Он переворачивает меня на живот и приподняв мои бедра входит сзади. Размашисто вколачивается, мнет ягодицы. Задирает мои бедра еще выше. А по моему телу бегут токи только от представления того, какая бесстыжая картина открыта сейчас его взору. Холодные капельки пота падают с его волос на мою разгоряченную спину. Он крепко держит меня за талию, входит глубоко и жестко. Грудь от толчков трется чувствительными сосками о грубую обивку дивана. Паша делает последний толчок и по моим венам расползаются электрические разряды…

Мы лежим на диване уставившись в потолок.

— Может еще разок? — Паша поворачивается на бок и очертив пальцами полушарие моей груди наклоняется и прикусывает сосок.

— Оу!

Это так остро, что по моему телу пробегается новая волна возбуждения. Я пытаюсь нащупать вокруг себя хотя бы что-нибудь, чтобы прикрыться, но нахожу только его боксеры, валяющиеся на диване.

— Так что насчет второго раза?

Я снова оказываюсь распятой под его твердым телом, а его пальцы начинают скользить по моим складочкам растирая клитор и ныряя в меня.

— Нин, оставайся. Куда ты бежишь? Переночует твой Луи без тебя…

— Нет, я так не могу. Он спит только со мной. Он может испугаться.

Паша закатив глаза падает на подушку.

— Нет! Ну нормально? Он спит с тобой! А я сплю один…

— Пойдем ко мне…

— И будем спать втроем?

— Он нам не помешает?

— Думаешь? — Паша снова тянет меня за руку на диван. Но я уже оделась и даже слегка причесала волосы пальцами.

— Я побегу, — шепчу ему в губы.

— Ага! Беги, беги… Далеко не убежишь, — стреляет глазами в мою забинтованную ногу. — Болит?

— Нет…

Луи скулил около входной двери, а увидев меня жалобно затявкал.

— Ну прости, прости меня мой мальчик, — подхватываю его на руки.

Он и правда спит со мной, а точнее у меня в ногах. Первые пару ночей я пыталась оставить его на лежанке. Но он все равно приходил к кровати и скулил. Пришлось взять к себе. Теперь по утрам он вылизывает мне щеки щекоча мое лицо своим шершавым язычком.

Я приняла душ стараясь не замочить раненную ногу и сделала себе крепкий сладкий чай. В сон клонило ужасно, но я не смогла лечь до тех пор, пока как следует не обдумаю своего неожиданно фривольного поведения. Проверила календарь убедившись, что дата безопасная, отложила телефон в сторону. От чего-то перед глазами нарисовался пухленький бутуз Севка, который неплохо так сидел у меня на руках, хотя считался ребенком капризным и непоседливым.

Да какие дети? Очнись! Ты почти бабушка уже! Внук у тебя скоро будет, а ты дни овуляции с чего-то подсчитать решила… От этих мыслей засосало под ложечкой. Я отхлебнула горячий и слишком сладкий чай, обварив небо, пустила кипяток по пищеводу.

Да я даже фамилии его не знаю. Докатилась… Переспала с первым встречным. Развестись для начала нужно было! А для начала чего? Он через пару дней уедет, а потом может приедет через полгода на выходной. А может и не приедет вовсе…

Пока я допивала чай, Луи свернувшись калачиком на моих коленях задремал. Мне было жаль его тревожить, но глаза буквально слипались, поэтому я аккуратно приподняла его и понесла в кровать.

Я вынырнула из дремоты, ощутив чью-то руку на своем животе. Рука притягивала меня к большому горячему телу.

— Ты, когда дверь запирать научишься? — прошептали его губы мне на ухо.

— Паш… А какая у тебя фамилия?

— Колосов.

— А сколько тебе лет?

— Сорок пять… Еще вопросы будут? — его щетина щекотала мне ухо, голос звучал веселыми нотками.

— Нет…

— Спи тогда…

Какой все-таки приятный у него голос.

Неконтролируемый поток мата вперемешку с тявканьем, скулением и рычанием, окончательно выдернули меня из царства Морфея.

— Не ругайся на него!

— Да он мне палец отгрыз!

— Ну он же охранник!

— Хреновый из него охранник! Я уже тут полчаса нахожусь!

— Тшшш…

Луи забился мне под бок и надсадно дышал как обиженный ребенок. Вероятно, Паша неслабо приложил его об стену, пытаясь струсить моего охранника со своей ноги.

— А меня не пожалеешь?

— Пожалею… — поцеловала колючую щеку и теснее прижалась к его груди.

— Я тут с соседями некоторыми созвонился. Так вот, у Лозовских камеры пол улицы обозревают. И даже часть территории ваших дворов захватывают. Твоего и твоей соседки… А ее остекленная веранда вообще, как аквариум.

— И?

— Что и? Хочу сказать, что вы неплохо смотритесь. Вы хотя бы шторы, что ли задергивали бы, — поиграв бровями произнес Серега.

— Никакой личной жизни… — закинув руки за голову откинулся на спинку кресла.

— Во-во… Там такой обзор со второго этажа Лехиного теремка.

— Да понял я уже… Ты же явно о чем-то другом сказать хотел.

— Ты хоть посчитал на сколько у тебя вынесли?

— Да я об этом, как-то не задумывался.

— Ну какой-то ты не хозяйственный… А если бы тебе хату выставили, тоже считать не стал бы?

— Ну хорошо… «Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных…». — Серега скептически скривил морду. — Не знаю я… Веришь, нет! Мне почему-то по барабану. Конечно тот факт, что кто-то шарился в моем дворе оставляет осадок, но чтобы прям сильно страдать по утраченным шурупаверту и дрели… В дом не полезли и на том спасибо. Хер бы я сюда поехал, если бы не вынужденный отпуск.

— Ну тебе по барабану, а мне нет. У меня Инка все-таки с детьми здесь бывает. Еще не хватало, что бы их отморозь какая-нибудь напугала. В общем, выхватила камера одного хлопчика, лица правда не разглядеть. На короче, сам посмотри, — Серега протянул мне телефон.

— Да это же ребенок! — увеличивая и отдаляя изображение, я смотрел на то как пацан лет десяти — двенадцати выскочил из-за дома и скрылся под навесом, а потом минуты через три, шмыгнул обратно за дом, но уже с тяжелым рюкзаком за плечами и с коробкой под мышкой.

— Во басота охамела. Среди бела дня…

— Не первый раз он к тебе наведывался. Скорее всего замок уже давно вскрыт был. Более ранних записей раздобыть не удалось. Стерлись уже… Понемногу выносил. Скорее всего местный. Может поищем?

— Ну и что ты с него возьмешь?

Нужно признать, что я слегка выдохнул. На видеозаписи по моему двору шарился ребенок. Никакой не верзила и явно не рецидивист со стажем. Пацаненок, шустро передвигался по территории не забыв натянуть капюшон толстовки на лицо. Да уж… что ж с тебя вырастет? Но с другой стороны, что если он это делает от нужды? Почему-то в своей голове я уже оправдал малолетнего воришку и решил, что искать я его не буду. Но камеры у себя во дворе установлю и дверь Нине поменяю, на более надежную…

— Ну хоть припугнем немного. С родителями пообщаемся.

— Тебя заняться больше нечем? Не думаю, что от хорошей жизни он это делает.

— Ты не прав. Он пока еще ребенок, только поэтому его нужно найти…

— Да! Да! И наставить на путь истинный! — зевнув представил, как хорошо бы было сейчас поужинать и завалиться на диван рядом с Ниной. — Пальцем ему погрозишь, а он тебя трехэтажным матом обложит и дальше свое дело продолжит.

— А если бы он у тебя тачку угнал.

— Ну тачка — это другой разговор… Короче, не хочу! Устал… Я сюда отдыхать приехал, а не за малолетними воришками гоняться.

— Особенно, когда есть занятие поинтересней, — снова полез не в свое дело Серега.

— И поэтому тоже… Если честно, я ему даже немного благодарен. Хоть залежи металлолома со двора вынес. У меня до этой лебедки, руки семь лет не доходили. Да и так по мелочи, хлам всякий растащил.

— Кстати, а как он ее вынес? Она же тяжеленная…

— Да, хрен знает!

— А я на работу устроилась, — сверкнув довольной улыбкой, Нина отставила турку с горящей конфорки и следом плюхнула на нее пузатый чайник.