– Что это значит?

– Он очень много общается с сотрудницами и моделями - и не в хорошем смысле.

– Откуда ты это знаешь? — спросил я.

Брови моего младшего брата сошлись.

– Разве ты никогда не разговаривал с французскими моделями, которых мы привезли на яхту?

Нет, не разговаривал.

– Забудь об этом, — пробормотал Массимо. – Я забыл, с кем я разговаривал.

– Ближе к делу, stronzo - ублюдок, — огрызнулся я.

Массимо снова обменялся взглядом с Вито, и я поклялся, что был в нескольких секундах от того, чтобы задушить их обоих голыми руками.

– Есть несколько жутких дизайнеров, — сказал Массимо, — и более опытные модели их избегают. ЛаКрок - один из них.

– Жуткий или опасный? — спросил Вито.

Мой младший брат сделал жест руками.

– Я не знаю, но есть ли разница? Слухи обычно возникают не просто так.

– Позови к телефону Доменико, — сказал я Вито.

Мой консильери заколебался.

– Энцо, ты уверен? Зная о твоей связи с ним, Раваццани может заполучить телефоны Доменико...

– Дай ему трубку, или я сделаю это сам.

– Madre di Dio - Матерь Божья, — проворчал Вито, потирая глаза. Затем он достал свой телефон, нажал несколько кнопок и протянул его мне.

После двух гудков ответил мужской голос. – Pronto - Алло.

– Это Энцо Д'Агостино. Мне нужно поговорить.

Доменико сделал паузу, затем приказал нескольким людям выйти из кабинета. Когда все стихло, он сказал,

– Ciao - Привет, дон Д'Агостино. Чем я могу помочь вам сегодня?

– Мне нужна информация о дизайнере, человеке из Парижа. О ЛаКроке.

– Ты думаешь вложить в него деньги?

– Нет, один мой знакомый только что перешел к нему на работу. Женщина. — Я не сказал ему, что это Джиа.

Доменико шипел сквозь зубы.

– ЛаКрок - это pezzo di merda - кусок дерьма, понимаешь? Я бы не рекомендовал ей оставаться с ним в одной комнате.

– Скажите мне почему.

Дизайнер начал рассказ, от которого у меня похолодела кровь. Несколько лет назад подруга модели Доменико была накачана наркотиками и изнасилована ЛаКроком. Когда она отказалась выдвигать обвинения, Доменико дал ей денег, чтобы она переехала в Лос-Анджелес и оказалась как можно дальше от Лакрока.

И теперь Джиа собиралась работать с этим чудовищем?

Я не мог думать. На моем лбу выступил пот. Я поблагодарил Доменико и отключился, затем несколько раз стукнул край телефона Массимо о свой лоб. О чем, черт возьми, думал Раваццани, позволяя своей невестке работать на такого человека?

Я не мог этого допустить. ЛаКрок попытался бы затащить Джию в постель. Какой здравомыслящий мужчина не сделал бы этого? Он провел бы руками по всему ее телу, независимо от того, дала она ему разрешение или нет. Он бы трогал ее бедра, ее задницу. Ее сиськи. Ее киску. Мой пирсинг.

– Cazzo - Блядь! — прорычал я и бросил трубку. Мои руки дрожали, когда я упиралась ими в мраморную столешницу.

Я должен был остановить это.

– Она может держать себя в руках, Энцо, — сказал Массимо. – Джиа - любительница пошалить.

– А как насчет того, что он накачивает ее наркотиками? — огрызнулся я. – Сможет ли она тогда держать себя в руках?

Вито указал на телефон.

– Мы можем попросить одного из парней найти номер Джии. Тогда ты сможешь позвонить ей и рассказать, что знаешь.

Она не ответит, если я позвоню ей. Она могла взять трубку для одного из моих братьев, но это не означало, что она будет слушать. Она была упрямой и ненавидела, когда ей указывали, что делать. Без сомнения, она будет продолжать работать там, только чтобы доказать, что я не прав.

Я должен был разобраться с этим напрямую.

Но для этого нужно было ехать в Париж.

В висках стучало. Мы были спрятаны здесь, в глуши, в безопасности до поры до времени. Не было никакой гарантии, что я смогу сохранить анонимность в Париже, пока буду иметь дело с Джианной. Эта женщина никогда ничего не упрощала.

Но какой у меня был выбор?

– Ты планируешь позвонить ей, нет? — спросил Вито. – Потому что думать о чем-то другом было бы безумием.

Он читал мои мысли?

– Подожди, — сказал Массимо. – Ты хочешь поехать в Париж? Сам? Ma che cazzo - Какого хрена! Мы не можем навестить собственную сестру, потому что это слишком опасно, но ты можешь сбежать в Париж, чтобы предупредить Джию о ее новом боссе?

Я зарычал и провел руками по волосам. Все, что сказал Массимо, было правдой, но мне было все равно. Я начал шагать, шлепая ботинками по потертой кухонной плитке. Ее отсутствие не позволяло думать, планировать и разрабатывать стратегию. Мои мысли были заняты опасностью, которой она невольно подвергла себя.

– Успокойся, Энцо, — сказал Вито. – Ты знаешь, что сейчас нам слишком опасно ехать в Париж. Давай позвоним Раваццани и расскажем ему, что ты знаешь.

– Как только я это сделаю, он поймет, что она что-то значит для меня.

– Но она что-то значит для тебя, — заметил Массимо.

Это правда, но я не хотел, чтобы мой враг знал об этом. Я не хотел, чтобы кто-то знал.

Неужели все это того стоит?

Я все еще слышал ее голос в своей голове. Вряд ли кто-то понимал, каково это - держать на своих плечах груз всей 'ндрины. Я был боссом. Я принимал трудные решения, шел на риск и страдал за любые ошибки.

И да, я совершал ошибки, самой большой из которых было партнерство с Моммо против Фаусто.

Старый дон конкурирующей 'ндрины, Моммо обратился ко мне с этой идеей, сказав, что Фаусто уже созрел для расправы. Я только что стал доном и хотел проявить себя. Шанс одержать верх над такой крупной рыбой, как Раваццани, был слишком заманчив, особенно когда один из его предполагаемых союзников помогал мне организовать это.

План обернулся против меня и моей семьи, а также стоил жизни Моммо.

И я все еще был наказан за это каждый день. Я, Ника, Лука.

Массимо и Вито. Наша сестра. Теперь Джиа.

Неужели все это того стоит?

Схватив полупустую бутылку вина, стоявшую на стойке, я швырнул Тяжелое стекло разбилось, и красные капли брызнули на кафель, вливаясь в затирку.

Я подошел к буфету и нашел бутылку бурбона. Неся ее в одной руке, я взял стакан другой. Затем я вышел из кухни.

– Мне нужно подумать.

Глава двадцать шесть

Энцо

Камеры зажужжали, когда они повернулись, чтобы посмотреть на меня.

Я пришел пешком, зная, что это единственный способ застать их врасплох и подобраться к воротам. Замок был впечатляющим, надо отдать ему должное. В последний и единственный раз, когда я был здесь, я не видел большую часть поместья. Но сейчас полуденное солнце освещало старый коричневый камень, окрашивая его в золотистый цвет.

Это заставило меня ненавидеть его еще больше.

Не успел я позвонить в ворота, как появились трое вооруженных людей с пистолетами наготове, и я тут же показал им руки. Я знал, как это делается. Они хотели проверить меня на наличие оружия и бомб.

В конце концов, кто был настолько безумен, чтобы прийти сюда без оружия?

Только я.

Мои братья пытались отговорить меня от этого. Но я все решил. Я должен был сделать это. Ни на что другое времени не было.

Охранники внимательно наблюдали за мной сквозь железные прутья. Они не спрашивали о моей личности, они и так все знали.

Я медленно поднял рубашку одной рукой, показывая им, что у меня нет оружия.

– Вы отведете меня к нему.

– Мы ни хрена не будем делать, пока он не скажет нам, что все в порядке.

– Тогда позвоните ему.

Со стороны замка появилось еще больше стражников, целая армия, готовая защищать своего короля. У меня когда-то было то же самое, пока я не пустился в бега.

Спустя несколько минут Марко Раваццани шел впереди, засунув руки в карманы брюк, чтобы показать, что он не считает меня угрозой. Он подошел к воротам, его взгляд был холодным и ровным.