06.01.2017 «Жаль, всего полтора понедельника…» Жаль, всего полтора понедельника дымный воздух московский мне пить, в небо цвета небесного тельника скоро взмою и свистну: фью-ить. До свиданья, Бутырская улица и Савёловский малый вокзал, где стоят вперемежку, сутулятся те слова, что тебе не сказал. Шлифовал, расставляя отточия, не успел, ты меня извини, но, пока ещё жизнь не закончена, есть ещё предпоследние дни. Распахни двери, окна и форточки, не жалей ни тепло, ни уют, вмиг слова, что сидели на корточках, загалдят, зашумят, запоют. И до тех пор, пока это тянется, я с тобой пребывание длю, мы с тобой никогда не расстанемся, я тебя дольше жизни люблю. «Ведь с каждым днём всё меньше стали…»
Ведь с каждым днём всё меньше стали, Всё больше нежности. Она Не от того, что мы устали, Пришли другие времена: Доверья, радости, печали, Что клонятся к закату дни, И каждый день словно в начале, Мы рядом – руку протяни… 14.02.2017 «У тебя висит тоска на губе…» У тебя висит тоска на губе да и в целом внешний вид так себе, всю неделю всё не так, кое-как, и это факт, знать, колёсики не в такт по судьбе. Так бывает, вроде бы всё тип-топ, только вдруг сосулька хлоп – прямо в лоб, и осколков мельтешенье – вдрызг, и машины перед носом – визг. Жизнь куражится, плетёт вензеля, только кажется спокойной Земля, вон как кружится вкруг Солнца и оси, и звенят колокола на Руси, всё прими и ничего не проси. Всё свершится, всё случится в свой черёд, пламень плеч, и расставания лёд, и ненужных встреч запутанный след, и любовь, как смерч, на краешке лет. «А он ей говорил слова…» А он ей говорил слова, Нанизывал за словом слово, Сорокоустная молва «Не верь, – шептала, – лишь полова Всё, как мякина на ветру, Рассеется, бесследно сгинет, Исчезнет, как туман к утру, Бесславно и бесслёзно минет». А он ночами: «Не беда, Я знаю, что серьёзно болен, Но жив, люблю и в чувствах волен, Всё остальное – ерунда. Не слушай глупую молву И помни лишь одно: Я не ищу себе вдову, С женою заодно». Она не слышала слова, Но вслушивалась в звук, Что пробивался к ней едва Сквозь сердца дробный стук, И лёгкий колокольный звон Заполнил окоём, Люб-лю, влюб-лён, люб-лю, влюб-лён, Вдво-ём, вдво-ём, вдво-ём. И было так, и будет так Повсюду и всегда Сквозь морок, миражи и мрак, Мгновенья и года. Где миг как век, а век как миг, Мгновение – эон, Там если – колокольный звон, То что нам мудрость книг. «Пятнадцать лет ловлю я голос твой…» Пятнадцать лет ловлю я голос твой, спокойный, радостный, усталый, удивлённый, мир без тебя покрыт тоской зелёной, а мир с тобой – шатёр над головой. С теченьем лет дороже свет в окне, страшнее окон тёмные провалы, быть одиноким – это не по мне, молю, чтоб эта участь миновала меня, и чтобы жили мы с тобой как можно дольше (хорошо бы вечность), и чтоб ушли однажды на покой друг с другом рядом, дальше, в бесконечность. «Сгущались тени по углам…» Сгущались тени по углам, сгущались тени, и возникали тут и там стволы растений из ничего, из пустоты, воображенья, и становились я и ты одним растеньем, в ночной переплетались мгле стволом, ветвями, забывши всё, что на Земле случилось с нами, и в предрассветной тишине вдруг ненароком иное где-то в глубине открылось око, звёзд постигая тайный ход, загадки смыслов, закат – восход, закат – восход, их коромысло. Вот так и мы, вот так и мы, и мы с тобою, сплелись и вырвались из тьмы одной судьбою, я в августе, ты в феврале, огонь и вьюга, но встретились ведь на земле, нашли друг друга. Кто нам меж летом и зимой назначил встречу? Но ведь живём же, боже мой, в пространстве речи. «Мы шли навстречу февралю…» Мы шли навстречу февралю С тобою врозь так долго, Не отпускай меня, молю, И не из чувства долга. Не отпускай меня, молю, Не разжимай объятья, Пока любовь не утолю, Не стану улетать я. Пока любовь не утолю, Последнюю, земную, Не отпускай меня, молю, Пусть небеса ревнуют. Пускай ревнуют небеса До судорог, до дрожи, Осталось пусть лишь полчаса, И всё же, всё же, всё же… |
