6 Когда, в предельном униженье, Целую только голый прах — Меня охватывает страх: Но неба вижу я движенье. 7 Взыскуют в платьицах пылинки Лучей светлейших новых дня: Их кто–то выткал из огня — Но перед тенью – половинки, А в самой тени их не видно, Как будто не было вовек: Не так ли ты, о человек, Покинув плоть, плывешь в безвидность? 8 Осколок зарева линчует Пол–неба затемнивший зонт. На юге чуть блестит лимон, Он острием восток врачует. 9 Опрокинута горлом вниз Склянка неба; в ней ясный вечер А от донышка самого, из Сердцевины толкает вече Ветряное туманы туч: Пять минут и закрылось пробкой Место, в коем был робкий луч, На прощанье блеснув подковкой. 10. Предрассветная Венера 1 Предрассветная Венера Искупалась в молоке. Не испита в далеке Разноцветная мадера. День таится в глубоке. 2 Желтоватая Капелла Зыблет двойки–якоря. Чтоб зарницами вскипела, Отдаляясь фонаря, Пядь Аврориного тела. 3 Пьяный муж, сосед обочин, Голосует на песке. Так, зазнобой приторочен, Знак всклицает на листке. Мир не зыбок, мир не прочен. 4 У стены торчит, груба, Толстое исчадье дыма, Затонувшая труба, В той стране, где время – мимо, Словно старая арба. 5 Пять часов. Звучит мотор, Как свекровь недосыпанья, Недосказанный укор Алкогольного иканья, Тишину забравший вор. 6 Предрассветная Венера Искупалась в молоке. Не испита в далеке Разноцветная мадера. День таится в глубоке. 11 Ко мне вчера вернулись голоса Из хора растерявшихся созвучий, Растаявших весной на горной круче И улетевших в шумные леса. Ко мне вчера вернулись голоса. Ко мне вчера вернулось звуков семь, А может, втрое больше; обнаженье Раскрыло заскорузлых старых тем Прошедших лет полет и униженье. Ко мне вчера вернулось звуков семь. Ко мне вчера вернулся стук колес И запах шпал, повернутых на детство, И старый деревянный мшелый мост, И первых губ навязчивое средство… Ко мне вчера вернулся стук колес. Но как уйти туда? Чужой вопрос. 12
Вступив в общенье с миром тайным, Даров своих не утаю; Минован мной исход летальный, И жизнь по–прежнему люблю. И как всегда, весенний вечер До сини небо отскоблил, И на жены неверной плечи Послал пророческих Сивилл. Пусть грязевые динозавры Водою чёрной земь жуют, Из–под востока нам литавры И бубны весело поют; О чем? В невнятном шуме этом Я слышу стоны, слёзы, смех; И оцифрованное лето Весенних избегает вех. Вступив в общенье с миром тайным, Оставлю не дискретный хлам; В бокале, бежево–хрустальном, Зажгу лампадку для Палам. 13. Ветер Я люблю, когда ветер в окна, Вместе с ним веселее жить. Разветвляется на волокна Необъятная плотная нить. Фонари качаются зябко, Им без лампочек – еле жить; Ветер кладку целует хватко, Что строитель успел сложить. Я люблю, когда ветер твой волос Забирает себе в кулак, И трепещет его, как колхозник колос, Иль как прапор сжимает флаг. Здравствуй, юный бродяга–ветер! Тебе воля и младость – брат. Я похож на тебя был в семнадцатом лете… А теперь лишь покою рад. Я люблю, когда ветер в окна, Вместе с ним веселее жить. Разветвляется на волокна Необъятная плотная нить. 14 На собраньи нечестивых, Ждущих пагубных вестей, Тщетно я искал красивых, В тёмном пурпуре гостей. И куда ни обращался, Видел всё одно и то ж: В зеркалах висел, вращался Надо мною острый нож. Эй вы, пленники лихие! Электроники людей! Побеждают вас стихии Из отверженных идей. И на стенках я не видел Углублений для икон; Бык, визжа, бежал к корриде, Плыл зажаренный бекон. Чу! Будильник пробудился Очень кстати ото сна. …Милый мой, а ты молился? На дворе стоит весна! |
