— Аслан!

Так быстро удалялся от матери, что завернув за угол налетел на жену. Поймал ее по наитию, и об этот широкий взволнованный взгляд разбилась вся моя злость и непонимание. Ивелин приводила меня в чувства одним своим появлением. И не думая ни секунды, я сгреб ее хрупкое тело в объятия, крепко прижимая к себе.

— Я не подслушивала! — пискнула она обнимая в ответ. — Честно! Просто хотела узнать, в порядке ли ты.

— Быстро же тебе донесли, — усмехнулся в тонкую шею и вобрал сладостный аромат с виска. Сердце успокаивалось от ее близости, а затем разгонялось вновь. — Знают, кто в доме хозяин.

— Перестань, — ее ладони гладили по спине. — Все волнуются о тебе. Но сказать это вслух…

— Можешь только ты, — заглянул в ее глаза и потянулся за поцелуем.

— Чтобы не нарычал в ответ — да. — увернулась она, и губы скользнули по мягкой щеке. — Прогуляемся?

— Не спросишь? — удивился, позволяя взять себя за руку и увести в сад.

— Это личное между матерью и сыном, я и без того вмешалась достаточно.

Она шла чуть впереди, и вопреки здравому смыслу, я чувствовал себя в безопасности следуя за хрупкой фигурой.

— Не совсем так, — тихо выдохнул, но она услышала и остановившись обернулась ко мне.

— Это не личное, а далеко идущие планы. И мне сложно понять их суть.

С каждым прожитым днем становилось все меньше тех, чьим словам я мог довериться полностью. Жизнь научила сомневаться во всем. Но сейчас даже возможность обмана не трогала сердца, ведь рядом с женой остальное теряло всякую ценность.

Ивелин спокойно смотрела, ожидая, продолжу ли я разговор. Она приняла бы оба расклада, но рассказать ей показалось нужным и важным.

— Госпожа Амаларис хочет, чтобы ты сотворила для Его Величества Шадеуса гёнсем.

Жена выглядела удивленной, я бы даже сказал, слишком сильно и откровенно. А потом и вовсе мягко улыбнулась.

— Надо же, и я думала об этом.

Ее ответ выбил меня из колеи. Брови сами срослись на переносице, и Ив шагнула ко мне, легко считав перемену настроения.

— Аслан? — заглянула она в глаза, осторожно касаясь ладони своими. — Ты против? Я думала, это будет хороший шанс, чтобы оборвать нить тяготеющего тебя долга. Знаю, даже последний из самых ленивых не раз кидал камень упрека за потраченные тобой сотню лет короля. Хотела закрыть, наконец, эти поганые рты!

Закрыл лицо ладонью и не мог сдержать смеха. Ив редко позволяла себе брань, но так переживала за меня, что не сдержала эмоций. И это ее беспокойство словно теплым медом разливалось в груди. Но что важнее — в ее словах и намерениях при желании нельзя было отыскать второго дна. Ее мотивы целиком и полностью принадлежали моему благополучию, так же как и я ставил ее на первое место во всем своем мире.

— Если ты против, то я не буду… — начала было она, но я снова сгреб ее в охапку и уселся под раскидистой кроной дерева, устраивая Ив на своих коленях.  — Аслан!

— Делай, как считаешь нужным, жена, — посмотрел на нее твердым взглядом. — Остальное я расскажу тебе потом, сейчас это не так уж и важно. Хочу просто побыть с тобой  вдвоем.

— Хорошо, — легко сдалась она, опуская висок на мое плечо. — Есть то, о чем я хотела тебя попросить…

Нахмурился и скосил взгляд, пытаясь разглядеть лицо той, кто не звучала так неуверенно даже очнувшись после спонтанной свадьбы с младшим братом ее жениха, бастардом и изгоем всего королевства.

— И что же это? — нетерпеливо поторопил, и кажется она только сильнее сжалась в моих руках.

— Помощь моему брату?.. — будто бы спрашивала она. А я никак не мог понять этой робости, ведь Ивелин лучше всех знала — я сделаю для нее что угодно.

— Которому из них?

— Старшему. Гилберт он… — она закусила губы, а потому вдруг подняла на меня странный взгляд. — … нуждается в твоем совете, хоть и сам не догадывается об этом.

— Правда? И каком же? — усмехнулся, вспоминая волчий взгляд в мою сторону от наследника Фиенн.

— В совете о любви. — серьезно заявила жена, и в ней почувствовалась знакомая твердость, с какой она готова была стоять до конца. — Брата растили как приемника великой герцогской семьи, и он отдал всего себя этому. Все свои надежды, мечты, стремления, все свое время и силы он возложил на алтарь долга. В отличие от младших, Гилберт как наследник не имел такой роскоши, как право выбора. И он принял это без колебаний. Думаю, он и к женитьбе отнесся как к очередной ступени укрепления герцогства. Не видя перед собой иного примера, ведь матушка умерла в родах мной, а может наоборот впечатленный слишком яркой картиной трагедии отца, он закрыл свое сердце. Закрыл и все же не может дать развод жене, хоть для герцогства самым рациональным решением стал бы новый брак с той, что принесет долгожданного наследника.

— Чего же ты ждешь от меня? Старший шурин не в восторге, что любимую сестру забрал силой ужасный дракон. Станет ли он слушать от меня советы о браке?

— Мне больше не к кому обратиться. — опустила плечи Ив, и посмотрела в сторону невидящим взглядом. — Мужчины наследуют земли, на которых родились и выросли, их долг прорастает корнями так глубоко, что семенам сомнений нет пути к сердцу. А женщины покидают родные края, приходят в дом мужа и взваливают на свои плечи ответственность за чужой род. И если вдруг случается страшное, если единственная ценность не дает плодам прорости, на их голову выливается черная жгучая ненависть новой семьи. Насколько это страшно, я осознала лишь рядом с тобой.

Ее слова будто мешком по голове приложили. Сердце пробил болезненный удар, а зверь внутри недовольно заворочался. Я лихорадочно соображал, ища иной смысл, но Ивелин тихо продолжила, прерывая буйный поток моих мыслей.

— Воспитанная с этой моралью, я продолжала в глубине души повторять — вся злоба и жестокость Маркуса могли меня не коснуться, роди я дитя. Я не исполняла свой долг — он зверел все сильней и искал во мне иную ценность. Все казалось закономерным. До встречи с тобой.

Дышал через раз, не понимая, сколь долго ее продолжат мучить эти воспоминания. Был ли я вправе заставить ее жить с этим грузом, что не принадлежал более никому. Ив мучилась, а Маркус даже не ведал, за что должен склонить свою голову и никогда не отрывать ее от земли рядом с ней.

— О нашей первой ночи я думала с содроганием сердца. Готовилась, храбрилась, убеждала себя, что должна. А ты показал мне, что супружеский долг это и не долг вовсе. Может быть не им, а столь большим, что мне не хватает слов.

Она посмотрела на меня, мгновением разрушая дилеммы, что едва не поглотили сердце целиком. Ивелин не жалела, не смаковала боль прошлого без нужды. И я не смел отводить взгляда от нашего будущего. Оно важнее всего.

— Я люблю тебя, Аслан. — шептала жена, сжимая лацкан до побелевших костяшек. — Люблю…

Склонился было к ней за поцелуем, но она вдруг вскинула ладонь, накрывая ей губы. Посмотрела пристально, и прямо на глазах залилась таким ярким румянцем, что кровь мгновенно хлынула от головы вниз.

— Ты нежен и чуток. Ты очень заботлив. И хорош в том, что происходит в спальне мужа и жены. — спешно говорила Ив, едва выигрывая битву с собственным смущением. — Ты слишком хорош! Должно быть у тебя большой опыт!

Рассмеялся не выдержав сочетания хмурых бровей и алых от стыда щек жены. Она разозлилась, плотно сжала губы и отвернулась не в силах принять мой загоревшийся пламенем взгляд.

— Ты хвалишь или ругаешь меня, жена? — тихо посмеиваясь, я пытался вновь завладеть ее вниманием, но Ивелин упрямо мотала головой, не позволяя увидеть своего лица. — А может, ревнуешь?

Она вдруг замерла и посмотрела исподлобья. Я оказался прав. Во всем.

— В этом нет смысла. Я твой. И всегда буду твоим. — шептал, наблюдая, как Ивелин расслабляется в моих руках, а ее взгляд вновь светлеет. — И я рад, что ты обозначила мою главную ценность.

Не мог себе отказать в очередной поддевке, мне нравилось смотреть, как всегда сдержанная благородная леди вспыхивает от моих слов, не в силах сдержать эмоций.