— Я не об этом, — сказал он, усаживаясь на диван. — Есть два мира. Мир обычных людей, где важно хорошее воспитания, образование, работа, страховка, дом в пригороде и низкий процент по ипотеке, и чтобы мальчик непременно был из хорошей семьи, а по выходным можно было выбираться на природу. И есть мир, в котором живут такие, как мы. Где все вышеперечисленное тоже может быть, но уже не на первом плане.

— Я не хотела бы своей дочери такой же жизни, как у меня.

— И вот тебе ответ, — сказал Гарри.

— Но, если я хочу нормальной жизни для нее, это значит, что и мне самой нужно стать нормальной.

— А я не говорил, что это будет простой ответ, — сказал он.

— Это вообще возможно? Вылезти из вот этого вот всего?

— Конечно, — сказал он. — Не скажу, что легко, и отголоски прошлого могут настигнуть тебя в любой момент, но в целом я не вижу для этого никаких препятствий. Но лучше сменить имя и переехать туда, где тебя никто не знает.

— Опять в бега, — вздохнула я.

Теоретически я вполне могла сделать то, о чем он говорит. У меня были деньги, чтобы начать новую жизнь на новом месте. Но сначала мне требовалось сделать так, чтобы никто из старой жизни меня не искал, закрыть тут все вопросы, расставить все точки над «ё». Что довольно проблематично, учитывая количество этих самых «ё» и скорость, с которой появлялись новые.

Главная задача, которую мне предстояло решить, состояла в том, чтобы найти для ТАКС нового Цензора, а лучше — двух или трех. Иначе теневики вообще никогда не оставят меня в покое.

А искать они умеют куда лучше, чем я — прятаться.

К сожалению, это была только половина дела, ведь не все зависело только от моего желания. У Морри могут оказаться собственные планы на жизнь, и никакая смена окружения, никакое воспитание ничего не смогут сделать с тем, кто она есть. А наследственность у нее при любом раскладе препаршивая. Бабуля Война и Дедуля Месть. И еще неизвестно, чья кровь разбавила эту адскую смесь.

Я уже готова была сделать Морри ДНК-тест, все упиралось только в отсутствие генетического материала любого из потенциальных отцов. Один совершенно точно был мертв, а другой до сих пор не давал о себе знать.

Вот и как в такой обстановке вырастить нормального ребенка?

— Разве жизнь в отеле не символизирует твою готовность сорваться с места в любой момент? — спросил Гарри.

— Нет, — сказала я.

— Тогда почему ты живешь в отеле?

— Потому что более безопасного места мне придумать пока не удалось, — сказала я. — Знаешь, сколько сюжетов построено на похищении ребенка?

— Сколько?

— Я тоже точно не знаю, но много, — сказала я.

Я не хотела рисковать.

Всю жизнь сюжеты ходили за мной по пятам и пытались втянуть в глубины повествования. Я отбрыкивалась от этого, как могла, и была довольно успешна, но теперь мишень, которую они пытались поразить, стала больше. И если выбирать между подземными этажами штаб-квартиры ТАКС и отелем в центре Города, то я голосовала за второе.

Теневики были прагматичны, и хотя сейчас мы играли на одной стороне, в будущем я не исключала ситуации, в которой они попытались бы использовать Морри против меня. Собственными руками вручить им такой козырь? Ну уж нет.

У руководителей сообщества «Континенталь» были свои принципы, свой кодекс, которым они руководствовались, и они скорее бы предпочли погибнуть, чем пойти против него. По крайней мере, так они говорили, и мне хотелось этому верить. Мне бы не помешал небольшой островок стабильности посреди окружающего меня хаоса.

Который, если верить пророчеству, я сама и создавала.

— В нашей вселенной у тебя не было бы таких проблем, — сказал Гарри. — Никто не посмел бы даже недобро посмотреть в сторону твоей дочери.

— Отец пропал, — напомнила я.

— Это не имеет значения, — сказал Гарри. — Он пропадал и раньше, и всегда возвращался. Пока существует хоть малейшая вероятность, что он вернется, а существование такой вероятности стремится к бесконечности, никто не посмеет пойти против тебя и твоей малышки.

— Если даже не принимать во внимание те сложности, о которых я уже говорила, я не хотела бы провести остаток жизни в тени репутации своего отца. И для Морри я такого точно не хочу.

— Жизнь наполнена непростыми выборами, — сказал Гарри.

— Почему ты так хочешь затащить меня к вам?

— Потому что твой мир — там. Там ты была рождена.

— Мой мир — здесь, — сказала я. — Здесь я выросла.

Правда, здесь мне не очень рады. Местное мироздание пытается меня… упорядочить. Впихнуть в уже существующую картину мира, поставить на соответствующую полку и нацепить инвентарный номер, и порой пытается сделать это весьма активно. Раньше я бы осталась здесь даже из чистого упрямства, но раньше я была одна, а теперь от меня зависела еще одна жизнь.

Я впервые всерьез задумалась над предложением Гарри. А что, если мне на самом деле стоит уйти в Миры Бесконечной Войны? Не ради себя, ради Морри?

И это ведь никакое не бегство, правда? Это просто забота о будущем моей дочери.

В тени репутации моего отца должно быть чертовски много места.

Ну, ты знаешь…

Но в любом случае, сначала надо было решить проблему Кларка. Вернуть Черный Блокнот, поймать того типа, которого я не знаю, и который забрал его у Аманды.

Интересно, как в Мирах Бесконечной Войны обстоят дела с детскими садами? Со школами? С медицинской страховкой? Потяну ли я колледж для дочери? И как к Морри будут относиться окружающие, когда узнают, чья она внучка?

А как отнесутся к переезду мои родители? Они только недавно узнали, что я жива, но с тех пор мы ни разу не встречались и им так и не довелось подержать внучку на руках.

Я поняла, что ищу причины «почему не». Я не хотела этого делать, но могу ли я доверять своим желаниям?

— Просто подумай, — сказал Гарри, которому надоело наблюдать мою внутреннюю борьбу. — Прикинь все плюсы и минусы.

— Подумаю, — пообещала я.

В конце концов, никто не заставляет меня принимать решение прямо сейчас.

В дверь номера вежливо постучали. Обслуживание номеров появилось удивительно вовремя, чтобы поставить на паузу этот непростой разговор.

— Вот и ужин, — сказала я. — Войдите!

Дверь открылась.

Завибрировала лопнувшая гитарная струна, колыхнулась занавеска, раздался звук, будто по бетонной плите ударили молотком, и Гарри Борден как-то очень странно дернул головой.

Я не сразу сообразила, что происходит, но рефлексы бросили меня на пол. Гарри уже тоже был там, и официант, толкавший перед собой сервировочную тележку, изумленно выпучил на нас глаза.

Впрочем, плевать. Первая мысль была о Морри, и я метнулась в детскую. Метнулась, так и не поднимаясь на ноги, этакой гигантской ящерицей скользнула между торшером и креслом, ногой открыла дверь и обнаружила, что малышка все еще безмятежно спит в тусклом свете работающего ночника.

Удостоверившись, что с Морри все в порядке, я на всякий случай достала ее из кроватки и уложила на пол, соорудив ей что-то вроде гнезда из одеяла. Затем выглянула в гостиную. Гарри погасил свет, подобрался к окну и украдкой осматривал улицу, слегка отогнув угол занавески. Официант с уже невозмутимым лицом пригнулся за своей тележкой, его руки в белоснежных перчатках сжимали пистолет.

— Вы будете ужинать, мадам?

— Э…

— Непременно будем, — сказал Гарри. — А разве по всему отелю не установлены пуленепробиваемые окна?

— Разумеется, месье.

— Хм, — сказал Гарри. — Девочка в порядке?

Он никогда не называл мою дочь по имени. Может быть, потому что я назвала ее в честь женщины, которую никогда не видела и которую он убил.

— В порядке. А что случилось-то? — спросила я.

— Случился снайпер, — сказал Гарри. — Причем, небесталанный. Если бы я вовремя не убрал голову, вы бы сейчас любовались моими мозгами вон на той стене.

— Месье? — недоуменно сказал официант.