Скорее, Фурсов, попытался показать себя хозяином положения. Его вальяжная поза говорила мне: «Я тут главный». Правда, меня она ни чуть не впечатлила.

— У вас курят? — Спросил Фурсов, достав из внутреннего кармана пиджака портсигар.

— Нет. Не курят.

— Ну, может, ради такого особого случая, мы сделаем исключение?

Он извлек сигарету и зажигалку зиппо, со звоном откинул крышку большим пальцем, чиркнул барабанчиком. На сопле зажигалки заплясал робкий огонек.

— Я не вижу в этом случае ничего особенного, — не отступал я. — У нас не курят.

Фурсов сконфуженно улыбнулся. Закрыл зажигалку и убрал сигарету в карман.

— Что вы хотели? У меня много работы, — сказал я.

— Давай так, Летов, — перешел он на ты. — Не буду ходить вокруг да около. Мне нужен Грааль. А вернее, не сам ресторан. Эта забегаловка мне и нахер не сдалась. Мне нужно то, что Кулым хранит в Граале, в своем кабинете.

— Очень интересно.

— Не то слово, — вздохнул Фурсов. — Я надеялся, что то, что мне нужно, получится заполучить, не привлекая к себе лишнего внимания. Надеялся, что ресторан достанется кому-нибудь из этих идиотов, этих родственничков Кулыма. Тогда я мог бы легко пройти внутрь, не вызвать подозрений, и покинуть заведение как ни в чем не бывало.

— Но Кулым завещал Грааль мне, — сказал я.

— Но Кулым завещал Грааль тебе, Летов.

— И что ты, как там тебя?

— Фурсов. Сергей Иванович, — ледяным, как сталь, тоном проговорил шрамированый.

— И что ты, Фурсов, ищешь в Граале?

Фурсов недобро поджал губы. Несколько мгновений он пялился на меня своими маленькими глазками. Потом причмокнул, подался вперед и заговорил:

— Как я уже сказал, я надеялся, что Грааль получится унаследовать кому-нибудь из родственничков Кулыма. Этого не произошло, признаюсь, старик нас переиграл. Я консультировался с адвокатом…

— Настоящим? — хмыкнул я.

— Верно. Настоящим, — помрачнел Фурсов. — И он сказал, что единственный способ оспорить завещание — подать в суд. Это долго, затратно и не надежно. Бог знает сколько времени пройдет, пока мы получим результат. И не факт, что этот результат будет в нашу пользу. Тогда я решил пойти другим путем. Напрямую. Я пришел договориться, Летов. Раз уж ты теперь хозяин ресторана.

— Ну попробуй, — пожал я плечами.

— А ты дерзок для такого молодого паренька, — ухмыльнулся Фурсов. — Если бы я не слышал то, что о тебе говорят в городе, уже бы разбил тебе рожу о стол.

— Значит, то обстоятельство, что ты слышал, не хило так сохраняет тебе здоровье.

Фурсов снова хмыкнул, потом рассмеялся.

— А ты мне нравишься, Витя, — сказал он, утирая слезу. — Очень нравишься. Лучший металл всегда звонко звучит, если по нему хорошенько ударить.

— Не советую тебе пытаться хорошенько по мне ударить.

— Приму к сведению, — посерьезнел Фурсов. — Короче, я работаю на одного очень влиятельного человека из Краснодара. Кого конкретно, мы опустим. Однако я скажу, что у Кулыма с ним, в свое время, были кое-какие дела. И в ходе этого, старик завладел кое-чем, что очень нужно моему работодателю.

— Не тяни. Рассказывай уже.

— В Граале, в кабинете Кулыма, — продолжил мужчина хрипловатым, зловеще низким голосом, — хранится некий пакет документов, который мой работодатель хочет забрать. Вот, собственно говоря, и все. Единственное, что мне нужно — это документы. Я просто хочу попасть в кабинет Кулыма, просто хочу забрать документы и просто хочу уйти. Больше ты меня, Летов, не увидишь. Никогда. Никогда больше не услышишь о моем работодателе.

— И ты рассудил, раз уж я не имею никакого отношения к этим документам, то решу тебе их отдать, — задумчиво сказал я.

— Вот именно. Тогда наша маленькая проблема будет окончательно исчерпана.

— Какого рода документы? — Спросил я.

Фурсов молчал долго. Он просто смерил меня взглядом, потирая уродливый шрам на подбородке.

— Компромат, — решился он. — Кулым был хитер. Он подстраховал себя, прежде чем работать с моим начальством. Но вот, Кулыма больше нет, а документы остались. Мой работодатель очень переживает, что документы окажутся не в тех руках. Что кто-нибудь обнаружит их случайно, или и того хуже, поймет, что ими можно воспользоваться.

Значит, что мы имеем? Непонятный хрен из Краснодара говорит мне о документах, к которым я не имею никакого отношения. Кулым мертв, а вместе с ним мертвы и все его старые дела. А старик, по-видимому, вел много интересных дел. Впрочем, разбираться в них у меня не было никакой охоты.

Другое дело, что эти люди, кем бы они ни были, могут быть опасными для меня и особенно Марины. А вот это уже другой разговор. Будет глупо идти с ними на конфликт, если его можно разрешить простым путем. Можно оградить Марину от этих козлов, просто отдав документы.

— Говоришь, ты заберешь бумаги и просто сгинешь?

— Совершенно верно, — Кивнул Фурсов. — Ты меня больше никогда не увидишь, Летов. Клянусь жизнью, если тебя это обнадежит.

Принимая решение, я глянул на Императора. Бульдог разлегся на полу, развратно оттопырил толстую ногу и старательно вылизывал себе яица. Почувствовав, что на него смотрят, пес встрепинулся. Он неуклюже встал, уставившись в меня взглядом своих глаз-бусинок. А потом, вывалив болезненно-темный язык, стал быстро-быстро дышать.

— Кабинет Марата Игоревича закрыт по его распоряжению, — сказала девушка лет двадцати семи-тридцати.

Девушка носила белую блузку и черную юбку-карандаш, подчеркивающую стройность ее шикарных ног.

Всю дорогу, пока мы шили по светлому коридору Грааля к кабинету Кулыма, Фурсов не стесняясь пялился на ее задницу.

— Ключи были у хм… — девушка-управляющая замялась. — У охраны, пока Марат Игоревич не скончался. А потом его люди просто исчезли, и я взяла на себя ответственность за кабинет руководителя.

Девушка вставила ключ в личинку замка. Фурсов, пожирая глазами ее стройный стан, зыкркнул на меня. Подмигнул.

— Ну раз уж вы, Виктор Иванович, станете скоро новым владельцем Грааля, полагаю, вам можно в его кабинет, — девушка обернулась ко мне.

Темно-карие глаза на ее красивом, треугольном лице, загорелись похотливым интересом.

— Это еще не точно, — ответил я. — Возможно, Грааль унаследует моя невеста.

При слове «невеста», девушка неприятно искривила тонкие губы. Правда, эта гримаса почти сразу исчезла с ее лица. Она произнесла со вздохом:

— Ну что ж. Все равно там не должно быть ценных вещей. Думаю, ничего страшного, если вы заглянете.

Она открыла дверь, щелкнула выключателем, и вычурно-багатая люстра под потолком, осветила полноватый кабинет желтым светом.

— Спасибо, — сказал я. — Вы свободны.

— Если понадоблюсь, зовите, — кивнула девушка и исчезла в дверях.

— Видал? — Подмигнул мне Фурсов. — Вот это жопа. Я даже сочувствую, что у тебя есть невеста. Эх… Да и себе сочувствую. У меня ж жена. Правда, жена в любви не помеха, верно?

— Давай быстрее разберемся с этим, — вздохнув, сказала я. — Твои бумажки, должно быть, в сейфе лежат.

Хотя все убранство в кабинете и покрыл слой пыли, видимо, сюда и правда никто не заходил. Казалось, все тут было ровно так, как оставил Кулым, когда попытался бежать от Мамикона.

Даже блокнот на его столе остался раскрытым. Кажется, старик спешил и не дописал в нем записку своим нестройным торопливым почерком.

Большой железный шкаф сейфа стоял у стены, прямо рядом с обширной библиотекой Кулыма.

Фурсов пробежал взглядом запылившиеся корешки книг. Взял какую-то книгу с полки.— Анна Каренина, — пробурчал Фурсов. — А Кулым был романтик.

— Это русская классика, а не бульварный любовный роман, — пояснил я, опускаясь у сейфа.

— Слышал, но не читал, — немного сконфузился Фурсов и вернул книжку на место.

Потом он подошел ко мне. Опустился рядом.

— Пароль знаешь?

— Нет, — признался я, оглядывая круглую ручку лимбового замка. — Откуда бы?