Он наклонился и провел носом по моей щеке, его руки легли мне на талию. Близость означала, что я могла чувствовать запах какого-то цитрусового мыла или шампуня. Я могла видеть жесткую щетину, покрывающие его челюсть, крошечные янтарные искорки в его глазах. Я ненавидела то, что не могла перестать замечать эти вещи. Хуже того, я находила их привлекательными.

Я была так отвлечена, что не заметила, как он расстегнул мои шорты.

– Что ты делаешь? — сказала я, мой голос был более хриплым, чем мне бы хотелось. – Я очень расстроена из-за того, что произошло ранее, Д'Агостино.

– Я же говорил тебе. Я ем. — Он положил руку мне на грудь и прижал спиной к столу. Затем одним быстрым движением он обнажил меня ниже пояса.

О, черт. Он имел в виду меня.

Я уставилась в потолок и попыталась придумать причину, по которой я должна положить этому конец. За исключением того, что возбуждение, скачущее по моим венам, умоляло меня позволить этому случиться. Я вспомнила, как хорош он был в оральном сексе, как он точно знал, на какие кнопки нажимать, чтобы заставить меня кончить так сильно, и мне захотелось испытать это снова.

Опустившись обратно в кресло, он покрыл поцелуями внутреннюю поверхность моего бедра, и мурашки побежали вверх и вниз по моим ногам.

– Нечего сказать?

Как и следовало ожидать, его самодовольное удовлетворение вызвало у меня сарказм.

– Тебе нужны подсказки?

Он усмехнулся мне в кожу, его руки широко раздвинули меня.

– Я уже хорошо знаком с твоей киской, так что нет. Но не стесняйся кричать так громко, как тебе нравится. Кричи так, чтобы вся яхта знала, кому ты принадлежишь.

Боже, я не должна была находить это таким горячим. Это было неправильно, и все же я была в восторге от мысли, что все меня слышат, что все знают, что Энцо делает со мной прямо сейчас у всех на виду.

Кто-нибудь может пройти мимо и увидеть нас.

Я задрожала, моя киска сжалась. Должна ли я была бороться с ним из-за этого? Я была сбита с толку, опьянена желанием и гораздо более возбуждена, чем хотела признать.

Его язык коснулся моих складок, и я втянула воздух.

– Ммм, — пророкотал он. – Ты такая мокрая. Это из-за меня?

Я ахнула, когда он лизнул мой вход по всей длине.

– Это из-за куриной пиккаты.

Кончик его языка играл с моим пирсингом, двигая его вокруг и заставляя меня извиваться. Каждый завихрение и щелчок посылали маленькие искорки через мою сердцевину.

– Блядь, — прошептал он. – Это для меня. Тебе нравится возможность того, что кто-то увидит, как я съедаю тебя, что все услышат, как ты кончаешь.

Я это сделала. Я действительно, на самом деле это сделала.

– Возможно, но все, что ты делаешь, это говоришь, так что я думаю...

Он пососал мой клитор, и это заставило меня заткнуться.

Глава восемнадцать

Энцо

После того, как Джиа кончила на мой язык, я поднял ее вертикально, затем просунул руки под ее задницу, чтобы поднять ее. На секунду я подумал, что она будет сопротивляться, но она просто обхватила меня руками и ногами - продолжала держаться, пока я нес ее к лестнице. Она пробормотала,

– Я очень надеюсь, что кто-нибудь продезинфицирует этот стол перед следующей трапезой.

Мои губы дернулись, смех застрял в горле.

– Я только что доставил тебе фантастический оргазм, а ты беспокоишься о микробах?

Вздохнув, она положила голову на руку, прижавшись лбом к моему горлу. Я чувствовал ее сладкое дыхание на своей коже, ее аромат вокруг меня. Я обнял ее еще крепче.

Я поднялся по ступенькам, и от усталости каждый шаг казался все тяжелее. Удивительно, но Джиа молчала. Неужели она тоже была в замешательстве из-за этой безумной тяги между нами?

Когда я добрался до своей спальни, я откинул одеяла, опустил ее на кровать и начал раздеваться. Все еще обнаженная до пояса, она приподнялась на локтях и смотрела на меня.

– Сними рубашку, — приказал я.

Она сделала, как я просил, но нахмурилась.

– Моя киска не в строю, Д'Агостино. Я думаю, ты ее сломал.

Я скользнул в кровать и лег рядом с ней. Затем я натянул одеяло на нас обоих. Я был наполовину твердым, но я мог подождать, пока она придет в себя, чтобы снова трахнуть ее.

– Расслабься. Я просто хочу спать.

– Где ты спал прошлой ночью?

– Здесь, но недолго. — Я пришел около трех, отчаянно нуждаясь в нескольких часах отдыха, и ушел, когда взошло солнце.

Джиа не пыталась дотронуться до меня, просто держала руки сложенными на животе. Я придвинулся ближе, повернулся к ней лицом и перекинул руку через ее середину.

– Неудивительно, что у тебя все так хреново. У тебя бессонница.

– Тебе нравится мой вид бессонницы, — прошептал я в мягкость ее волос.

Она не стала отрицать, и мы долго молчали, сон подкрадывался к краям моего сознания. Все замедлялось, становилось туманным, и я был рад этому. Я позволил бы ей еще несколько минут свободы, прежде чем снова приковать ее к себе на ночь.

– Что случилось с твоей женой?

Ее вопрос заставил меня проснуться.

– Почему ты хочешь знать?

– Ты убил ее?

– Ты думаешь, я убил бы мать своих детей? — Я покачал головой. – Dai - Ну же, Джианна.

– В мафии это не редкость.

Это была правда. Ходили слухи о старом Моммо и о том, как его жены постоянно исчезали. Но я не хотел больше никогда думать об этом ублюдке. Я надеялся, что он сейчас горит в аду.

– Это была автомобильная авария, — сказал я.

– О, это ужасно. Ваши дети были с ней в машине?

– Нет. Она была с одним из моих охранников. Никто из них не был пристегнут ремнями безопасности, и они погибли мгновенно.

– Как ужасно. Ты скучаешь по ней?

Я нахмурился.

– Наш брак был не таким. Это было партнерство, а не любовь.

– Думаю, я понимаю это. По-моему, моя мать с возрастом пожалела, что вышла замуж за моего отца. По крайней мере, так сказала Фрэнки.

– Она умерла, когда ты была молода, нет? — Все знали о прекрасной Софии Романо Манчини, известной модели до того, как Роберто женился на ней и увез в Торонто.

– Да, когда мне было восемь. Какие у тебя дети?

– Почему так много вопросов?

Она подняла плечо.

– Я любопытна. Если хочешь, чтобы я сама себя развлекала, купи мне телефон.

Я хмыкнул. Вероятность этого была равна нулю.

– Лука - мой старший, ему двенадцать. Николе девять.

– Ты когда-нибудь проводил с ними время?

Я откинулся назад, чтобы проверить, серьезно ли она говорит.

– Che cazzo - Какого черта? Конечно, проводил.

– О. — Она закусила нижнюю губу.

А, значит, Роберто не был хорошим отцом. Как и мой. Когда родился Лука, я поклялся не повторять ошибок прошлого. Я никогда не хотел, чтобы мои дети росли так же, как я, в ужасе и ненависти. В пытках и мучениях. Я защищу их от насилия и уродства моего мира.

И это срабатывало, пока Раваццани не вытащил их из постели.

Я снова устроился рядом с ней и закрыл глаза. Слова начали сыпаться, прежде чем я смог их остановить.

– Лука любил еду и всегда был на кухне. Я показывал ему рецепты моей бабушки, водил его на рынок. Даже в восемь лет он хорошо обращался с ножом. Он мог нарезать лук кубиками, как шеф-повар в ресторане.

– Это мило. А как насчет дочери?

При мысли о моей принцессе у меня защемило в груди.

– Я недавно учил ее кататься на велосипеде, — сказал я, мой голос был хриплым. – Она упала и поцарапала колено, и я наложил ей специальную фиолетовую повязку, потому что это ее любимый цвет.

– Ты их любишь.

– Не удивляйся. Я люблю своих детей больше всего на свете.

– Тогда где они? Почему они не с тобой на корабле?

Моя кожа стала горячей, мышцы спины напряглись. Неужели она была настолько не осведомлена?

– Они у меня в безопасном месте. Моя жизнь находится под постоянной угрозой, поэтому для их же блага мои дети скрываются вдали от меня. Там, где Раваццани никогда их не найдет.