— И убраться к чертовой матери из вашего гостеприимного независимого штата, — подтвердила я.

— А если я не дам вам эти двадцать четыре часа? Пообещаю, но не дам? Или даже обещать не стану?

— Мы вас все равно отпустим, — сказала я. — Но я затаю обиду.

— Это звучит, как серьезная угроза, мисс Кэррингтон.

— Моя работа не похожа на серфинг, — сказала я. — Она похожа на поиски черной кошки в темной комнате, полной кошек других цветов, которым я иногда наступаю на хвост. Иногда даже без особого умысла, просто потому, что они путаются под ногами.

— Я не хочу путаться у вас под ногами, мисс Кэррингтон. Вы получите свои двадцать четыре часа.

— Спасибо.

— Но после этого я не желаю видеть вас в своем штате, — сказал он. — Ни с официальным визитом, ни с… как в этот раз, например.

— Я приму это к сведению, — пообещала я. Это было максимумом того, что я могла ему обещать.

— Чарльз, притормозите, пожалуйста, — попросил Смит, и Чарли послушно свернул на обочину, сбрасывая скорость. — Мисс Кэррингтон, можно вас на минутку?

— Угу.

Было очевидно, что он затеял это не просто для того, чтобы ноги размять. Мы отошли от машины метров на десять, и я сказала:

— Нет.

— Почему? — спросил он.

— Потому что мы не такие люди, — сказала я. — Ну, за исключением вас, пожалуй, раз эта мысль все-таки пришла вам в голову. Потому что это вне нашей юрисдикции. Вы видите здесь явное проявление зловредного сюжета, которому нужно помешать? Я не вижу.

— Мы работаем на теневое правительство, — сказал он.

— На министерство финансов работает еще и куча бухгалтеров, — сказала я. — И что-то я не вижу, как их сводный отряд пробирается по пустыне в боевой раскраске и вооруженный до зубов. Мы делаем свое дело, Элиот. А то, что вы предлагаете — не наше дело.

— Один выстрел может решить кучу политических проблем, — сказал он. — Без Уотерса здесь начнется форменный хаос, выборы станут непредсказуемыми, и, возможно, мы получим во главе штата более лояльного человека, что поможет нам избежать гражданской войны.

— А возможно, обозленные смертью Уотерса, они выберут какого-нибудь отбитого на всю голову радикала, который устроит нам всем веселую жизнь, — сказала я. — Кроме того, я уже пообещала его отпустить.

— Я возьму эту проблему на себя, — сказал Смит. — Вы его отпустите, а я его пристрелю.

— Нет, — сказала я. — Этот разговор закончен, Элиот. Точка.

Если он хочет выслужиться перед новым министром финансов, кем бы тот ни был, пусть изыщет другие возможности и не втягивает меня во всю эту политическую фигню. Мы — копы, а не палачи, а здесь и дела-то, как такового, не было.

Если, конечно, полковник Уотерс не стоял за манипуляциями с Черным Блокнотом, но его участие еще надо было доказать. Пока же у меня складывалось впечатление, что он тут ни при чем и просто воспользовался удачно подвернувшейся возможностью.

Ухватил, что называется, удачу за хвост.

Мы вернулись в машину, и я увидела, что полковник ощутимо напрягся. Он был не дурак и должен был понимать, о чем мы там говорили, но пока ему ничего не угрожало. Смит не пойдет против меня прямо сейчас, по крайней мере, в открытую. Он слишком хорошо знает, на что я способна, если меня окончательно достать.

Я не сомневалась, что Смит будет интриговать, строить козни и всячески злоумышлять за моей спиной, но к прямой конфронтации он был не готов, и не факт, что когда-нибудь будет.

Элиот Смит хотел бы жить в упорядоченном мире без сюжетов. В мире, где причина порождает следствие, а не наоборот, где все логично, предсказуемо и у каждого действия есть последствия, которые можно просчитать. Более того, он пытался построить такой мир для всех нас, и одним из наиболее мешавших и наиболее раздражающих для него факторов была я.

И польза, которую я могла принести своим топором, эти весы никак не уравновешивала.

Мы никому не звонили — кто знает, что они могли напихать в наши телефоны за эти дни. От аппаратов нужно было избавиться, так же, как и от машины, на которой мы ехали. Я потребовала их назад чисто из вредности.

Мы не могли обсуждать наши дела, поскольку в салоне был посторонний. Поэтому я задумчиво листала новостную ленту, попеременно глядя то на экран телефона, то на проносящийся мимо нас довольно однообразный пейзаж. Техас все-таки был чертовски здоровым штатом, и, может быть, кому-нибудь будет его не хватать.

Поскольку вся линия преемственности власти была выбита владельцем Черного Блокнота, Конгресс решил вспомнить, что у нас демократия и провел голосование за то, чтобы временно исполняющий обязанности президента был выбран из его рядов. Протащив через все процедуры это сомнительное нововведение, конгрессмены начали прения за выдвижение кандидатур и пообещали, что не покинут здание до тех пор, пока не доведут дело до конца. Судя по тому, как у них там все продвигалось, это могло занять недели.

Известий о перестановках в теневом кабинете министров в свободной прессе, разумеется, не было. Возможно, у теневиков были свои собственные новостные издания с допуском только для избранных, но даже если так, то я в число избранных не входила и понятия не имела, где искать. С этим чертовым арестом мы выпали из контекста на несколько дней в тот самый момент, когда этот самый контекст был наиболее насыщенным, и я даже не знала, за что хвататься.

Поэтому я решила сосредоточиться на том, за что мне платят. То есть, на выполнении своих прямых обязанностей. Сначала разберемся с Блокнотом и свалим из этого чудесного штата обратно в Город, а с политическими последствиями будем иметь дело уже потом.

Больше всего мне хотелось закрыть новости и позвонить маме, чтобы убедиться, все ли в порядке с Морри, но сейчас этого делать никак не следовало, даже если телефоны и не стояли на прослушке. Полковник Уотерс не должен был узнать, где мое уязвимое место.

Если он мой враг, то ему и так уже об этом прекрасно известно, а если нет… Мы не знаем, как сложится будущее, поэтому я не собиралась давать ему лишних шансов.

Ну, ты понимаешь.

На такой работе со временем все мы становимся немного параноиками и склонны видеть заговоры даже там, где их нет. Раньше, даже в те времена, когда я была копом и насмотрелась на этой работе на всякое-разное, я по умолчанию думала о незнакомых людях хорошо и меняла свое мнение только тогда, когда они показывали мне, насколько я на их счет заблуждалась.

Теперь же, особенно после рождения Морри, все изменилось, и в каждом незнакомце я в первую очередь видела потенциального врага и негодяя. Даже стоя в очереди в супермаркете, я смотрела на людей, которых видела в первый и последний раз, и пыталась угадать, каким порокам они могут быть подвержены. Вот этот бьет жену, этот ворует газеты у соседа, а этот — просто неприятный тип, который не поморгает тебе аварийкой после того, как ты притормозишь и дашь ему перестроиться в свой ряд. А вот этот — Элиот Смит, и он всадит тебе в спину нож, как только ты перестанешь за ним следить и почувствуешь себя в безопасности.

Мы остановились в пригороде Далласа. Район показался мне не самым благополучным — лужайки не стрижены, дворики завалены всякой рухлядью — но полковник Уотерс был крепким мужчиной, и мне показалось, что он в состоянии отсюда выбраться.

Мне кажется, он до последнего момента не верил, что мы его отпустим. Даже когда открылась дверь микроавтобуса, даже когда он почувствовал растрескавшийся асфальт под своими ковбойскими сапогами. Возможно, он останется напряжен даже после того, как мы уедем, станет ждать нашего возвращения или опасаться выстрела издалека.

— Можно вас на пару слов, мисс Кэррингтон?

— Угу, — мы отошли в сторону.

— Пожалуй, я погорячился, объявляя вас персоной нон-грата, — сказал он. — Когда вам надоест то, что вот-вот начнется в вашей стране, вы можете приехать сюда и будете здесь желанной гостьей. Хорошие копы нам всегда нужны.