— Хорошо. Но могу ли я хотя бы выпить коктейль за ужином? — спросила меня Кира, сделав самые лучшие щенячьи глаза, на которые она была способна.

— Ты можешь выпить несколько глотков моего, но это все. Потому что я не хочу, чтобы меня арестовали за то, что я позволила своей несовершеннолетней дочери выпить в чужой стране, — я потерла губы и схватила телефон. — Пойдем поужинаем, пока все не начали ворчать, — сказала я Кире, а затем посмотрела через дверной проем на двух других детей, которые были в гостиной. Еда, конечно, снова использовалась как мое секретное оружие, но попробуй найти маму, которая этого не делает. Филипп похлопал меня по попе, проходя мимо меня:

— Давай, детка, пойдем, — он сказал мне, затем собрал детей, и мы ушли.

Мы прошли по длинному коридору и зашли в лифт. На курорте повсюду были растения в горшках, поэтому я чувствовала только сильный тропический цветочный аромат, но я не жаловалась. Двери открылись со звуком динь, и дети выбежали, а мы не отставали, бросая друг на друга взгляды, будто мы, должно быть, злимся. Я посмотрела на указатели, висящие на белом потолке, на которых было указано направление. На них было указано направление к бассейну, туалетам на нижнем этаже, информационному центру и, наконец, к ресторану.

Мы резко повернули направо от лифта, и пока мы шли туда, я все время дергала себя за юбку. Обычно я не ношу такие короткие платья, но это платье я привезла специально для нашего отпуска. Оно привлекло мое внимание на манекене, когда я ходила по магазинам дома, это было ярко-желтое платье на тонких бретельках с облегающим лифом, который струился от бедра до середины бедер. Оно было красивым и идеальным для летнего отпуска, но не в моем обычном стиле для мам. Честно говоря, все, мимо кого мы проходили, были в крошечных шортах или мини-юбках, но они также были намного моложе меня.

Филипп схватил меня за руку и переплел свои пальцы с моими.

— Стой, детка. Ты выглядишь невероятно, и эти ноги — то, из чего сделаны мечты… — он тихо проговорил мне на ухо. Пятнадцать лет спустя он все еще смотрел на меня так же, как в день нашей встречи. Он был идеальным мужем, о котором только можно мечтать.

— Мне кажется, это платье должна носить Кира, а не я. Оно, наверное, больше для подростков, — пробормотала я.

— Ну, это один из способов полностью испортить настроение. Боже, Алиссия, — выплюнул мне Филлип, покосившись на меня. Он был прав, но я думаю, что я тоже права. Кира может забрать мое платье, когда мы вернемся из отпуска. Может быть, это будет ранний рождественский подарок, поскольку мы не покупаем им много подарков.

Мы вошли в ресторан, и у входных дверей нас встретила дама с короткой стрижкой боб. Она была первой работницей, которую мы увидели, которая не была азиаткой.

— Здравствуйте, вы все сегодня ужинаете? — спросила она нас. Я улыбнулась ей, смущенно поправляя юбку — да, последний раз, когда я надевала это платье.

— Да, пожалуйста, мы все здесь на ужин.

— Идеально, спасибо, какой у вас номер комнаты? Я могу записать это на счет вашего номера, — она проговорила мне, украдкой поглядывая на мое платье. Боже, просто убейте меня сейчас. Юбка была не слишком короткой, но, очевидно, я выгляжу в ней некомфортно, так что не стоит ее слишком хорошо носить.

— Спасибо, это было бы здорово. Мы в комнате 301, — я сказала ей, глядя ей прямо в глаза, давая понять, что мой взгляд не остался незамеченным. Я подняла подбородок и убрала руку с подола юбки. Я была упряма, как никогда, и меня вполне устраивало чувство неловкости и отвращения к себе, но будь я проклята, если когда-либо позволю кому-то другому заставить меня чувствовать себя неловкой.

— Проходите сюда, — махнула она рукой, быстро отводя взгляд.

Филипп положил руку мне на поясницу, и мы прошли к нашему столику, который стоял слева от окна, выходящего на бассейн. Бассейн находился через большой двор, но его было видно из окна. Мы сели за свои столики, и работник курорта отошёл от нас. Молодой официант, который выглядел как подросток, подошел, налил нам воды и вручил всем меню, а затем тихо ушел.

Я выглянула в окно и увидела, что вечеринка готовится у бассейна. Я увидела бурную деятельность и суету персонала, развешивающего фонарики, воздушные шары и барные стойки, на которых, судя по всему, лежали закуски. Может быть, я пойду сегодня вечером на дамский вечер и выпью немного джина. Я была в настроении «иди на хуй» после того взгляда, который я получила ранее. Мои мысли унеслись, как это обычно бывает, когда Филипп и дети обсуждали, что они хотят получить на ужин, и это стало для меня фоновым гулом. Я взвешивала все «за» и «против» для похода на вечеринку у бассейна, когда Линкольн вернул меня к реальности.

— Мам, ты знаешь, что ты закажешь на ужин? — спросил он меня. Я посмотрела на него, поднимая свое сложенное меню.

— Нет, я даже еще не смотрела. Что ты собираешься заказать? — ответила я Линкольну и просмотрела меню.

— Мне нравится вид азиатской лапши и, может быть, жареного во фритюре мороженого для пудинга, — сказал мне Линкольн, откинувшись на спинку стула и похлопывая себя по животу с широкой волчьей улыбкой на лице. Он превращался в такого маленького человечка и так похож на своего отца. Я прочитала меню и остановилась на жареной свинине и коктейле с джином под названием «Джинни Лимон Сквизи».

Молодой официант подошел и спросил, что мы заказываем. Он был определенно новичком, так как был чрезмерно вежлив и проверял наш заказ около пяти раз. Ему также, похоже, нравился взгляд Киры, который заметил мой мамин радар, поскольку он все время смотрел на нее, а она опускала глаза на стол и краснела. Я ухмыльнулась и закатила глаза. Ох, быть подростком в отпуске. Мы разделались с ужином и десертом с минимальным количеством ссор между братьями и сестрами, что в моих книгах является победой. Кира посмотрела на меня щенячьими глазами и снова спросила, может ли она прийти на женский вечер, на что я подвинула ей свой стакан джина, в котором еще оставался глоток, и сказала ей выпить, потому что потом она пойдет со своим отцом и братьями и сестрами на ночь. Ее настойчивость была непревзойденной.

Когда мы прошли в вестибюль, я крепко обняла всех детей и сказала им, что скоро их увижу. Мои нервы начали сдавать, и я была на грани того, чтобы передумать и просто вернуться в комнату со всеми. Но я никогда им этого не скажу. Филлип подошел и притянул меня к себе.

— Спокойной ночи, но не будь слишком долго, детка, — тихо пробормотал он мне, чтобы дети не услышали, и сжал мою попу, чтобы подчеркнуть свою мысль. Я обняла Филиппа за плечи.

— Один напиток, и я буду готова уйти, гарантирую это.

— Я знаю тебя лучше, чем ты сама знаешь, Алиссия. Ты отлично проведешь время, вот увидишь, — затем он похлопал меня по попе, и они все вошли в лифт, а я нервно стояла там, наблюдая, как закрываются двери.

Эмма помахала мне рукой и крикнула «спокойной ночи, мама», после чего двери плотно закрылись. Я посмотрела на свое отражение в дверях лифта из нержавеющей стали и поправила волосы на плечах. Я нанесла немного блеска для губ и в последний раз оценила себя, делая глубокий, успокаивающий вдох. Я начала теребить свое золотое ожерелье в виде сердца, которое было на мне, пока я собиралась с духом, чтобы пойти. Я довольно уверенная в себе и крепкая натура, но что-то заставляло меня нервничать сегодня вечером. Я чувствовала себя немного не в своей тарелке, но списала это на то, что нервничала из-за того, что делала что-то, не связанное с мамой или женой. Что-то для себя. Я отпустила свое ожерелье и повернулась к бассейну, мои ноги начали двигаться, и я не обернулась.

Музыка была громкой, настолько громкой, что она вибрировала во всем моем теле и сотрясала землю. Я обогнула две большие пальмы, и передо мной открылась зона бассейна. Здесь уже было около тридцати человек, и я внутренне ругала себя за то, что вела себя так глупо, когда пришла, потому что, оглядываясь, я видела, что все женщины здесь были разного возраста и, казалось, из совершенно разных слоев общества, но все они получали столько же удовольствия, сколько и друг от друга.