Тут Вальс игриво-драматичным тоном сказал:

–Любимая, сними свою одежду, покажи нам правду, которую ты под ней прячешь.

–Вальс любимый, давай твой друг уйдёт, и я покажу своё тело, только тебе. Я его стесняюсь.

– Не стесняйся его, он мой друг, пусть он тоже посмотрит. Сделай это ради нашей любви. Встань, пожалуйста, напротив телевизора, покажи нам шоу!

Безмозглая журналистка, не имея возможности отказать мужчине своей мечты, подавляя стеснение, согласилась и начала быстро без какой-либо элегантности оголять своё бревно – поддёрнула блузку, и начала расстёгивать находящиеся на пуговки, закрывающие её прелести – одну за одной, постепенно начал виднеться слегка просвечивающий через блузку бюстгальтер лилового цвета, затем блузка уже лежала на диване, там же через секунду оказался и бюстгальтер, перед Шариком и Вальсом засияли используемые для кормления детей два бугорка 2 размера. После этого она расстегнула молнию на юбке, сняв её, можно было увидеть колготки, а под ними находились кремового цвета трусы, не старо-советско-коммунистические семейники как у Вальса, а стринги.

Тут император вселенной её остановил:

– Милая, ты раздеваешься слишком быстро – никакой элегантности, ты же не самка, делай это медленно, чувственно.

Она услужливо посмотрела на него, мимикой показала, что примет к сведенью его рекомендацию – взявшись двумя руками, она начала медленно спускать колготки, спустив, сняв, положила их рядом с блузкой. И вот её пальчики уже придерживали резинку трусов, набравшись смелости, после 2 секундного замешательства, мышцы рук выдали нужную силу для избавления от этого предмета одежды, после чего трусы сначала упали на пол, болтаясь на ногах, а затем она нагнулась, подобрала их и положила к другим своим предметам одежды. И вот звезда одного из самых популярных телешоу стояла перед 2 парнями в чём мать родила, сверкая своими деревянно-греховными частями тела. При этом она смотрела на Вальса, пытаясь не замечать Шарика, его присутствие вгоняло её в сильную, основанную на стеснении и стыде, лицевую краску, не сумев сдержаться, 100% правдивая телеведущая, руками закрыла все наиболее честные места.

Вальс, подумав, что она опять начала врать и скрывать правду, немного раздражился и воспитательной интонацией сказал:

–Милая убери ручки, мы хотим увидеть всё. Пожалуйста.

Она не могла ослушаться своего любимого, и убрала трясущиеся от стеснения руки, положив их на пояс.

Вальс с Шариком посмотрели, и последний резко сказал:

–Слушай Вальс после её болтовни у меня выработалась антипатия к ней, мне не нравится её тело, оно психологически кажется не аппетитным – вот смотрю и думаю вроде тоже самое, что у всех, но нет – не хочу, мне она вообще не нравится – бревно, бревном! Затем Шарик закрыл глаза.

Ехидно ответил Вальс:

–А что, тебе не нравится её покрытое гладкой, шёлковой кожей мяско? Фигура у неё нормальная, стройная, грудь небольшая, но она есть! Он вытянул руку и указал пальцем на её промежность и сказал:

–Посмотри туда Шарик, туда… разве тебе не интересно?! Зацени какая девушка!

Затем он, смеясь, начал слегка убирать руки Шарика с глаз, пытаясь открыть их, а тот упирался, боясь обжечь глаза об греховно-деревянное зрелище, после чего сказал:

– Нет, Вальс, нет… я может быть и люблю женские тела, но я же не извращенец.

Вальс с удивлением смотрел на Шарика, перед ним стояла обнажённая живая женщина, а он не испытывал к ней никакого желания, даже глаза закрыл, и не хочет смотреть на неё, хотя об этом всегда мечтал. Может быть, он не такой материалист каким кажется, и в его душе есть что-то человеческое, романтическое, или это как-то связано, ведь у журналистики привлекательные формы, здоровая и красивая кожа, но ему она не нравится, видимо его страсть активируется при наличии идеальной девушки или не хватает какой-то харизмы. Не понятно. С другой стороны, эта журналистка такая противная, её речевые помои оставляют негативный осадок в душе, вызывая антипатию к ней. Вероятно, она будет вызывать симпатию только у единомышленников, т.е. людей с примитивным разумом и недостатком чувства вкуса.

Пока Вальс находился в абстрактных измышлениях, Шарик думал максимально конкретно – чем же закрыть этот срам!? Его разум выдал идею —сделать ей одежду из бездарных и неинтересных газет, которые находились им в почтовом ящике, и дёшево, и символично. Поэтому пошёл взял газеты и стал делать из них нижнее бельё для девушки.

Она в это время стояла в замешательстве, погрузившись в страсть, интуитивно думая, что, если при отсутствии на неё одежды её любимый, как она считала, испытывающий такое же состояние, начнёт приставать к ней, ожидая почувствовать касание его рук на своей коже, но Вальс просто сидел и смотрел без особого интереса, а Шарик, которого она стеснялась, вообще куда-то ушёл. «Это подходящий момент – можно это сделать по-быстрому, пока ушёл Шарик, ведь хочется же, и любимый рядом! Почему он сидит и нечего не делает? Почему не подходит, не обнимает, не целует? Ну или хотя бы мог распеться соловьём, хваля мою спрятанную от всех телесную правду. Раз он ничего не делает, то я буду приставать к нему сама», – подумала находящаяся под действием прибора девушка, и начала тихонько, сделав увлечённое выражение лица и мотивированный взгляд, подходить к Вальсу.

Оказавшись с ним на расстоянии полуметра, она мило-страстным голосом сказала: любимый, давай пошалим, пока Шарик не пришёл.

Вальс с угрюмым выражением лица посмотрел с неё и сказал:

– Когда ты вешаешь лапшу на ящике, рассказывая про человеческое грязное бельё, тебя, как публичную женщину, все хотят, переоценивая твои внешние данные и харизму. Но я не представитель твоего стада – я хочу, чтобы ты развивалась, а ты только и знаешь, как оголяться и предлагать себя. Я понимаю – Это суть твоей работы, но должен быть предел твоей грязи!

Начав врать, стремясь замотивировать её, он сказал:

—Давай будем шалить тогда, когда ты станешь настоящей леди!

–Разве я не леди?

– Нет, ты клоунесса-дешёвка с ящика, вешающая лапшу нечего не подозревающим людям! Я наделён мудростью вселенной, только я знаю содержание недоступных простым смертным тибетских и древнекитайских трактатов, и я один смогу помочь тебе достичь просветления! – с возвышенно-загадочной интонацией врал Вальс.

–Ну, любимый? Пожалуйста? Я хочу тебя… здесь и сейчас.

– Нет, у нас с тобой разные духовные уровни. Материальные отношения могут быть возможны, когда эти уровни сравняются, а ты, увлёкшись карьерой и журналистикой, потеряла данный тебе Богом разум!

Терпеливо ответила она, подавляя свои хотелки:

– Ладно, я хочу соответствовать тебе… твоему уровню… Что мне нужно делать?

Зазнавшийся Вальс ответил:

–Слушать меня, и делать то, что я тебе говорю! Я буду твоим учителем! А куда убежал Шарик?

–Хорошо, любимый, как скажешь… Я не знаю, он молча встал и убежал… – ответила она довольной интонацией.

Тут в комнату, в которой находилась журнастерва и Вальс, влетает довольный Шарик с горящими глазами, а в руках у него нижнее бельё, состоящее из трусов, напоминающих набедренную повязку, и криво сделанный из газетных листов бюстгальтер. Он сказал:

–Смотри Вальс я сделал ей подходящую одежду, пусть пока в этом ходит, потом нам ещё накидают в почтовый ящик бесплатных газет, и я ещё ей одежду сделаю. Главное прикрыть этот невозбуждающий нас срам!

Вальс осмотрел сделанную Шариком аппликацию и был шокирован его находчивостью и смекалкой. Про себя он определил Шарика гением, не сказал ему это, не желая его словесно баловать. После чего он сказал:

–Шарик тебе одежду сделал, она полностью подходит твоей работе.

Дама оделась и спросила:

–С чего начнётся моё обучение?

Вальс, ощущая себя помещиком, стоящим рядом с крепостной крестьянкой, ответил: ты должна позвонить своему мужу и бросить его, скажи ему, что никогда его не любила и секс с ним не доставлял тебе удовольствия.