Миша прожевал и продолжил:

— Сергей, твоё везение было уже в том, что Лена и Настя Бурцева с прошлого лета так сильно подружились. Не поверишь, но Анастасия сейчас вспоминает о подруге из Новосоветска не реже, чем о высказываниях философов. С марта она едва ли не часы считала до того дня, когда встретится с Леной снова. Именно Настя пересказала историю о твоих снах своему деду. Который, между прочим, отнёсся к словам любимой внучки не столь скептически, как мы с Евгением Богдановичем отнеслись поначалу к рассказам Лены.

Михаил расправился с очередным цветком из крема, запил его кофе.

— А ещё, Сергей, твоё везение проявило себя, — сказал он, — когда ты второго мая отправил Лену в Москву. Я знаю, что ты преследовал тогда совсем иную задачу: прятал подругу от шумихи, которую поднимет запланированный тобой поступок. Но в итоге всё вышло очень удачно. Настя говорила, что Елена Ивановна едва не лишилась чувств, когда узнала о твоём аресте. Лена потом говорила нам, что ты противился рассказам о своих снах посторонним. Я рад, что она в итоге приняла верное решение.

Елизаров указал на меня ложкой и заявил:

— Ты везучий человек, Сергей.

«Везение — это результат тщательной подготовки, невезение — результат халатности», — вспомнил я неизвестную пока Анастасии Бурцевой цитату из романа Роберта Хайнлайна, которая в моей прошлой жизни очень нравилась Артурчику Прохорову.

— Да, — сказал я. — С Леной мне очень повезло.

Накрыл пальцы Котовой своей ладонью. Лена наклонила голову и потёрлась щекой о моё плечо.

— Повезло, — повторил моё утверждение Михаил.

Он взглянул сперва на Котову, затем на меня. Улыбнулся.

Елизаров качнул головой и заявил:

— Вот только везение не бывает вечным. Сергей, ты не учёл, что однажды оно обязательно даст сбой. И это обернётся неприятностями для тебя. Или для Лены. Я согласен с Еленой Ивановной: ты настоящий советский герой. Вот только существуют люди, обученные геройству. Такие, для которых героические поступки — это профессия. Поверь: они бы справились со спасением людей во дворце спорта «Сокольники» не хуже тебя. И обошлись бы без привлечения к этому делу посторонних людей.

Михаил выпрямился, расправил плечи. Прикоснулся пальцем к шраму около уха.

— Сергей, я говорю о таких людях, как Евгений Богданович Бурцев, — сказал он. — Или, как я. Для нас спасение людей и страны не подвиг, а ежедневная и привычная работа. Владимир Семёнович Высоцкий рассказал Настиному отцу о том, что ты опасаешься недоверия с нашей стороны. Это и понятно: подобные случаи с так называемыми «вещими» снами неординарны и спорны. Но вы с Еленой Ивановной собрали достаточно материала для того, что бы к твоим снам мы отнеслись серьёзно.

Елизаров вздохнул и сообщил:

— В общем, Сергей Леонидович… Сергей, меня уполномочили предложить тебе сотрудничество. От лица семьи Насти Бурцевой. Нас очень заинтересовали события, описанные в твоих… «документах», как назвала твои записи Лена. К этим твоим предупреждением мы относимся очень серьёзно, без скептицизма. Но понимаем, что дать им ход на официальном уровне почти невозможно, да и опасно. Уверен, что ты и сам понимаешь: нельзя, чтобы изложенными в твоих снах предсказаниями воспользовались не по назначению.

Михаил сместил свой взгляд на Котову и пояснил:

— Я думаю, вы осознаёте, что содержащаяся в записях Сергея информация годится для использования в корыстных целях. Как, например, те случаи с пожаром в гостинице «Россия» или взрыв в вагоне метро. Предотвративший эти события начальник получит хороший толчок для продвижения по службе. Особенно если окажется, что два те случая взаимосвязаны. Поэтому за папку Сергея почти наверняка начнётся спор в высших эшелонах власти. Из-за которого, я допускаю, пострадают невинные люди.

Елизаров развёл руками.

— Вот поэтому Евгений Богданович… с ведома своего тестя, разумеется, решил: информацию о снах Сергея мы удержим в тайне, пока это будет возможно и пока это не вступит в противоречие с интересами нашей страны. Согласитесь, друзья, это разумное решение. И оно соответствует вашим интересам. Ведь вы же и сами не желали, чтобы способность Сергея видеть пророческие сны стала достоянием общественности. Я правильно говорю? Или вы планировали обрести всенародную известность?

— Подобная известность мне не нужна, — ответил я.

— Вот и прекрасно, — сказал Михаил. — Наши с вами планы и цели совпадают. Разве не так? Так почему бы нам не объединить усилия? В лице Настиной семьи вы обретёте хороших помощников и могущественных покровителей. Как вам такое предложение?

Я кивнул.

— Мне оно нравится.

Елизаров улыбнулся.

— Вот и прекрасно, — повторил он. — Сергей, я и не сомневался в твоём согласии. Ведь ты же разумный человек. И дальновидный. Давай обсудим с тобой ещё один важный момент нашего договора. Елена Ивановна его уже слышала. И он ей в целом понравился. Тем более что она нацелилась на поступление летом в ГИТИС. Уверяла нас, что и ты, Сергей, не против переезда в столицу. Потому что это и есть главное условие нашего сотрудничества, выдвинутое Евгением Богдановичем.

Михаил замолчал, будто ждал моих вопросов и уточнений. Не дождался.

— Сергей, — сказал он. — Мы проанализировали записанные тобой сны. Пришли к выводу, что их содержание со значительной долей вероятности зависит от координат того места, где ты их увидел. Настя вспомнила, что сны о пожаре в гостинице и о взрыве в метро ты записал в Москве. Она узнала те твои записи. Даже вспомнила, как прожгла их пеплом. Этот след на них мы обнаружили. Лена утверждала, что сон о давке в «Сокольниках» ты увидел во время сентябрьской поездки в столицу.

Я почувствовал, как пальцы Лены крепко сжали мою руку.

— Сергей, — сказал Елизаров, — мы хотим, чтобы ты переехал в Москву. Считаем, что ты ещё не раз увидишь во снах пророчества. Думаем, что их значимость заметно возрастёт, если эти сновидения явятся к тебе в столице. Я имею в виду их значимость для нашей страны в целом. Кто его знает, что ждёт нас на нелёгком пути строительства коммунизма. А мы хотели бы узнать это заранее. С твоей помощью. Разумеется, мы поможем тебе с обустройством в Москве. Оформим перевод в московский вуз.

Он улыбнулся — на этот раз нерешительно.

— Настя предположила, что ты с удовольствием бы учился в институте пищевой промышленности.

Елизаров тут же развёл руками.

— Но это тебе решать, — сказал он. — Мы с тобой ещё побеседуем на эту тему.

Я нахмурил брови, вздохнул и с напускным сомнением в голосе сообщил:

— Я… согласен на ваше предложение. Так и передайте Евгения Богдановичу. Решено. Мы с Леной приедем в Москву в середине июля. Если ты, Михаил, не возражаешь, поначалу мы остановимся у тебя.

Елизаров кашлянул.

— Почему в июле? — сказал он. — Евгений Богданович… предложил, чтобы вы явились в столицу уже сейчас. В воскресенье, вместе со мной. Буду рад, если вы у меня поживёте…

Я покачал головой и ответил:

— Это невозможно. В начале июля у нас свадьба. Михаил, вы с Настей на неё тоже приглашены.

— Свадьба? — удивился Елизаров.

— Свадьба? — переспросила Котова.

— Свадьба, — повторил я.

Посмотрел Лене в глаза и спросил:

— Ведь ты же выйдешь за меня замуж?

Елизаров пробыл у нас в квартире больше двух часов. За это время он съел половину торта — Лена трижды варила нам кофе. Михаил «по секрету» признался, что в августе он тоже женится. На Анастасии Бурцевой. Он уже сделал Насте предложение и получил её согласие. Получил он разрешение на свадьбу и от Настиных родителей, и от её деда. Дед пообещал, что подарит молодожёнам поездку в Болгарию… помимо всего прочего. Миша заверил, что приглашение на свадьбу мы с Леной непременно получим. А вот посетит ли он нашу свадебную церемонию в июле, Елизаров пока сомневался («если позволит работа»). Но он заверил, что Настя Бурцева к нам на торжество обязательно приедет — даже если это не понравится её родителям.