Марк громко стонал в полумраке, но шипение сделалось уже настолько сильным, что почти заглушало его стоны. Тут я сообразила, что слышу это шипение не только ушами… Точнее ушами я слышала лишь малую его часть, большая же часть звучала прямо у меня в голове.

Зачем они шипят? Умеют же говорить по-человечески, я помню… Ну же, вдруг взмолилась я про себя, поговорите со мной по-человечески! И в это же мгновение шипение начало преобразовываться в слова:

– Впусти нас…

– Впусти…

– Нет! – Я прижала ладони к ушам. Как же неприятно, почти мучительно… Их голоса резали меня изнутри, будто острые лезвия.

– Ш-ш-ш-ш… – Шипение сделалось раздраженным. – Мы помогли тебе…Ты помнишь? Не сделаем ничего плохого и теперь.

Бледные, страшные лица стремительно перемещались за стеклом, влево и вправо, вниз и вверх. Я зажмурилась, чтобы не видеть этого.

– Наш сын… Он умирает… Умирает… Впусти нас, и мы поможем ему…

Впустить? Я замерла посреди комнаты не решаясь открыть глаз. Как же я могу их впустить? Они же… Впрочем, он ведь спасли меня от одного из псов Григоровича, и вернули мне компас. Они действительно помогли мне. Ко всему прочему, они являются родителями Марка…

Я осторожно приоткрыла глаза. Головы уже не метались из стороны в сторону, но застыли в безмолвном ожидании.

– Амелия. – Вдруг произнесла я, и женская голова в ответ на это имя пошевелилась. – Мия! – Вымолвила я уже громче.

– Ты знаешь мое имя…

– Ваша сестра рассказала мне. – Поспешила ответить я. – О вас, и о том, как вы с мужем умерли.

– Мы не умерли. Нас обратили. Сара… Сара… Бедная моя сестрица, и бедный мой сынок… Времени очень мало, впусти нас девочка. Мы должны помочь своему сыну.

– Он действительно умирает?

– Он умирает… Ты сама видишь.

Я сделала шаг к окну, потом еще один… Неужели? Неужели я все-таки совершу это? Да! Совершу. Эти существа не причинили мне никакого зла, хотя могли, так зачем же им желать дурного Марку? Он ведь их сын… Может быть они единственные, кто в силах ему помочь…

И все же, ноги у меня были будто бы ватными. Я с трудом переставляла их, не отрывая взгляд от чудовищных голов за стеклом. Мия сказала, что их обратили… Эти ее слова врезались мне в сознание. Обратили... Но кто обратил?

Окружающий меня сумрак лишь на малую долю был разбавлен лунным светом. Как холодно, а ведь когда лампа в комнате горела, такого холода я не ощущала. Но может быть, это мне лишь кажется. Ведь страх холодит тело не хуже зимнего ветра.

Я глубоко вздохнула и, моля высшие силы о том, чтобы это не стало самой большой ошибкой в моей жизни, повернула ручку, после чего распахнула окно. Запахи и звуки ночи ринулись мне в лицо. Я снова зажмурилась, и съёжилась, отчаянно желая сделаться как можно меньше… Я не видела, но слышала, как белые змеи скользили мимо меня, уже не шипя, почти бесшумно. Они тоже пахли, дымом и травой…

Через несколько секунд я все же решилась открыть глаза. Родители Марка зависли над постелью своего сына, ужасно высокие, лишенные рук и ног. Я осмотрелась, ища их хвосты, но обнаружила лишь длинные гладкие туловища, концы которых, должно быть, скрывались где-то за пределами комнаты, на улице…

– Сынок, мой бедный сынок. – Услыхала я шипящий женский голос, а потом: – Убери с его шеи полынь, девочка. Иначе я ничего не смогу сделать.

Невероятных усилий мне стоило подойти к кровати. Снимая с шеи Марка компресс, я почти не чувствовала своих пальцев… Белые змеи нависали надо мной в полутьме. Кожа под компрессом была горячей и мокрой.

– Быстрее… – Донеслось до меня сверху шипение. – Отойди… Подальше.

Я послушно отошла в другой конец комнаты. Сердце в груди колотилось, будто сумасшедшее. Мне и самой казалось, что я с ума сошла, и совсем не верилось в то, что происходило перед моими глазами. Я не верила, что могла допустить такое, и надеялась, что поступила правильно… Единственная мысль, поглотившая все прочие в моей голове, была такова – лишь бы все это не было ошибкой!

Голова Амелии склонилась к шее Марка, и через мгновение я увидела нечто, приведшее меня в настоящий ужас… В полумраке достаточно тяжело было разглядеть все подробности, но главное я различила… Мия прильнула к шее своего сына, то ли кусая, то ли целуя его… Нет! Какие здесь поцелуи?! Это укус! Мне даже показалось, что я услышала влажный звук, с которым ее зубы вонзились в плоть… Марк оглушительно завопил, а верхняя часть его тела рванулась вверх и вперед, после чего вновь опустилась на кровать. Мия все это время, не отпускала его шею, вцепившись в нее мертвой хваткой. Господи… Она же убьет его!

На лестнице послышались быстрые шаги и голоса. Это Оливер с Сарой возвращаются – поняла я, и тут же паника затопила мой разум. Что я наделала! Что же я наделала!

Марк не переставал кричать. Лампа неожиданно зажглась, а потом опять погасла, затем заморгала быстро, то освещая на долю секунды комнату светом, то вновь погружая ее во тьму.

– Марк! – Услыхала я крик Сары из коридора.

Не запереть ли мне дверь изнутри, чтобы дать родителям Марка время? Так я подумала, и тут же одернула себя. Время для чего? Амелия сказала мне, что поможет своему сыну. Но сейчас, все выглядело так, как будто она его убивала.

Тут я совсем потеряла присутствие духа, и зажалась в угол комнаты, исполненная сомнений и ужаса. Дверь справа от меня распахнулась. В ту же секунду Марк перестал кричать, и моргание лампы прекратилось. Теперь эта лампа светила предательски ровно, в оглушительной тишине, что воцарилась в комнате на несколько мгновений… Я уж было подумала, что и Амелия со своим мужем, сейчас как по волшебству исчезнут… Но они остались на месте. Мало того, Мия даже и не думала отпускать шею Марка.

– Марк!! – Вопль Сары раздался совсем рядом со мной, и оборвался на пронзительной ноте. – М–мм… – Больше Сара не могла ничего сказать.

Я повернула голову на бок. Сара, с лицом невероятно белым, и глазами широко раскрытыми, почти безумными, застыла в дверном проеме… Она беззвучно открывала и закрывала рот, подобно выброшенной на берег рыбе.

Оливер, находившийся рядом с ней удивил меня. По его лицу было видно, что он тоже здорово испугался. Однако, брови его внезапно сдвинулись, губы яростно изогнулись, и в следующее мгновение мужчина бросился к постели Марка… Уж не знаю точно, каким именно образом он хотел действовать, да только ничего у него не вышло. Отец Марка совершил едва уловимое для моих глаз движение, и в долю мгновения оказался перед Оливером, который едва успел затормозить дабы не врезаться в него. Рот белого змея раскрылся, и я сразу поняла, что сейчас произойдет… В лицо Оливеру хлынул черный дым, и мужчина рухнул на ковер, будто подкошенный.

Амелия подняла голову от шеи своего сына, и посмотрела на сестру.

– Теперь он будет жить… – В голосе ее сейчас почти не было шипения, и он удивительно походил на человеческий. – Наш мальчик…

– Амелия… – Выговорила Сара совсем слабо. – Мия… Я… Я не верю…

Голова Мии на длинной белой шее проплыла по комнате, приближаясь к Саре, но внезапно застыла, после чего медленно начала отодвигаться назад.

– От тебя пахнет полынью! – Амелия поморщилась, и в голосе ее прибавилось шипящих ноток. – С–с-сестрица. Не вздумай подходить…

– Д-да я и не собиралась. – Пролепетала Сара, потом вдруг воскликнула. – Так вот почему в сгоревшем доме не нашли ваших тел!

– Мы не сгорели! – Это заговорил отец Марка. – Они обратили нас, после того, как подожгли дом…

– Артур… – Сара перевела взгляд на него. – Господи, Артур! Кто они?

– Ты уже видела их, сестрица. – Вновь заговорила Амелия. – Это ведь они заразили тебя сегодня… Они обращают людей в чудовищ одним лишь взглядом, или же заражают их… подселяют в людские тела темных духов.

– Я почти не помню. – Пробормотала Сара. – Я пила кофе, а за окном был туман, потом кот начал вести себя странно, и я… Не помню...Чей-то силуэт за окном… Потом мне было очень плохо, и хорошо одновременно… Алиса помогла мне.