— Мне кажется, это вполне естественно, — пожал плечами адвокат.

— Признаюсь, я несколько удивлен тем, кого Фомин прислал к нам сейчас. Раньше от него приезжали люди несколько иного рода занятий, — ухмыльнулся я.

— Иного рода? — Чешский-Кононенко изобразил непонимание.

Мне этот гад тоже не нравился. Скользкий сукин сын…

— Оперативки, которые приехали в город. Которые убивали, похищали, шантажировали и пытали людей, — буднично проговорил я.

— Ну что ж, — вздохнул Чешский-Кононенко, — Армавир сам по себе довольно неспокойный город. Я очень сочувствую вам, раз уж вам пришлось столкнуться с такими отвратительными людьми. Но уверяю вас, мой наниматель — это исключительно честный и порядочный человек. Я не могу поверить, что он может пользоваться подобными недостойными методами. Я знаю его исключительно как очень порядочного мужчину, решающего свои проблемы только в правовом поле.

— И потому, вы приехали торговаться о компромате, способном в один миг загнать Фомина за решетку?

— Я приехал торговаться по поводу наградного оружия, которым очень дорожит мой наниматель. Это заслуга за многолетнюю и верную службу Родине. Мой наниматель очень дорожит этим предметом и крайне расстроился, когда его бессовестно выкрали, — невозмутимо сказал адвокат. — Я буду рад, если вы поспособствуете его возвращению. Естественно, за щедрое вознаграждение.

— А показания? — Не удержался Степаныч.

Я видел, как закипает старик. Степаныч терпеть не мог лицемерия. Особенно такого явного, что проявлял сейчас Чешский-Кононенко. Впрочем, стоило мне глянуть на Степаныча, как тот тут же смекнул, что может неосторожно брякнуть лишнего и взял себя в руки.

— Что ж, этот вопрос мы тоже можем с вами обсудить, — уклончиво ответил адвокат.

Непривыкшие к свету глаза Фурсова защипало, когда люк его подвала распахнулся. Сначала он решил, что это пришел кто-то из людей Летова. Во времени ФСКшник совершенно потерялся и слабо представлял который час. Знал он только, что раз в сутки ему приносят еды и воды. Поэтому Фурсову показалось, что сейчас как раз подходящее время для этого.

— Кто тут? — прошептал привычным делом Фурсов.

Каждый раз еду приносили разные люди. Если это был старик Степаныч, то Фурсов знал, что ничего интересного ему не перепадет. Степаныч вел себя с ФСКшником сдержанно и сухо. Можно было даже сказать «обязательно». Говорить он с ним не любил и просто оставлял еду, а потом быстро удалялся.

Один раз к нему приходил сам Летов. Обычно Летов говорил с ним о том, что Фурсова собирались убить свои же. Он раз за разом повторял эту мысль ФСКшнику. Фурсов постоянно отшучивался, однако, слова Летова уже давно заронили в душе оперативника зерно сомнение. С каждым днем, что он проводил тут, оно прорастало все сильнее.

Еще Фурсов был знаком с Женей Корзуном. Именно его ФСКшник и ожидал. Именно поэтому спросил, кто идет. В прошлый раз Казун дал ему сигарету, разрешил покурить. На это и надеялся Фурсов. Курива хотелось до такой степени, что казалось, уши скручиваются в трубочку.

— Фурсов? — Прозвучал знакомый голос Нерона.

— Нерон?

— Тихо. Не разбуди охранника.

— Откуда ты тут взялся? — Удивился Фурсов.

— Долгая история. Сейчас я спущусь и помогу тебе.

Нерон аккуратно и неуклюже стал слезать по железной лестнице. Фурсову сложно было скрыть своего удивления. Ведь он считал, что его напарник погиб. Что его застрелил старик Волков. Но вот он спускается к нему в темницу.

— Там, справа, есть выключатель, — прохрипел Фурсов.

Нерон покрутил головой, щелкнул светом, найдя черный тумблер. Потом он торопливо закрыл за собой люк, стараясь не издавать лишнего шума.

— Я думал, ты помер, — вздохнул Фурсов.

Нерон спустился к земляному полу. Прихрамывая, отправился к Фурсову, сидевшему в углу, на старом ватном матрасе.

— М-да… — Простянул Нерон, осматривая наручники, которыми Фурсова приковали за левую руку к железной, растущей прямо из стены полке для закруток.

В узком подвале было сыро, прохладно, и воняло затхлостью. Сам-то Фурсов уже давно не ощущал этого запаха. Однако понял, что Нерон в полной мере «насладился» им. Об этом говорил сморщившийся нос оперативника.

— А ты неплохо выглядишь, для пленника, — опустился Нерон к Фурсову. Взял его за полу теплой куртки. — Даже одежду дали, чтоб ты тут не задубел.

— Они относятся ко мне подозрительно бережно, — проговорил Фурсов. — Хорошо кормят. О каком-то физическом воздействии и речи не ведется. Только разговаривают.

— Летов о чем-нибудь тебя спрашивал? Что ты ему рассказал?

— Ничего. Он ни о чем не спрашивал, — поторопился ответить Фурсов.

Нерон задумался.

— Ты знаешь, что это означает, — мрачно сказал Нерон.

Фурсов знал, но смолчал.

— Им от тебя что-то нужно. Тебя пытаются перевербовать.

Фурсов не ответил и в этот раз. Нерон задумчиво смотрел ему в глаза пару мгновений, потом встал.

— Их там, сверху, двое. Видать, устали. Часовой ихний заснул. Если мы выберемся вместе, у нас будет шанс уйти. Двое на двое, все же лучше, чем ничего.

— Ну да, — хмыкнул Фурсов. — Ты ранен, я тоже не в лучшей форме.

Нерон, изучая наручники, замер. С укором глянул на Фурсова.

— Да они ж детишки. Два пацана, не старше двадцати пяти. В шпионов решили поиграть, сукины дети. Вдвоем мы их разделаем на раз два. Только нужно тебя освободить.

Нерон попытался изломить цепочку, чтобы освободить Фурсова, однако, неудобное положение руки последнего не дало ему этого сделать.

— Сука… — Пробурчал он, потом осмотрелся. — Нужно чем-то сбить цепь.

— От грохота все повскакивают, — заметил Фурсов. — Да тут и нечем. Из полезного лишь ведро, куда я ссать хожу.

Нерон от отчаяния попытался разжать скобы наручников, надеясь, видимо, на то, что наручники — дешевая китайская игрушка. Ожидаемо сделать этого он не смог.

— Мля… — Выдохнул он отступая. — Может, ты знаешь, у кого ключ?

— Летов держит его при себе, — вздохнул Фурсов. — Думаешь, я не пытался освободиться?

Нерон задумался.

— Ладно. Я найду способ выбраться и вернусь за тобой.

Он встал, пошел было на выход.

— Стой, — Фурсов встал. — Стой! Ты не можешь меня просто так тут оставить!

Нерон замер. Обернулся.

— Держись как раньше. На контакт не иди. Ничего им не рассказывай. За тобой скоро придут.

— Нет, стой!

— Тихо, не кричи, — зло прошипел ему Нерон. — Или ты хочешь, чтобы они там попросыпались, нах? Если будешь голосить, нас схватят обоих!

— То, что говорил мне Летов, правда? — Выдал Фурсов.

Нерон поджал губы.

— Ты это о чем?

— Ты нанял тех бандосов, чтобы прикончить меня, ведь так? Тебе поручил это Фомин? Он хочет от меня избавиться?

Нерон не отрывал от Фуросва взгляда. Потом, наконец, ответил ему:

— Ты прав. Я не могу тебя оставить просто так.

Нерон Вернулся, взял ведро, выплеснул его содержимое в дальний угол.

— Цепочка тонкая. Попытаемся перебить.

— Ты не ответил на мой вопрос, — покачал головой Фурсов.

— Если сделаем все быстро, успеем подготовиться до того, как они сюда спустятся. Положи цепь на эту железяку, — проигнорировав слова Фурсова, сказал ФСКшник.

— Ты не ответил на мой вопрос, Вася.

Нерон вздохнул. А потом изо всех сил дал Фурсову ведром по лицу.

— Это очень неблагоразумно, Виктор, — с явно притворным сожалением в голосе сказал Чешский-Кононенко.

— Почему же? — Хмыкнул я, постукивая пальцами по стеклу, укрывавшему ставленницу моего рабочего места, — а мне оно кажется очень даже благоразумным. Я, понимаете ли, привык работать с людьми напрямую, без посредников.

Уже привычным мне движением, адвокат поджал тонкие губы. И без того бледные они становились еще бледнее всякий раз, когда он так делал.

— Как вы, полагаю, знаете, мой доверитель трудится на очень ответственной должности. Он не может покинуть свой пост, когда ему вздумается.