Белецкий: Ты понимаешь, что ты ничего не получишь? Останешься с голой задницей. Ни копейки тебе не дам!!!

Пальцы чесались ответить ему. Но я не стала. Отключила телефон и сунула его под диванную подушку. Я и так не рассчитывала ничего от него получить. Все что мы имели будучи семьей было записано на свекровь, после ее смерти на Машу. У меня был лишь крошечный счет, на который я методично откладывала, добрую половину зарплаты все последние годы.

Мой скромный автомобиль был куплен на мои собственные средства. Я купила его на сбережения своей покойной прабабушки, доставшиеся мне в наследство вместе с домом, который я сейчас пытаюсь привести в порядок.

Какое счастье что он не продался! Хотя Максим настаивал на продаже. Я немного схитрила, намеренно завысив цену на свою унаследованную недвижимость. И пусть все включая мужа говорили мне, что он не стоит денег, которые я за него запросила, я продолжала стоять на своем. Не хотелось мне расставаться с кусочком своего детства. Наверное, по мере взросления Машеньки я подсознательно готовила себя к этому шагу.

Я сидела на диванчике в небольшой уютной комнате, которая некогда служила мне спальней. Не буду ничего в ней менять. Пусть останется как есть. Я лишь провела в ней генеральную уборку удалив пыль и паутину со всех видимых и невидимых поверхностей.

Кремовые обои в мелкую розочку выцвели, но крепко держались на стенах. Такой же выцветший абажур цвета пыльная роза, венчающий тяжелое резное основание высокого напольного светильника, подсвечивал мне узкое ушко швейной иглы. Тонкие тюлевые шторы колыхал теплый летний ветерок. Луи лежал на диване уткнувшись носиком мне в бедро и сладко посапывал. Я зашивала одежду постороннего мужчины. Слушала мерное дыхание своего питомца. Ощущала подергивающую боль в районе щиколотки и впервые за многие годы чувствовала себя живой.

Стук об откос дверного проема вернул меня в реальность.

— Нина! Дверь нужно замыкать! Разве можно оставлять входную дверь на распашку на ночь глядя, — Павел смотрел на меня удивленными глазами. — Заходите кто хотите!!!

— Уже зашли! — улыбнувшись я перекусила нитку, закончив шов. — Вот! Как новые! — протянула ему предварительно сложенную вещь.

— Как нога? — присев на пол перед диваном, он аккуратно подхватил мою ногу и поставил на свое колено.

— Болит немного…

— Обезболивающее принимала?

— Да, еще утром.

— Посмотрим, что тут у нас, — его пальцы ловко пробежались по моей стопе.

Откуда не возьмись взялись ножницы которые быстро разрезали бинт. Я только сейчас поняла, что он принес свою здоровенную аптечку, которая теперь стояла на ковре около дивана.

— Может я сама? — нервно сглотнув, попыталась убрать ногу с его колена, но он предвидев этот манёвр, аккуратно перехватил ее повыше лодыжки, запустив по моему телу волну мурашек.

— Сама будешь делать перевязки, когда у меня отпуск закончится… — продолжил слой за слоем снимать бинт. — А сейчас у тебя целый хирург по соседству живет. Чего добру то пропадать, — широко улыбнувшись Павел уставился мне в глаза.

— Тем более, когда добро само пропадать не желает, — улыбнулась ему в ответ. — Спасибо за дерево. Я бы сама не справилась.

Павел не только спилил грушу, но еще и распилил ее на части, а затем расколол на поленья. Убрал кучу образовавшихся дров под навес, сложив из них приличную поленницу. Сказал, что древесина фруктовых деревьев отлично идет на угли для шашлыка, поэтому разбрасываться такими дровами не стоит. Пусть лежат, ждут своего часа. Затем распилил крону на мелкие части и пообещал убрать ветки из с моего двора в ближайшие сроки.

— Почему? Ты отлично справилась, — покачивая головой он рассматривал рану. — Как ты только додумалась? Неужели нельзя было кого-нибудь нанять?

— Можно, наверное, но я решила, что справлюсь сама.

— Вот и справилась! Такую красоту, чуть не испортила…

Паша возился с моей ногой, а я рассматривала его сильные смуглые руки. У Максима совсем не такие руки, совсем не такие…

Сегодня впервые за долгие годы мне снилась мама. Наверное, потому, что ее портрет висел на стене напротив кровати, и я смотрела на него до тех пор, пока не провалилась в сон. Ее не стало, когда мне было десять. Несчастный случай на производстве, на котором она трудилась много лет назад, отнял у меня мать.

Был период, когда я переживала, по поводу того, что и меня может не стать вот так случайно, и моя Маруська станет наполовину сиротой. Мои переживания не были беспочвенны. Точно так же в своё время не стало моей бабушки. Правда она, в отличие от мамы, умерла в родах. Поэтому и меня, и мою маму воспитала прабабушка.

Не то, чтобы я слишком сильно боялась смерти. Скорее я боялась оставить своего ребенка. Жизнь с мачехой не сахар. Я хорошо помню тот период. Отец женился почти сразу на женщине с двумя детьми. Ее сын и дочка были немного старше, и я, как в сказке, попала в ситуацию, в которой в свое время оказалась Золушка. Короче, не прошло и пары месяцев нашей совместной жизни большой семьей, как я уговорила отца отвезти меня к прабабушке, и он, не долго сомневаясь, выполнил мою просьбу.

Бабе Шуре уже тогда было под восемьдесят, но она не отказалась от меня, а наоборот, приняла, обогрела и окружила заботой. С отцом, к слову, наше общение прекратилось почти сразу и не возобновлялось по сей день. У него другая семья, другие дети, другие внуки. Почему-то меня он без труда вычеркнул из жизни. Положив свою жизнь на воспитание чужих детей тогда, когда свой ребенок оказался ненужным.

Просыпаюсь от того, что мне в щеку своим мокрым носом кнопкой тычется Луи. Ну до чего ласковый песик! А говорили: бешеный, неадекватный… Нужно просто относиться к животному по-человечески, и тогда питомец будет отвечать вам взаимностью.

— Луи! Прекрати! — песик лижет мне подбородок. — Ты голодный! Сейчас я тебя покормлю! — взгляд пробегает по стене в поисках настенных часов.

Привычка из прошлой жизни. По утрам я не сразу могу сориентироваться. И ищу глазами вещи, которые остались в квартире Максима. Никогда не считала ее своей. Но вместо часов нахожу распахнутое окно. Ночью было душно, и я раскрыла окно настежь, мысленно махнув рукой на предупреждения соседа по поводу того, что ложиться спать с незапертой дверью небезопасно. Окно ведь не дверь, в конце концов. Что мне теперь задохнуться?

Взгляд цепляется за маленькое блюдце с малиной, стоящее на подоконнике. Улыбка сама растягивает мои губы. Что это значит? Это значит: Утро доброе, Нина! И больше ничего. Будь проще! Вероятно, у соседа настроение снова причинять добро. Кто бы мог подумать, что взбешённый, лохматый, небритый мужик может оказаться таким душкой.

— Доброе утро! — кричит мне Павел. Что он там делает? — Петли решил смазать, — указывает на мою полураскрытую калитку.

— Доброе! Спасибо, — приподнимаю блюдце. — И за малину тоже!

Павел заходит во двор и направляется ко мне. Кровь начинает стучать в висках. Боюсь, что к встрече лицом к лицу я сейчас не готова. Боже… Да у меня сорочка просвечивает. Отойти, накинуть халат? Глупо как-то сбегать. Он делает последнее пару шагов, а я срываюсь с места и все же накидываю халатик. Поспешно завязываю пояс. Что у меня сейчас на голове? Взгляд снова ищет зеркало, но здесь его нет. В этом доме зеркало есть только в ванной и в прихожей.

Павел достает из кармана блистер и кладет таблетки на подоконник рядом с блюдцем.

— Хорошее обезболивающее, — кивает на таблетки. — Если рана будет сильно ныть, не терпи. Лучше выпей, но сильно не увлекайся. Больше двух раз в сутки не желательно.

— Спасибо! Почти не болит. Сейчас только почувствовала ее, после того, как ты напомнил. И наступать немного больновато, а так терпимо. Может, чаю?

— А может что по существеннее найдется — улыбаясь во все тридцать два, произносит мужчина.

Вчера я пыталась накормить его обедом и даже приготовила специально побольше, но он отказался. Разобрался с деревом и ушел. Пришел только вечером, когда решил сделать перевязку.