— Еще бы! Что-то мне подсказывает, что они не достались тебе просто так, а ты за них отчаянно сражалась, — прикасается к широкому пластырю, закрывающему неглубокий порез на поем предплечье.

— Боюсь, что главное сражение мне только предстоит.

— Мне в юности цыганка нагадала троих детей. Сбывается… — покачав головой произносит он. — Значит быть мне все-таки многодетным отцом.

— Почему многодетным?

— Ну твоего первого мужа, ведь нам тоже придется усыновить.

— И ты на это согласен?

— А у меня есть выбор?

— Мамочка, — Лиза начинает крутиться выбираясь из-под руки брата. Резко поднимается и садится. Смотрит на нас широко распахнутыми глазами, будто бы и не спала вовсе секундой ранее.

— Лиза, спи… — бормочет Женя и дергает ее на подушку. Девочка послушно ложится и снова закрывает глаза.

— За час уже дважды так подскочила, — обеспокоено сморю на Пашу.

— Покажем ее неврологу, — спокойно говорит он продолжая смотреть на детей.

— Ты замкнул дверь? — пытаюсь встать с кровати, но Паша удерживает меня за руку.

— Да замкнул, замкнул…

— И ключ вытащил?

— Нин, успокойся! Куда они пойдут среди ночи? Неужели пацан настолько шумоголовый, чтобы идти обратно и тащить с собой сестру.

— Я их проверю.

— Никуда они не денутся, — прижимает меня к себе. Я продолжаю нервно ерзать. — Ты не успокоишься, да? Я сам пойду посмотрю, — встает с кровати, — и дверь проверю и окна крест на крест заколочу.

Паша натягивает брюки, накидывает рубашку и щелкунов замком моей спальни выходит в прихожую.

— Спят, как сурки, и проспят часов до двенадцати, не меньше. Успокойся, пожалуйста. Дети стрэссанули. Никуда они не побегут.

— Тебе тоже пора спать.

Паша машет рукой. Снова раздевается и ныряет ко мне под одеяло.

— Будем считать, что у меня сегодня сутки. Я привыкший.

Укладываю голову на его грудь. Паша неспешно перебирает мои волосы.

— Получается они живут с бабкой?

— Не совсем. Эта женщина им никто… Просто соседка.

— Малолетние дети живут с просто соседкой, мать бухает и шляется где-попало. Скажи мне пожалуйста, а где же органы опеки?

— А я откуда знаю где они?

— А отец?

— Погиб… Бабуля рассказала, что переехали они в этот дом четыре года назад. Поначалу Татьяна казалась нормальной. Ни образцовой мамашей, но и неблагополучной их семью назвать было сложно. Устроилась на работу в гостиницу. Задерживалась допоздна. Бабуля жалела ее, взялась присматривать за детьми.

— А раньше они где жили?

— Из города переехали. Женька бабушке рассказывал, что квартира у них была. Отец дальнобойщиком работал, постоянно в рейсах пропадал. Татьяна не работала, сидела с детьми.

— Как тогда они в этой халупе оказались?

Пожимаю плечами.

— Не знаю, Паш. Бабуля там немного того…

— Деменция?

— Мне кажется она тоже выпивает…

— Очень хорошо.

— Я могу ошибаться, но запашек от нее исходил соответствующий. Она так разоткровенничалась с перепугу, наверное. Как только этого дебошира забрали, желание общаться со мной у нее резко отпало. Не хотела, чтобы дети уходили. Звала их к себе. Мне кажется, не без корыстного интереса она их около себя держит. Мальчик помогает ей по двору. Дрова ей колет, она их за это подкармливает. Я же в первый раз, когда их разыскивала, на нее наткнулась. Она меня в заблуждение и ввела. Сказала, что Татьяна живет в другом месте, а о детях ничего не сказала. Что я должна была подумать? Дети ведь всегда с матерью.

— У них должны быть какие-нибудь родственники. Дядьки, тетки… Родители отца, матери. Она ведь молодая… Кто-то должен быть.

— Ты знаешь, я когда в Лизиных документах увидела, какого она года, сразу представила, какой она примерно должна быть. Но то, что я увидела вчера, — приподнимусь, качаю головой.

— Женский алкоголизм такой… К сожалению, женщины слишком быстро опускаются.

— Паш, я не знаю, с чего начать. Я хочу их забрать, но ума не приложу, как это сделать максимально безболезненно для детей. Завтра она проспится, протрезвеет, придет за ними. А они ее любят… не знаю за что, но любят. Мальчик, как ежик, постоянно иголки выпускает. С ним будет не просто.

— Скажи честно, ты все это затеяла ради девочки?

— Нет! — отвечаю слишком быстро. — Не только из-за нее!

— Не лукавь… Если бы не было Лизы, ты бы стала возиться с Женей?

— Если бы не было Лизы, Женю я бы никогда не встретила.

— Прежде чем что-то обещать этим детям, подумай хорошо, готова ли ты брать ответственность за обоих.

— Конечно готова! — снова перебиваю его.

— В тебе сейчас говорят эмоции.

— Я хорошо все обдумала. Я найду способ их забрать. И разлучать их не собираюсь, — говорю слегка раздражённо.

Неужели он прочитал мои мысли? Поведение Жени меня и правда настораживает. Но ведь это просто мысли. Разве я смогу их разделить. Как это будет? Лиза со мной, а Женя пусть живет, как хочет. Что за бред?

— Паренек сто процентов трудный.

— Нормальный он! Что ты пытаешься сейчас сделать? Отговорить меня? Не ты ли недавно говорил, что можно взять детей на воспитание? — подскакиваю с кровати, стараюсь говорить, как можно тише, но боюсь, что контролировать голос у меня получается плохо.

— Да тише ты! — Паша тоже поднимается. — Я пытаюсь объяснить тебе, что одна ты не справишься. Кто тебе их отдаст? Ты все еще замужем и, насколько я понимаю, официально будешь замужем еще какое-то время. Часть твоего времени будет посвящена человеку, которого ты собралась ставить на ноги. Не много ли ты на себя взваливаешь?

— Ты предлагаешь выбрать, муж или дети?

Паша сжимает переносицу, тяжело вздыхает.

— Давай спать, — произносит он, решив завершить этот разговор. — Я тебя только об одном попрошу… Не рассказывай ему о них.

— Я поняла, о чем ты подумал… Можешь не переживать, Максу чужие дети точно не нужны. У него даже мысли не возникнет, предлагать мне помощь с опекой. Наоборот он назовет меня дурой и будет всячески отговаривать от этой затеи.

— Все… Успокойся, мы подумаем, что можно сделать, — Паша подталкивает меня к постели. Ложится на бок и притягивает меня к себе.

— Спи, — шепчет мне в затылок.

Только сна нет ни в одном глазу. И, судя по тому, как дышит Паша, ему тоже не спится. Так и лежим молча. Сердце ноет какой-то непонятной тупой болью.

— Нииин, нужно уговорить его.

— Кого?

— Если вы быстро разведетесь, мы узаконим наши отношения и тогда сможем претендовать на опеку. Их мать нужно будет лишить родительских прав, пока не случилось чего-нибудь пострашнее пьяного дебоша ее собутыльника.

— А тебе нужен трудный ребенок?

— Не придирайся к словам. Ты можешь не признаваться, но ты тоже об этом думала. Нужно понимать с кем ты связываешься. Уверен, что с девочкой проблем будет ни меньше чем с ее братом.

— Ты еще про гены скажи…

— Гены это не самое страшное. Может случиться так, что они не захотят ее оставлять. Мать есть мать…

— Она их не любит! А я буду… Я уже их люблю.

Паша целует меня в затылок, обнимает еще крепче.

— Значит нужно заняться поиском хоть каких-нибудь родственников.

— Зачем? — напрягаюсь всем телом.

— Надо, чтобы их забрал сейчас к себе кто-нибудь из близких, хотя бы номинально.

— Да не нужны они никому! Как ты не понимаешь?

— Значит нужно сделать так, чтобы понадобились. Пусть официально они числятся под опекой родственников, если конечно таковые имеются, а по факту будут с тобой. Так им не придется проходить через интернат… Ну либо разводись в ускоренном режиме. Подумаем, как можно будет обойтись без родственников.

— Ты на работу не собираешься, — Нина удивленно смотри на меня.

— Сегодня нет.

— Ты не говорил, что у тебя выходной.

— Взял день за свой счет.

— Когда?

— Только что, — кидаю телефон обратно на тумбочку.