— Согласен. Только сначала ты позвонишь маме, чтобы она не волновалась.
— Хорошо, я позвоню. Только ты не слушай, как я врать буду. Иначе ты подумаешь, что я тебе тоже врать стану. А что мы потом сделаем?
— Потом мы с тобой пообедаем.
— А потом?
— А потом мы поедем на Новодевичье кладбище. Там есть могила генерала Доватора, черный мрамор над ним.
— Твой родственник?
— Нет, если по правде… Но я тебе там расскажу, каким я был фантазером.
— А что будет еще потом?
— А потом я уеду в Ленинград.
— Один?!
— Один.
— Не нужно тогда ничего. Ничего тогда мне не нужно.
— Женюрка, я тебе могу искалечить жизнь…
— Если я тебе не нужна, ты уже мне ее искалечил, и хуже ничего не будет. И учиться я не буду, и из дому уйду, и вообще не знаю, что с собою сделаю… И не надо было письма писать: «Люди, мыши и лошади! Как вы там поживаете? Пусть у вас капает дождик, но светит солнце. А у нас отлив, обнажается дно. Оно называется литоралью. На дне лежат широкопалые звезды. А те, у которых лучи узкие, те глубоководные, их на литорали не найдешь. Ко мне с Большой земли прилетел друг, я его называю Клемаш. В Москве сейчас хорошая погода. А у нас снег, и сопки все в белых шапочках…»
— Женюрка, Жень-шень… Дай слово.
— Говорите, Юрий Евгеньевич. — Женя устало махнула рукой, словно все уже в ее жизни кончилось.
— Женюрка, давай так. Ты будешь спокойно кончать десятый. А я буду часто тебе писать и приезжать часто буду. Я ведь теперь в Ленинграде. А потом ты будешь поступать или, если не выйдет, пойдешь работать, а я пока познакомлюсь с твоими родителями.
— Нет, только не так. Не хочу, чтобы ты с ними знакомился. Вот я кончу десятый, и через девять месяцев мне стукнет восемнадцать. И никого тогда спрашивать не нужно будет. Ты тогда возьмешь меня к себе?
— Если не передумаешь, возьму.
— Честное, пречестное слово?
— Ага.
— Ну, тогда ты сейчас еще раз меня поцелуй, и потом пойдем обедать. Знаешь, я какая голодная?!
ВСТРЕЧА
1
Не знаю, где кончаются походы,
Где море расстается с кораблем…
Большевики
Семнадцатого года
Пришли ко мне поведать о былом.
На подоконник сгрудили бушлаты
И бескозырки бросили на стул.
И занавеска
Ахнула плакатом,
И тополь ветви взял на караул.
Вновь митингует Якорная площадь,
Не ведаю, который день подряд.
И ветер флаги крутит и полощет.
Вдруг тишина.
И в тишину как град:
«Наш Ленин прибывает в Петроград».
На кораблях
Ударили тревогу.
Зажав упрямо ленточки в зубах,
Не веруя
Ни в дьявола,
Ни в бога,
Стоял Кронштадт на мертвых якорях
Влюбленный
В революцию и море,
Антенны упирая в облака,
На этот раз
Он, ни о чем не споря,
Снял руку для приветствия с курка.
Рука к руке
Балтфлот идет навстречу.
Последним снегом
Припорошен мол.
Отсюда,
Моряков приняв на плечи,
На Петроград уходит ледокол.
Апрель, апрель…
Последний лед залива
Обломками
Спокойно метит след.
На палубе
Братва нетерпеливо
Ждет, чтоб взлететь на Невский парапет.
И на перрон
Финляндского вокзала
Встать.
Так стоят привыкшие к волне —
Шеренгами
Из черного металла,
Замешанном на крови и огне.
2
Кто жизнь свою
Прочел до переплета?
Вселенную
Кто видел до конца?
Матросские
Отчаянные роты
Проходят через годы и сердца.
Передовой
Далекого отряда
До наших дней
Прорвался сгоряча.
По гулким
Тротуарам Ленинграда
Он поздней ночью вышел на причал
Здесь ледокол,
В поход почти готовый,
Винтом
Еще не тронув синеву,
Спокойно спит,
Не обрубив швартовы,
А может, просто грезит наяву.
Стоит матрос.
Он в сопках знает тропы,
Он комиссаром
Шел по всем фронтам,
Он трижды
Погибал под Перекопом
И с песней трижды похоронен там.
Лопатою
Бросал он в топку уголь,
Лопатою
Грузил в глубокий трюм…
Плывет туман,
И ночь пошла на убыль.
Стоит матрос, растерян и угрюм.
Стоит матрос.
Кто объяснит толково,
Ему работу
Атомных частиц?
Ему, который помнит
Звон подковы
И тонкий скрип сосновых половиц?
Кто верно
Растолкует наше завтра,
Расскажет
Про магнитные поля,
Про бунт ядра,
Про атомный реактор,
Вращающий турбину корабля?
Он путает
Разделы пояснений
Про схему управленья
И уран…
Взглянув на борт,
Читает имя:
«Ленин».
И, все приняв, уходит сквозь туман.
И где привал?
Там,
На краю заката,
Багровая
Вращается Земля.
Горит костер,
И слушают ребята
Про трудный курс большого корабля.
ОБ АВТОРЕ
Владимир Белов — москвич. После окончания школы он учился одновременно в Высшем военно-морском инженерном училище и на факультете журналистики МГУ, но болезнь помешала ему связать судьбу с морем. И он начал журналистскую работу.
