— Рассказывай! Рассказывай, мне очень интересно…

— Так вот, — продолжила девочка полностью проигнорировав мамино замечание. — В этот период Рон расстался с Лавандой и остался без пары…

— Душунь, тащи чашку! Первая партия готова, — послышалось с другого конца двора. Даша подскочила с места и схватив огромную металлическую чашку с крышкой помчалась на зов Сергея.

Тем временем Инна вышла из дома неся на бедре щекастого малыша в одной руке которого был яркий салатовый поильник, а в другой толстая прядь маминых волос.

— Кто тут у нас проснулся? — перед женщиной тут же материализовался Сергей и подхватив сына на руки понес его к садовой качели.

Даша суетилась около мангала, Паша размахивал крышкой от контейнера над новой партией нанизанного на шампуры мяса. А я сидела за широким деревянным столом в тени беседки и нарезала греческий салат. Давно в моей жизни не было столько новых людей одновременно. Я бы даже сказала иначе… Столько новых приятных людей одновременно.

Мне было удивительно хорошо и спокойно. Мы с девочками пили свежевыжатый яблочный сок, такой концентрированный, что от его терпковатого вкуса немного сводило скулы.

— Зато натуральный! — говорил Сергей поглядывая на кривившуюся мордашку Дашеньки, самой преданной фанатки Гарри Поттера.

Пожалуй, чуть более преданней ее могла быть только моя уже взрослая дочь. Вот у кого рот не закрывался от впечатлений. В свое время она за три месяца проглотила все семь книг о юном волшебнике и пролила не один литр слез из-за того, что в последней книге всего шестьсот тридцать восемь станиц, а не тысяча шестьсот тридцать восемь.

Даша убежала в дом, ей надоело кормить комаров. Сева уснул на руках у мамы и тоже отправился в кроватку.

Сергей с Пашей травили больничные байки, вспоминали юность и детство.

— «Давай, Павлику новый велосипед купим? И год хорошо окончил, и ведет себя отлично. Ты только посмотри на Димку Сазонова. Тринадцать лет, а что он только уже не натворил: витрины бил, мотоцикл у Степана Семеновича угонял…».

— Я до сих пор помню лицо твоей мамы, когда я сообщал ей, что ее, хорошего Павлика, ППС-ники загребли. А батя твой так вообще чуть сигарету не проглотил.

— А что ты натворил?

Паша усмехнулся и махнул рукой.

— Мы окончание учебного года отмечали. Тихо, мирно сидели, пивко потягивали, — продолжил за Пашу Сергей. — Тут парочка скандалящая нарисовалась и давай выяснять отношения неподалеку от нас. Паше от чего-то показалось, что девчонку нужно срочно спасать. И он полез в их разборки. В итоге получил по башке от той самой девки, которую кинулся защищать. А бабка Нюрка к тому моменту на нас уже ментам настучать успела. Видите ли, шумно вели себя около подъезда, да еще и распивали. Короче, все в рассыпную. Один дезориентированный Павлик не успел смотаться.

— И вы его бросили?

— Ну как бросили! Если честно, то у него было больше всех шансов драпу дать, никто даже представить не мог, что он не смоется. Между прочем он школьный рекорд по легкой атлетики побил. С семьдесят второго года, никто не мог его побить, а Пашка смог. За сколько ты там стометровку пробежал?

— Ин! По-моему, ему хватит. Он сейчас детский сад вспоминать начнет, — усмехнувшись произнес Паша.

Давно я не чувствовала себя так уютно рядом с чужими людьми. Да у меня, собственно говоря, и родных то не было, чтобы разделять окружающих на чужих и своих. У меня даже с подругами как-то не сложилось. После замужества все друзья детства и юности отсеялись сами собой.

Быт затянул своей рутиной и отодвинул все мои потребности в живом человеческом общении на второй план. Бабушки Шуры не стало, когда Машеньке было пять. Она дожила до глубокой старости и последние три года своей жизни сильно болела. Я разрывалась между семьей и бабушкой и на себя у меня совершенно не находилось времени. Так я и осталась совсем одна.

У меня есть всего одна хорошая знакомая. Просто хороший человек, с которым мне приятно общаться. Это мой несменный парикмахер Лена. А коллеги не в счет, с ними у меня всегда были только добрые приятельские отношения и не более того. Поэтому находиться сейчас среди этих людей мне было особенно приятно. Приятно смотреть на Сергея и Инну. На то как они возятся с Севочкой. Приятно слушать болтовню Дашеньки, которая напоминала мне моего собственного ребенка, только на десять лет младше. Приятно сидеть рядом с Пашей, который время от времени укладывал руку на спинку лавки позади меня, а потом убирал ее будто бы очнувшись от своего странного порыва. Впервые за многие годы мне захотелось с кем-то сдружиться. Эти люди пришлись мне по душе… Почему бы не с ними?

— Ну хорошо ведь посидели? А ты не хотела…

Мы не спеша шли по дороге, Паша одной рукой поддерживал меня под локоть. Все-таки я немного прихрамывала. Во второй нес пакет с контейнерами, которые нагрузила для нас Инна.

— Приятные люди… Рада что у меня появились новые знакомые здесь.

В какой-то момент Паша ни с того ни с сего подхватил меня на руки.

— Эй! — попыталась возмутиться я.

— Мы с тобой так до утра будем идти.

— А ты куда то спешишь?

— Нет, — его глаза блестели от алкоголя. А наши лица были настолько близко друг к другу, что я невольно растерялась.

Паша был пьян. Не настолько чтобы не твердо стоять на ногах, но настолько, чтобы разглядывать меня не скрывая интереса. Эти взгляды я ощущала буквально физически. Мне показалось, что когда мы уходили, Сергей сказал ему что-то напутственное. При этом Инна шлепнула мужа кухонным полотенцем. Я не слышала, о чем они говорили, потому что в тот момент прощалась с Дашенькой и стояла чуть поодаль от них.

— Может ко мне? — его взгляд блуждал по моему лицу то и дело задерживаясь на губах.

И я кивнула… Просто кивнула в знак согласия. И Паша ускорил шаг.

Нина! Да ты падшая женщина! Он же явно не на перевязку тебя сейчас несет. О чем ты думала? Ты знакома с ним два дня, в твоем паспорте стоит штамп.

Меня бросает то в жар, то в холод…

— Паш!

Но он уже ногой захлопывает калитку и в два широких шага поднимается на крыльцо своего дома. Аккуратно опускает меня на ноги и двумя быстрыми поворотами ключа отмыкает входную дверь.

— Паш! Подожди…

Он затягивает меня в прихожую и замыкает за моей спиной дверь.

Я оказываюсь прижатой лопатками к стене, а его наглые губы начинают покрывать мою шею поцелуями. Мне так жарко, что я вся покрываюсь испариной. Сама задираю подбородок выше чтобы дать ему больше доступа. Его губы находят мои губы, а его рука перехватывает мою ладонь и укладывает ее себе на ширинку.

Тело реагирует остро. Тугой узел затягивается внизу живота, грудь начинает нестерпимо ныть. Я не успеваю опомниться как оказываюсь без платья, а потом без бюстгальтера. Пальцы сами тянутся к его ремню. Он стягивает футболку, пока я вожусь с пряжкой, и прижимает меня к стене еще плотнее.

Твердые горошины сосков прочерчиваю дорожки по его крепкой груди, и я начинаю задыхаться от такого тесного телесного контакта. Мое тело истосковалось по мужской ласке. Я уже забыла, что такое быть с мужчиной, чувствовать себя желанной… Сама не понимаю как, снова оказываюсь у него на руках, а через пару секунд уже лежу на разложенном диване, абсолютно голой…

Надо мной возвышается перевозбужденный мужчина, а я хватаю воздух ртом как рыба, выброшенная на берег.

Паша входит в меня одним резким толчком. Твердый член растягивает, до боли, до искр из глаз. Выходит, почти полностью, а потом снова втрамбовывается, выбивая из моих легких хриплые вздохи и вскрики. Глубоко целует дублируя языком движения члена во мне. И я улетаю… В космос, на седьмое небо, куда угодно… Мне кажется я испытывала полноценный оргазм, когда-то в прошлой жизни. Это ощущение настолько новое, что мне на мгновенье кажется, что это сон. Это не может быть явью…

— Хорошо? — его горячее дыхание обжигает ухо.