, — сказала я.

— И сколько удалось выручить?

— Сорок восемь тысяч с мелочью, — сказала я. Больше у местных торговцев просто не было, а перед приходом в салун я успела посетить всех троих.

И мой инвентарь все еще был под завязку наполнен трофеями.

— В прерии что-то сильно горело, дым был виден даже из города, — сказал Смит. — Вам что-нибудь об этом известно?

— Что-нибудь известно, — сказала я. — Эллиот, будьте лапочкой, наполните мне ванну. Мне нужно немного полежать в темноте и тишине.

— Конечно, — сказал он. Из-за закрытой двери я услышала звук бьющей о дно ванны воды.

Боевой запал иссяк, и я, мягко говоря, не гордилась тем, что сделала. А если уж совсем честно, то оно приводило меня в ужас.

И я бы рада сказать, что это была не я, а в меня вселился дух моей покойной матери или моего вечно молодого отца, и все эти убийства и разрушения целиком и полностью лежат на их совести, но это было бы вранье.

Я все помнила.

Может быть, не каждый удар и не каждую смерть, но эмоции, которые я испытывала во время боя. Злое веселье, азарт, ликование.

Какой-то части меня нравилось то, что я сотворила. Какая-то часть меня жаждала повторения этого веселья. Какая-то часть меня считала, что я слишком рано остановилась, ведь кроме «Мантикор Черной Крови» на этих землях были и другие кланы.

Какая-то часть меня не хотела возвращаться домой. Потому что она уже была дома.

Ну, ты знаешь. Ты-то точно знаешь.

Смит вернулся и сообщил, что ванна наполнена, но у меня не было сил, чтобы подняться с кровати. Он протянул мне руку и подставил плечо, и чуть ли не дотащил до ванной комнаты, а потом оставил меня там, закрыв за собой дверь, а я разделась и погрузилась в теплую воду, которая сразу же окрасилась красным. Болело все, порез на многострадальной правой руке опять начал кровоточить, под глазом обнаружился роскошный синяк от отлетевшего из стены булыжника, вдобавок, ужасно ныло левое колено, куда пришелся удар щита Рыцаря Смерти Валлентайна, который встретил меня во внутреннем дворе замка, и на сей раз он был настоящий, а не иллюзорный, но спасти замок это ему не помогло.