Какие у него глаза… Блеклые и отчаявшиеся. Он устал, и он в ярости. Быть может, сейчас он даже ослушается Григоровича и прикончит меня… Что ж… Из глаз моих брызнули слезы. В груди закипало что-то горькое и удушающее. Что-то, что я не могла держать внутри. И тогда я тоже закричала, брызжа ему в лицо кровью из разбитого рта:

– Потому что я не хочу возвращаться! Вы же мучали меня семь лет! Я ни за что не вернусь! Лучше умру! Лучше умру!

Я забилась под ним в приступе безумия… Мужчина перестал меня бить, в глазах его вдруг что-то изменилось. Он отодвинулся от меня, и схватился за свой автомат.

– Вставай! – Произнес он.

– Что?!

– Вставай! Быстро! Иначе я прострелю тебе ноги, и плевать, что на это скажет Григорович.

Он несильно ткнул меня дулом автомата в колено.

– Или ты пойдешь со мной без всяких фокусов, или твоим ногам придется плохо… А потом я засуну кляп тебе в рот, чтоб не орала, и потащу… Силы у меня хватит, поверь…

Я смотрела на Габриэля не зная, радоваться мне или плакать. Разум его возобладал, и убивать он меня не станет. Что же, тогда, движет им сейчас? Долг? Жалость? Нет, только не жалость… По глазам его понятно, что он ненавидит меня. Ведь я убила его товарищей. Значит… Его действиями руководят ненависть и холодный расчет. Я же сама кричала ему, что лучше умру, чем вернусь в клинику, и он все понял, понял, какая участь для меня хуже смерти…

Я попыталась встать. И тут же тошнота подступила к моему горлу, и согнула меня в приступе рвоты. Впрочем, желудок мой был пуст, и ничего кроме желчи я из себя не исторгла… Я, словно во сне, увидела, как желчь эта смешивается с кровью на полу. Потом, перед глазами все начало плыть. Интересно, как он поступит, если я сейчас потеряю сознание?

– Одевай свой респиратор. – Услышала я его голос.

С трудом я сделала это. Когда респиратор вновь оказался на моем лице, мужчина быстро связал мне руки за спиной, потом натянул свой противогаз, и подтолкнув меня в спину дулом автомата, велел мне идти…

– Вот только попробуй дернутся вправо или влево. – Пробурчал он мне в спину. – Уже больше никогда бегать не сможешь…

Я охотно верила ему… И все же, думала как-нибудь попробовать… Боль я, конечно, ненавидела, но еще больше ненавидела желтые стены клиники Григоровича…

Мы покинули обгоревшее здание, и по вытоптанному в траве следу, двинулись туда, откуда пришли. Туман еще никогда не казался мне таким густым… Я бы могла попытаться бежать прямо сейчас, если бы не дикая слабость во всем теле, являвшаяся следствием удара головой об пол, и последующего избиения. Мне с трудом удавалось переставлять ноги, я шаталась, и едва не падала. Мужчина же, лишь тихо ругался время от времени, и не переставал тыкать мне в спину автоматом. Потом, ему очевидно, захотелось поговорить.

– Подумать только. – Его приглушенный противогазом голос звучал совсем рядом. – Шестнадцатилетняя девчонка прикончила трех моих бойцов. – Он нервно хохотнул. – И в чем же тут дело? Или бойцы мои идиоты, или я командир плохой. Или, всему виной Туман, который так измотал нас? Ведь и он у меня отнял двоих… Та дрянь в овраге. Если бы не было Тумана, не было бы и ее… Да и вообще, если б не туман, все было бы намного проще, и тебе не удалось бы уйти так далеко. И мои ребята все были бы живы… Ты ведь всего лишь шестнадцатилетняя девочка.

Я предпочла не отвечать.

– Ты так хорошо подготовлена. – Продолжил мужчина. – Одета, как следует, нож есть, фонарик, респиратор, мешок за спиной полнехонек… Тебе наверняка кто-то помог! Но вот только кто?

Я проглотила остатки крови. Они не знают!

– Кто же? – Дуло автомата ткнулось мне в спину чуть сильнее, потом еще сильнее и еще… – Кто? Кто помог тебе сбежать?

Я тихонько застонала после очередного, особо чувствительного тычка, но ничего не сказала.

– Ладно уж… – Лениво выговорил мужчина, успокоившись. – Молчи пока. Все равно Григорович тебе язык развяжет. А не он, так Аканху за тебя возьмутся. А уж об их методах ты знаешь и без меня. Тебе вообще повезло что за тобой отправили нас, а не их.

Я знала… Слишком хорошо знала, и понимала, что мне действительно повезло.

– Молчаливая девочка… – Габриэль снова хохотнул. – Мы недооценили тебя… – Голос его сделался серьезнее. – Иногда, страх и ненависть делают с человеком удивительные вещи. Мне ли не знать этого?

В траве, слева от себя, я услышала громкий шорох.

– Стой! – Тут же сказал мне мужчина, и я поняла, что он тоже слышал его.

Шорох повторился, но уже чуть подальше, потом повторился еще раз, и вновь совсем близко. Я застыла на месте, не смея пошевелиться. Краем глаза я увидела, как мужчина вскинул автомат.

– Что за новая напасть! – Раздраженно вымолвил он, прицеливаясь.

Что-то очень быстро передвигалось слева от нас в траве, и шипело, громко, будто сотня змей… Мужчина водил дулом автомата туда-сюда, преследуя звук, потом замер на месте, и неожиданно выстрелил. Я вздрогнула, и отступила от него на шаг, а он вроде бы и не заметил… Бежать… Сейчас идеальный момент. Но вот только… Я все еще сильно ослаблена, и он, конечно, запросто догонит меня… Вслед за первым одиночным выстрелом, последовала оглушительная очередь. Когда звуки выстрелов утихли, мужчина громко выругался и потянулся к подсумку за новой обоймой.

Шипение усиливалось. Теперь оно звучало не только слева, но и справа от нас. Трава колыхалась как море в шторм, и уже не ясно было, куда стрелять…

– Бежать сможешь? – Обратился ко мне мужчина.

– Не-не знаю… – Запинаясь ответила я. Тошнота вновь поднималась из желудка, опасно подступая к горлу. Просто ужасно будет, если меня сейчас вырвет прямо в респиратор.

– А придется. – Сквозь темные стекла противогаза я не могла различить его глаз. – Беги быстро, как только можешь, а я прямо за тобой. Авось оторвемся…

Но побежать мы не успели, потому что мой кошмар вдруг ожил. Две длинные белые шеи стремительно взвились из травы по обе стороны от вытоптанной тропинки. Я увидела головы с растрёпанными волосами на конце этих шей, мужскую и женскую, и тут же вспомнила свой сон. Мужчина вздернул автомат вверх, но слишком медленно. Я и моргнуть не успела, а шеи уже оплетались вокруг него… Он заругался, закричал и забился в страшных объятиях. Я же, оцепенев от ужаса, следила за всем происходящим.

Женская голова зубами стянула с обездвиженного мужчины противогаз. И тогда я вновь смогла увидеть его глаза, в которых уже не нашла ничего человеческого, один лишь животный ужас. Чудище, между тем, улыбнулось желтой улыбкой, и выдохнуло в лицо своей жертве черный дым...

Мужчина обмяк, глаза его закатились… Меня тоже ноги больше не держали, и я рухнула на колени. В это время, шеи чудовищ начали расплетаться, освобождая тело мужчины, которое словно тряпичное повалилось на землю…

Перед взором моим опять все расплылось. Плохо… Очень плохо. Нельзя терять сознание. Только не сейчас! Я зажмурилась до боли в глазных яблоках, потом разжала веки и окружающий мир снова стал четким. Но чудовища никуда не делись. Одно из них, то самое, которое имело женское лицо, приблизилось ко мне и прошипело что-то… На мгновение мне показалось, что я слышу в этом шипении слова, только какие, я понять не могла. Чудовище вновь зашипело, и вдруг я различила:

– Твое-е-ее, ш-ш-ш-ш. Забирай… твое-е-е-е

– Мое? – Глупо переспросила я. – Что мое?

Чудовище улыбнулось, обнажив острые желтые зубы, потом чуть отодвинулось и выплюнуло что-то мне на колени.

– Забирай… – Прошипело оно в последний раз, после чего неторопливо, не отводя от меня взгляда тусклых, поддернутых белой пеленой глаз, начало отдаляться.

Головы еще какое-то время покружили над телом мужчины, смеясь и шипя что-то друг другу, а потом, словно на прощание, вновь быстро переплелись шеями, и скрылись в траве.

Тишина обрушилась на меня. Я могла бы заплакать от пережитого, но глаза оставались странно сухими. Мужчина неподвижно лежал на животе, лицо его, повернутое ко мне, было теперь таким же белым, как и шеи тех чудовищ, на губах пузырилась слюна. Он жив, поняла я. Чудища не убили его, но… отравили что ли?