Свет зажёгся надо мной. Все посмотрели в мою сторону, а майор део-Баска внимательно следил за тем, чтобы я не выкинул какую-нибудь глупость. Он держал в руке бластер, скрывая от остальных.

- Дарт Реван, - обратился ко мне Канцлер, специально выделив титул «Дарт», - как вы понимаете, Сенат не намерена терпеть подобные выходки. Нападение на Орд-Мантелл без прямого приказа республиканского командования расценивается как акт тирании и агрессии. И я снова напомню, что официально Орд-Мантелл по-прежнему являются частью Республики.

Канцлер наигранно покачал головой:

- Мы могли бы закрыть глаза на ваши прошлые деяния, хотя это было бы сложно, учитывая всеобщий резонанс, который возникнет среди избирателей. Даже при всём моём уважении к вашим заслугам, очевидно полученным во время Манадлорских войн, когда нам довелось работать вместе… Я вынужден признать: Республика не готова взрастить очередного тирана и позволить ему занять выдуманный им трон. Мы все уже научены горьким опытом прошлого, потому…

Тол Кресса двумя руками ухватился за трибуну, как будто пытался удержаться, и судорожно продолжил:

- Сегодня я обращаюсь к Сенату с особым прошением, прекрасно понимая всю ответственность данного решения. Я знаю, что мы редко прибегаем к подобным мерам. Пускай же это станет волеизъявлением народов Республики и будет принято голосованием всех многоуважаемых сенаторов.

Тол замолчал, выжидая паузу. Все в Сенате внимательно ждали, когда он продолжит. Воцарилось пугающее молчание.

- Обращаюсь к вам, многоуважаемые коллеги. В это нелёгкое время я вынужден просить вас принять беспрецедентный для Республики Акт правосудия. Ввиду того, что перед нами человек, повинный в развязке идущей и по сей день кошмарной и уничтожительной войны. Виновный в гибели миллионов людей, в том числе в геноциде на Телосе IV и нападении на Орд-Мантелл. Я прошу вас восстановить справедливость, уважаемые сенаторы. Вся Республика смотрит на нас и ждёт от нас действий…

Он на мгновение замер. Руки его буквально вцепились в трибуну, словно Тол пытался не упасть. Собравшись с мыслями и устремив свой взгляд в пустоту, он продолжил:

- Я прошу вас проголосовать за особый способ наказания, предусмотренный законами Республики, но на долго время забытый. А именно: я призываю вас отдать свои голоса за признание вины Дарта Ревана и приговорить его к смертной казни… Приговор должен быть исполнен незамедлительно после окончания голосования.

Вице-канцлер шустро сменил своего хозяина, а Тол Кресса отошёл от трибуны.

- Так как вина Дарта Ревана ни в чьих глазах не требует доказательств, предлагаю начать процесс голосования прямо сейчас…

Жуткое молчание в Сенате нарушили редкие возгласы, но большинство застыли в оцепенении. Самое ужасное, что Тол Кресса мог сделать - это начать голосование прямо сейчас, не дав возможности сенаторам всё обсудить. Пока они не вернулись к своим советникам, пока они не придумали собственные интриги и не сплотились в коалиции с его конкурентами.

- Я хочу высказаться, - запросил я право голоса. Но майор део-Баск лишь ухмыльнулся.

«Проклятье… - думал я. - Конечно же, Тол не позволит мне защищаться. Он хочет, чтобы всё прошло в молчании…»

Я смотрел на лица сенаторов и видел в них сомнения. Их призывали стать соучастниками убийства, официально испачкать руки, чтобы в итоге все они оказались рука об руку повязаны с Канцлером. Тот, кто сейчас откажется, может потерять своих избирателей.

«Неужели они все будут молчать? Ну хоть кто-нибудь… Выступите же. Дайте мне слово…»

Коллективная ответственность будто бы размывала тяжесть поступка. Но всё же никто из них ещё так открыто не марал руки, все их проделки всегда оставались за кулисами.

Я уловил на себе взгляд сенатора от Дорина, будто почувствовав его в Силе. Это был пожилой кель-дор, которого звали Коро Бал. Он будто читал мои и соболезновал. Наши взгляды встретились, я наделся, что он смог понять меня без слов.

Кель-дор нажал на кнопку вызова и запросил право высказаться:

- Коро Бал, сенатор от Дорина, - сказал Ларк Батиста, - вам предоставляет право говорить.

Сенаторская ложа вылетела вперёд. Взгляды всех присутствующих устремились к Коро Балу.

- Уважаемые сенаторы, - стал говорить пожилой кель-дор с хрипотцой в голосе. - Я столько лет являюсь сенатором от Дорина, что успел повидать всякого. Мой народ признаёт мою мудрость и даёт возможность говорить от их имени, и я уважаю это право.

Пожилой кель-дор набрал воздуха в грудь, что быть громче. Но это не сильно помогло ему, хотя он и старался.

- Я не помню, чтобы когда-либо Сенат опускался до того, чтобы осуждать кого-то на верную гибель. Я не уверен, что мои избиратели выбрали меня, чтобы я от их имени способствовал убийству.

На лице Тола Кресса возникло явное недовольство.

- Если война вынуждает нас защищаться, - продолжал сенатор, - мы отправляем войска в бой, осознавая, что неизбежны жертвы. Тут же идёт речь о преднамеренном убийстве. А ведь этого же человека мы когда-то назвали Героем Республики в этом же зале. Значит ли это, что мы ошиблись? Значит ли это, что мы можем ошибаться?

Коро Бал задумался. Это длилось слишком долго, но он был стар…

- Сенатор Коро Бал? Это всё? - окликнул его вице-канцлер.

- Я понимаю все ваши опасения, - с резким напором продолжил кель-дор. - Нам всем может грозить новая угроза в лице Ревана. Я понимаю ваш страх и чем он вызваны. Это ваше право - бояться. Но мне кажется, что сейчас настало время, когда нужно забыть про страх.

Сенаторы оглядывались и смотрели друг на друга, видимо, искали поддержку. Их советники засуетились. В тот момент, когда пожилой кель-дор говорил, формировались политические союзы. Он дал всем время.

- Миллионы разумных сейчас служат в наших армиях, во флоте, удерживают рубежи или идут в атаку, пытаясь вернуть то, что нам дорого, - говорил кель-дор. - Эти люди выбрали нас. Они сказали нам: мы сделаем всё возможное, но и вы не обманите наше доверие. И я спрашиваю всех присутствующих: так ли важна для нас смерть Ревана в это нелёгкое время, когда у Сената есть более важные вопросы для обсуждения? Или же мы продолжаем играть в игры, пытаясь набрать политический вес, завладеть вниманием избирателей, чтобы скрыть нашу очевидную беспомощность?

Молчание в Сенате было нарушено. Кто-то стал возмущаться, а кто-то кричал, поддерживая Коро Бала.

- Я вижу, что мы безуспешно продолжаем проигрывать в войне, - говорил кель-дор. - И я устал от того, что мы пытаемся это скрыть. Мы обвиняем других или перекладываем ответственность, но виной всему наша собственная беспомощность и бездействие. Некомпетентность. Недальновидность. Мы сами некогда взрастили Ревана, отправили на войну джедаев, наплевав на протесты Верховного совета Ордена. Эти решения принимались в этом зале. Теперь же мы постоянно осуждаем магистра Кавара - того, кто изначально объяснял нам, что ничем хорошим это не закончится. Владеющие Силой - это необычные разумные. Они подвержены влиянию Силы. Кодекс джедаев написан не напрасно. Сила всегда может быть опасна…

«К чему же ты клонишь мудрый кель-дор? - думал я. - Только не закопай Орден джедаев ещё глубже…»

- Сегодняшняя война - это целиком и полностью вина Сената, - стал заканчивать свою речь Коро Бал, и его голос стал тише. - Я уже не сплю по ночам из-за за прошлых поступков, которые когда-то казались мне праведными. И я не готов идти на откровенное убийство лишь для того, чтобы потешить честолюбие Канцлера Тола Кресса. Достаточно мы играли в игры. Пора всем нам повзрослеть и наконец-то закончить эту войну, а не тратить наше время на то, чтобы решать, как следует осудить Ревана… У меня всё.

Зал разразился аплодисментами. Вице-канцлер даже не смог что-либо сказать.

«Он поймал их за то, что Тол Кресса призывает их стать соучастниками, - думал я. - Как прямолинейно… И мудро…»

На смену сенаторской ложи Коро Бала вперёд вылетела друга. Мне показалась, что это был несогласованный с вице-канцлером акт, но тот, кто выступил вперёд, явно пользовался уважением, потому что все замолчали.