Паук сполз с моей груди:

– Можете подняться. – Услыхала я голос хонка. – Вы ведь все равно обнаружены. Чего в этой траве мокнуть?

Я встала на ноги и посмотрела на него. Хонк был на голову выше меня, светловолосый, с внушительными черными рогами. Миндалевидные глаза его сияли голубым… Внезапно я вспомнила, что в глаза эти лучше не смотреть, как бы они не были красивы.

– Не смотрите ему в глаза. – Велела я своей команде. – Это может закончится плачевно…

Хонк рассмеялся:

– О… Мои глаза пока еще подчиняются мне. Я вполне способен контролировать их силу, и не намерен сейчас ее использовать против вас. – Он прервался на секунду, потом склонил голову на бок, позволив водопаду светлых волос полностью покрыть левое плечо, и продолжил: – Значит вы люди Григоровича, и выполняете важное поручение для него. И он, наверняка, не обрадуется, если с вами что-нибудь станется по пути. Сумеречный промежуток опасен, и таит много гибельных неожиданностей для неподготовленных странников.

– Мы подготовлены… – Неожиданно выступила вперед Сильвия.

Хонк снова рассмеялся.

– Так-так… Красный демон, и синий демон, но под масками всего лишь люди. Люди слабы…

– Только не мы. – Холодно вымолвила я.

– Так может, вы уже и не люди? – Лукаво произнес хонк. – Ну да ладно. Меня зову О’Шей. Я из клана Дарджо, если вам это конечно о чем-нибудь говорит…

Мне говорило. Именно клан Дарджо предоставил Григоровичу того несчастного хонка, который по сей день томится на нижних этажах клиники.

– Я не то, чтобы сильно знаком с Григоровичем. – продолжил О’Шей. – Но вот глава моего клана плотно сотрудничает с ним, и очень лестно о нем отзывается. Говорит, что это один из немногих достойных людей… И раз уж вы его подчиненные, и выполняете работу для него, позвольте в знак доброй воли сопроводить вас к месту назначения сквозь этот туман. Мой небольшой отряд тоже выполняет э-э-э... крохотное поручение от главы клана, и что-то мне подсказывает, что нам по пути.

Хонк протянул мне руку. Добрая воля значит? Я хмыкнула и пожала ее…

Прошлое (Рэгдолл, 1997 год)

Призрак. 6

За окном было удручающе тихо, и тишина эта казалась самым страшным, что существует в мире, потому что в этой тишине могло скрываться все, что угодно. Точнее, она могла “материализовать” из себя все что угодно… Звук чего-то неведомого мог возникнуть в любую секунду. Он мог зародиться за окном, изданный чем-то соткавшимся из тумана. Из проклятого Тумана, который ЗДЕСЬ был вечностью…

Инвалидная коляска не отпускала Призрака. Его голова, руки, ноги и торс были плотно зафиксированы, и пошевелить ими не было никакой возможности.

Страх будто бы наполнил маленькими иголочками всё в еще совсем недавно эфемерном, но сейчас уплотнившемся теле Призрака, каждую новообразованную вену, капилляр и сосуд. И теперь все эти иголочки, приводимые в движение страхом, покалывали под кожей. Призраку даже представлялось иногда, что там, внутри, куча шприцов. Что он весь наполнен шприцами с обнаженными иглами…

Старая больница также не издавала ни звука. Наверное, потому, что ее уже давным-давно не существовало. Она лишь возникла на месте дерева, как потревоженное воспоминание, отпечаток… А все потому, что в этом сумеречном мире, не было времени, так же, как и не было жизни.

Да, времени здесь не было. Здесь был лишь Туман, а в нем могло быть и прошлое, и будущее, и настоящее. Это место находилось вне времени… Чтобы время в этом мире пошло, нужно было приблизиться вплотную к материальному миру – миру живых. Нужно, чтобы произошло некое совмещение. Совмещение? Что за страшное слово? В нем столько тревоги… Это слово произнес Ко-ка-рва перед сражением с хонком Дэром, и это же слово произнес сам Дэр, когда умирал… И почему Асху в кармане Призрака был так важен?

Призрак обращенный лицом к окну, краем глаза видел белые тумбочки и старые койки. Одна из коек внезапно прогнулась, будто бы на нее кто-то улегся, однако через несколько мгновений выпрямилась. Некто тихо прошел за спиной Призрака и вышел в коридор. Шаги, отдаляясь, очень быстро затихли. Взгляд Призрака вновь возвратился к койке, которая еще совсем недавно прогибалась. Эта койка была единственной в палате, имевшей матрас, и сейчас на этом матрасе, под пленкой, расплывалось крупное кровавое пятно…. Призрак зажмурился, а когда открыл глаза, то кровавого пятна уже не было…

Туман тянулся щупальцами через распахнутое окно в палату. Он медленно подбирался к Призраку. Что ж, теперь этот туман для него хотя бы не ядовит. Ведь мертвый не способен умереть во второй раз. Мертвому в этом мире самое место.

Призрак, в очередной раз всмотрелся в туман, и внезапно ему показалось, что возле верхнего края окна, прямо за ним, он уловил некое шевеление. Будто бы что-то на мгновение бесшумно свесилось вниз. Что-то очень странное, что никоим образом нельзя было описать… Что же это? Глаза Призрака напряглись. Страх, туманной мертвой энергией заклокотал в горле. Вот, это что-то свесилось вновь, но уже чуть левее… На сей раз странный объект не исчез столь быстро, и Призраку удалось рассмотреть: то была нога в черном шнурованном ботинке, да вот только сознание не спроста отказывалось эту ногу узнавать, ведь прямо из ноги, прорвав ботинок торчала пара маленьких ручек и ножек в похожей обуви… Маленькие руки и ноги беспрерывно шевелились на большой ноге и тянулись в сторону Призрака… За первой большой ногой, показалась еще одна, точно такая же, а потом Призрак увидел два крохотных кукольных тельца, держащих эти ноги – два кровавых обрубка отделенные от тела. А кукол, сверху, за пределами видимости, держал за ноги кто-то еще…

Какие знакомые ноги в черных шнурованных ботинках, и какие знакомые куклы!

Кресло Призрака неожиданно начало вращаться вокруг собственной оси. Палата смазалась перед его взором, но он все же успел уловить, как что-то проникло в окно. Что-то похожее на большого паука. А потом, это что-то, стоя рядом с Призраком, заговорило знакомым голосом:

– Так-так-так… Мертвый человеческий мальчик, укравший Асху. Вот я и нашел тебя.

Кресло вращалось вокруг собственной оси. После, паук со знакомым голосом, метнулся мимо Призрака, очевидно покинув палату, и над медленно останавливающейся коляской послышался голос Моджо:

– Ой-йой. Вот мы и нашли тебя! Изольда, мы нашли его!

Палата, теряя смазанность, приходила в нормальное состояние. Коляска останавливалась. Вот она остановилась полностью, и Призрак смог увидеть Моджо – грязную и отвратительную кукольную голову, парящую в воздухе над ним. Но Моджо был не единственным его новым гостем. На подоконнике сидела крупная дымчато-серая кошка, со странным, неестественным темным окрасом морды, словно бы на ней была маска. Кошка внимательно смотрела на мертвого мальчика.

– Это он, Изольда, говорю вам, это точно он. – Не унимался Моджо.

Усы кошки дрогнули, и она как-то злобно и с надрывом мяукнула. Затем мягко спрыгнула с подоконника, после чего тело ее сделалось еще более сумрачным, исказилось, и принялось расти. И вот уже перед Призраком стояла женщина средних лет, среднего роста, с распущенными серыми волосами и в серой хламиде…. Глаза и брови у женщины были довольно красивыми, лоб гладким, а вот нижнюю часть лица ее скрывал черный резиновый респиратор с двумя большими фильтрами по бокам.

– Хватит болтать, Моджо. – Хмуро и глухо проговорила женщина из-под респиратора. – Я вижу, что это он. Я знала его мать, и думаешь, я не знаю, как выглядит он? Мозгов у тебя совсем нет.

– Старик Фурай может быть еще здесь! – С испугом выпалил Моджо, подлетев к женщине и зависнув над ее левым плечом.

– Тогда я встречу его как подобает. – Грозно сказала женщина, и ее длинные волосы лениво зашевелились. – Он отведает сполна ведьмовской силы.

Щупальца тумана лизали полы ее хламиды.

– Ну здравствуй. – Обратилась она к Призраку, и глаза ее внезапно наполнились грустью. – Прости, что тебе пришлось пережить все это. Твоя мама такого не хотела бы. Черт возьми! Да она убила бы нас троих! И меня, и Берту, и Беатрис! Прикончила бы только за то, что мы не помогли ее семье. А мы ведь были с ней ближайшими подругами. Мы делили эту силу… Ведьмовскую силу…