– Ее имя?

– Джиа Робертс.

Версия имени ее отца, Роберто. Мило. Означало ли это, что никто здесь не знал ни о ее отце, ни о ее свояке? Если так, то эта маленькая овечка забралась в логово львов без малейшей защиты.

К несчастью для нее, я был самым опасным львом.

Мы подождали несколько секунд, и тут появилась она. Все еще в откровенном платье, она шла ко мне с длинными ногами, и я не мог не провести взглядом по ее обнаженной коже. Она двигалась уверенно, как женщина, привыкшая привлекать к себе внимание, куда бы она ни пошла – а с таким телом, как у нее, она, вероятно, так и делала.

Но это было другое. Это была сестра Франчески Раваццани, враг. Джанна видела меня в худшем состоянии – разбитого и окровавленного человека на грязном полу подземелья Фаусто. И, наверное, потом смеялась над этим со своими сестрами.

– Уходи, ― сказал я со спокойной властностью.

Доменико встал и поспешил из большой комнаты, а я медленно снял солнцезащитные очки, открывая лицо, не сводя взгляда с Джии. Внутри меня бушевала буря, дикая и яростная, безумие, вызванное мыслями о моем позоре, о моем унижении в этой темнице. Я отбросил все эти мысли и уставился прямо в любопытные глаза Джии Манчини. Я ждал. Молчание часто открывает то, что не могут сказать слова.

Она не вздрагивала и не ерзала. Вместо этого она окинула меня изучающим взглядом. Я приготовился к узнаванию, к какому-то признаку того, что она меня знает, но ничего не было, кроме мерцания женского интереса в ее темно-карих глазах.

Замечательно.

После долгого мгновения она наклонила голову.

– Ну?

– Как тебя зовут, bella - красавица?

– Джиа.

– Твоя фамилия, Джиа? ― Я позволил ее имени слететь с моего языка, лаская слога и гласные.

– Робертс, ― сказала она спокойно. Очевидно, очень хорошая лгунья.

–А что ты делаешь здесь, в Милане?

Она выдохнула и слегка покачала головой.

– Послушай, я понимаю. В комнате, где полно женщин, парень вроде тебя, наверное, привык иметь выбор. Но тебе лучше выбрать кого-то другого. Поверь мне.

– А если я не хочу выбирать кого-то другого?

– Я бы все равно сказала тебе «нет».

Такая болтливая и дерзкая. Я не привык, чтобы со мной разговаривали в такой манере, особенно женщина, но у меня были более серьезные опасения. Если она пришла сюда, чтобы заманить меня в ловушку, то почему отказала мне? Это не сходилось.

Возможно ли это? Неужели она действительно не знала, кто я такой?

От предвкушения мои мышцы напряглись, и я заставил себя расслабиться и не выглядеть угрожающим. Я не мог ее спугнуть.

– Ты американка?

– Канадка. ― Ее губы сжались, как будто она сожалела, что сказала мне правду. – Из Монреаля.

Еще одна ложь.

– Ах. Je peux t’offrir un verre - угостить тебя выпивкой?

Она моргнула от моего французского, явно не понимая. Признается ли она в своей лжи?

– О, я была на домашнем обучении и никогда не учила французский, ― сказала она.

Она была умной и упрямой. Обманчивой. Все качества, которыми я восхищался.

– Я спросил, могу ли я угостить тебя выпивкой.

– Мой ответ – нет. Мы закончили? Мне действительно нужно снять эти туфли.

Лучше позволить ей думать, что она в безопасности – пока.

– Arrivederci, Gia Roberts – Прощай, Джиа Робертс.

Она открыла рот, как будто хотела сказать что-то еще, но потом закрыла его. Повернувшись, она отошла, и на этот раз я позволил себе насладиться видом. Ее задница была совершенна, высокая и тугая, просящая, чтобы ее шлепнули и трахнули.

Я подавил эту мысль. Я должен был ее использовать, а не трахать.

Она исчезла, и в моем сознании сформировался план, части которого встали на свои места, как пазл. Он был идеальным. Именно то, что мне было нужно, чтобы отомстить Фаусто Раваццани.

Все, что он сделал со мной? Теперь я бы сделал то же самое с его драгоценной своячницей. Я бы взял ее и заточил в темницу. А потом без малейших угрызений совести подверг бы Джию всем ужасам подземелья.

И Раваццани мог винить только себя.

Вито появился рядом со мной.

– Хочешь, чтобы я привел ее на яхту?

– Нет. ― Я поднялся и снова надел солнцезащитные очки. – Я хочу, чтобы за ней следили, пока моя встреча не закончится сегодня днем. Тогда я с ней разберусь.

– Приятно видеть, что ты снова интересуешься женщиной, но уверен ли ты, что это разумно?

– Это не женщина. Это враг.

И я собирался насладиться тем, как сломаю ее.

Глава три

Джиа

– Кто был тот парень? ― спросила я Кьяру за кулисами, надевая свою обычную одежду.

Тайный инвестор Доменико был невероятно красив, вероятно, ему было около тридцати лет. У него были темные глаза, которые втягивали тебя в себя, и точеная челюсть, которой место на киноафишах. В моей жизни было достаточно влиятельных мужчин, чтобы узнать одного из них, поэтому я знала, что он кто-то есть, но он был одет в джинсы и дорогую рубашку, что вряд ли можно назвать серьезным деловым костюмом. По крайней мере, он не был членом мафии. Ни один уважающий себя мафиози не появился бы на публике не в костюме.

Наверняка он был актером или кинопродюсером. Известный шеф-повар.

– Я не знаю, ― ответила Кьяра. – Доменико держит имена своих инвесторов в секрете. Но ты, должно быть, произвела впечатление. Я не припомню, чтобы раньше хоть одну модель вызывали на личное собеседование.

– Это не было собеседованием. Он спросил, как меня зовут и может ли он угостить меня выпивкой. ― На французском. Сексуальный и может свободно говорить на нескольких языках? Я могла бы получить оргазм на месте.

– И каков был твой ответ?

– Я сказала «нет», конечно. Как будто я действительно пошла бы со случайным незнакомцем в чужой стране и пила бы алкоголь. ― Неужели Кьяра никогда не смотрела документальные фильмы о настоящих преступлениях, ради всего святого?

Кьяра помрачнела.

– Иногда эти мужчины любят когда им кидают вызов.

– Ну, это очень плохо. Я не собираюсь ни с кем здесь связываться.

– Почему бы и нет? ― Кьяра передала мои черные брюки с сигаретами. – Итальянские мужчины – это весело, если тебе попадется такой, который не слишком привязан к своей маме.

Я засунула ноги в брюки.

– Разве это не стереотип?

– Нет, определенно нет, ― сказала она с усмешкой. – Они обычно хороши в постели, и большинство из них очень привязаны к своим матерям.

Я не стала объяснять, почему мне это неинтересно. Я все еще переживала измену моего последнего парня, Грейсона, с которым я познакомилась в университете. Прожив с ним пять месяцев, я застала его за перепиской с другой девушкой, с которой он встречался за моей спиной. Слава Богу, мы всегда пользовались презервативами.

Измена была для меня абсолютной проблемой. В детстве меня окружали мужчины, которые не считались ни с клятвами, ни с чувствами жены. У них у всех были женщины на стороне, хорошенькие молоденькие штучки, которые удовлетворяли их хрупкое эго. В том числе и мой отец. Я бы никогда не стала такой подругой или женой. Я бы никогда не стала смотреть в другую сторону или делить мужчину, как это делала моя мать.

– Поторопись. ― Валентина высунула голову из-за занавески, ее хмурый взгляд был направлен в мою сторону. – У меня посылка, которую нужно доставить в другой конец города.

– Ладно, ― проворчала я, засовывая ноги обратно в свою обувь. – Дай мне секунду.

Кьяра переместилась, чтобы лучше видеть другого помощника.

– Вэл, этот инвестор, ты знаешь, кто он?

– Да.

Когда она не продолжила, Кьяра махнула рукой.

– И?

Она ответила по-итальянски, и я переводила слишком быстро. – Что она сказала? ― спросила я Кьяру, когда Вэл ушла.

– Что она поклялась хранить тайну и не хочет рисковать своей работой, рассказывая мне. Но она сказала, что этот человек безобиден, что он связан с финансами.