– Это верно. Линда из нас троих больше всего похожа на отца.

Может, родители Марка погибли вовсе не из-за пожара? Но из-за чего же тогда? И зачем Саре Кински врать об этом? Возможно, она просто не знает всего… Эти существа не тронули меня, и даже пса Григоровича не убили, но лишь отравили. А мать Марка вернула мне компас, без которого я заблудилась бы в тумане… Они помогли мне… Но почему? Возможно, когда-нибудь я узнаю ответ на этот вопрос…

***

Сара прислушалась.

– В дверь стучат. – Произнесла она, и посмотрела на меня, но я ничего не слышала.

– Точно, стучат. – Она сощурила глаза.

Я напрягла слух, и вскоре действительно различила тихий стук. Кто-то осторожно, я бы даже сказала – деликатно, постукивал во входную дверь.

Сара поднялась со стула.

– Я пойду взгляну, кто там.

Я ухватила ее за рукав.

– Не ходите! – Страх возрос во мне с новой силой. Он блуждал по моим венам, подмешиваясь в кровь едким холодом… – Это может быть… Вдруг Григорович еще кого-нибудь выслал за мной?

Сара мягко улыбнулась, смотря мне в глаза, после чего осторожно высвободила свою руку из хватки моих пальцев.

– Я просто посмотрю в глазок. А ты пока оставайся здесь, с Марком.

Она вышла из комнаты, и вскоре я услышала ее шаги по лестнице…

Страшно… Мне все еще страшно. И, пока что, поводов для страха не становится меньше. Марк вновь застонал, и вместе с этим коротко мигнула над моей головой лампа накаливания. Рядом с ним, на кровати лежала фотокарточка, запечатлевшая его родителей, когда они еще были людьми… А теперь, кем же они стали? Я взяла фотокарточку и снова принялась смотреть на нее, потом отложила… Лампа опять моргнула, и я невольно перевела взгляд на нее… Страшно.

Нет! Я не выдержу!

Я быстро встала и направилась к выходу из комнаты, прошла по темному коридору, и, стараясь ступать очень тихо, спустилась по лестнице. Потом, двигаясь уже совершенно бесшумно по ковру, подобралась чуть ближе к прихожей, и в ужасе застыла… Прямо на моих глазах Сара открывала дверь.

– Здравствуйте, Оливер.

– Здравствуйте Сара. Извините, что я так поздно. Просто сегодня, во Время Тумана, я слышал шум и крики из вашего дома. Ну и обеспокоился, естественно… О–о! Да у вас синяк!

Это еще что за Оливер? Страх мой внезапно куда-то пропал, сменившись жутким любопытством. Я вытянула шею, пытаясь рассмотреть мужчину. Но из-за спины Сары смогла увидеть лишь одну бежевую штанину да часть клетчатой рубашки.

– Пустяки! – Сара рассмеялась, на мой взгляд – весьма фальшиво… – Споткнулась на лестнице, упала, вот и все дела… А знаете… У вас такой хороший слух.

– Ну, на самом деле шум из вашего дома довольно сложно было не услышать… Особенно мне.

– Да?

– Да.

Сара немного отклонилась в сторону, что позволило мне разглядеть мужчину получше. Невысокий, опрятный, клетчатая рубашка аккуратно заправлена в штаны, волосы зачесаны с пробором на бок, на худощавом лице круглые очки. По возрасту, он скорее всего ровесник Сары, ну может быть чуть старше… Улыбка тронула мои губы. Смешной… и говорит смешно… И туфли у него начищены так, что хоть смотреться в них можно.

– Спасибо, что переживаете за меня Оливер. Со мной действительно все в порядке.

– Извините, что подсматриваю. Но несколько часов назад, я видел в окно, как вы закапывали своего кота. Неужто умер?

Сара напряженно переступила с ноги на ногу.

– Отравился чем-то, бедняга. Так жаль. Я действительно любила его.

– Что ж… – Очки мужчины блеснули. – Знаете, а у меня кошка как раз привела… Четверых котят я утопил, а двоих оставил. Не хотите ли взять одного к себе? Оба – мальчики.

– Ох… я… Ну я подумаю. Спасибо Оливер.

– Вы подумайте. Они славные, один дымчато-серый, а второй персикового цвета. Приходите завтра их смотреть.

– Ну, если не буду занята…

Между собеседниками повисла неловкая тишина. Тут я сообразила, что стою слишком уж на виду, и нехорошо будет, если Оливер меня увидит. Это заставило меня сместиться чуть влево, поближе к шкафу, на одной из дверец которого помещалось овальное, в человеческий рост, зеркало…

Оливер нарушил тишину первым:

– Раз у вас все в порядке, я пойду, пожалуй. Да… Здорово, что электричество включили. По телевизору как раз моя любимая передача начинается.

– Доброй ночи, Оливер. – Попрощалась с ним Сара.

– И вам доброй ночи. Знаете… Извините за бестактность. Но… Меня или зрение обманывает, или… вы похудели, и стали выше! Вы удивительно похорошели Сара, даже не смотря на синяк… Нет, синяк – это скорее даже изюминка.

– Еще раз спасибо, Оливер. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Сара.

Я попятилась к лестнице, но потом остановилась. Чего бояться? Подумаешь, подслушала чужой разговор. Ну и что с того?

Сара захлопнула дверь, потом шумно выдохнула, и только после этого заметила меня.

– Ты подслушивала.

– Я просто… Мне невыносимо стало сидеть там одной. А это… кто?

– Сосед… – Сара раздраженно махнула рукой. – Недавно сюда переехал.

– О… А он… – Я вновь не сдержала улыбки. – Кажется, он к вам неравнодушен.

– Да, он мне покоя не дает…

– Ну, про котят – это было очень мило.

Сара подошла ко мне.

– Да я в жизни себе больше кота не заведу.

– А мужчину?

– Мужчину?

Я тут же рассердилась на себя. Опять ляпнула то, чего не надо было. Воистину, язык мой – враг мой. А впрочем…

– Бросьте, Сара. Может быть, я лезу не в свое дело. Но этот Оливер, показался мне очень даже симпатичным. Он весь такой опрятный, серьезный и одновременно смешной. Разве он не нравится вам? Или… У вас кто-то есть?

– Никого у меня нету. – Грустно ответила Сара, и я опять стала корить себя за неосторожные слова. – Был муж, да умер много лет назад, от болезни…

– И… потом у вас мужчин не было?

– Были, конечно же. Не так уж много, но были. За столько-то лет… Однако, я старалась не привязываться к ним, и у ж тем-более – не впускать их в свою жизнь.

– Но, ведь с мужчиной вам было бы намного легче. – Осторожно вымолвила я. – Растить ребенка в одиночку… Мне кажется, это не так-то просто… Или, все те мужчины были недостаточно хороши для вас?

– Дело тут вовсе не в мужчинах, Алиса. Дело в том, что я боюсь… Моя мать, умершая действительно страшной смертью, мой муж, моя сестра… Я ведь очень любила их всех. И страдала невыносимо, после смерти каждого из них. Любовь, это вроде бы – благо. Но чем больше я люблю, тем больше страдаю. Странно это осознавать и неприятно, и я не хочу в такое верить. Но мне кажется, что любая привязанность, неизбежно ведет к страданиям. Даже сейчас… Если Марк умрет. ­– Сара покачала головой. – Я не знаю, я даже не представляю, что будет со мной. Я так устала страдать…

Я долго смотрела на нее, потом опустила глаза, и, наконец, заговорила:

– Это… Это, наверное, так. Но… Мой брат тоже умер, и мать моя, и отец. Хоть я и была тогда совсем ребенком. Но я все же ощутила, что после всех этих смертей, и сама, словно, стала мертва на одну треть. Эти люди были частичками меня, частичками моего мира. А потом их не стало…. Я не знаю. Я ничего не знаю! Я очень глупая. А жизнь – такая странная штука. Одни частички тебя умирают, но потом совершенно неожиданно появляются новые. Линда… Ваша сестра, в некотором смысле, стала и моей сестрой. Она помогла мне во многом, в том числе и справиться с болью, после смерти матери, брата и отца… Да, любовь может привести к боли. Но вся загвоздка в том, что подобного рода боль, можно победить, опять-таки, лишь новой, очередной любовью… Странно… Но… Какой-то замкнутый круг получается… Замкнутый круг страдания и любви… Но ведь крутиться в этом круге, и значит – жить. Не отказывайтесь жить, Сара. Не нужно. Ведь кто знает, когда для каждого из нас все закончится…

В конце своей речи, я все же рискнула поднять глаза.

Сара смотрела на меня пристально, и вдруг - улыбнулась едва заметно.

– В твоих словах есть доля истины. – Она сложила руки на груди. – Значит, ты предлагаешь мне...