— Я пас, — сказал я, понимая, что на таких тренировках велик шанс попасть впросак, то бишь раскрыть мою тайну, связанную с маной.

— Вы отказываетесь? — изумился блондин.

— Угу. Знаете ли, не только у вас прорва дел. До свидания, сударь.

— Постойте, Горин! — рассерженно бросил мне в спину барон. — Вы осознаете от чего отказываетесь? Да вы просто самоуверенный болван, раз так поступаете!

Я на слова Воронова ничего не ответил. Молча скрылся с глаз долой. И уже минут через десять добрался до своей комнаты в общежитии. А она встретила меня полным бедламом. Оно и понятно. Служивые здесь явно устроили обыск. И, гады такие, не потрудились прибрать за собой. Пришлось мне заняться этим делом.

В какой-то миг я будто почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Причем наблюдатель словно находился за окном. Я резко обернулся, но увидел там лишь голубя. В его глазах было столько же разума, сколько у бедных простолюдинов, играющих пышные свадьбы, взяв на них громадные ссуды.

— Кажется, нервишки шалят, — пробормотал я и вернулся к уборке.

Еще около часа я приводил комнату в порядок, а затем перешел к тренировкам с «ускорением». Пытался максимально быстро преодолеть семнадцать шагов. Правда, мне пришлось делать их, двигаясь по кругу. Комната была очень маленькая. Но все же я тренировался, морщась от боли, раздирающей краснеющую кожу. Да и связки после таких рывков неприятно ныли. Приходилось делать перерывы, чтобы тело чуть отошло от таких нагрузок. Да еще я несколько раз покидал общежитие и ходил по улицам, воруя ману.

В таких трудах я провел остаток дня, а утро пятницы началось со стука в дверь.

— Кто? — разлепил я пудовые веки.

Тело после вчерашнего изрядно болело и сильно возмущалось оттого, что кто-то посмел разбудить меня в такую рань. Я бы мог спокойно поспать еще минут тридцать и все равно успеть на занятия.

— Полиция! — пролаял в коридоре нарочито грубый голос. Все же в нем прозвучали знакомые нотки.

Александр? Чего он так рано? Да еще и в игры какие-то играет. Или это не он?

Я встал с кровати и осторожно открыл дверь, готовый то ли драться, то ли убегать.

— Ян! — завопил радостный Шмидт и бросился мне на шею.

— Самолично решил привезти твоего друга, — усмехнулся Александр, похожий на хронически невысыпающуюся сову. — С него сняты все обвинения. Кто-то из думы поспособствовал его освобождению. Думаю, нам есть о чем поговорить.

— Наверное, — сказал я и с трудом отлепил от себя Шмидта. — Дружище, ты бы сходил и помылся, а то тебя несет ого-го как!

— Замечательная мысль! — выдохнул парень и кинулся к своему шкафу. — Пребывание в темнице мне совсем не пошло на пользу. Без обид, Александр, но условия там не шибко хорошие. Даже ваше внимательное отношение не заменило мне вкусную еду, мягкую кровать и санузел.

— Так это же тюрьма, а не курорт, — справедливо заметил брат и вошел в комнату.

— Ты не успел себе купола набить? — сыронизировал я. — Или хотя бы колбы химические?

— И не собирался, — ответил Шмидт и поскакал по коридору в сторону душевой комнаты.

— Ну, рассказывай, — серьезно проронил Александр, закрыв дверь.

— Что именно?

— Да всё. И о твоей дуэли с Герхардом фон Брауном, и о покровительстве молодого барона Воронова…

Фух, ну хоть так. А то я уже подумал, что брат как-то выяснил, кто ему отправил записную книжку Жирного. Или хуже того — о моей силе, данной Абсалоном.

— Шмидт на радостях мне много чего рассказал, пока я вез его, — добавил брат, как-то по-другому глядя на меня. Не так, как обычно. Из его глаз ушел некий покровительственный блеск.

— Ну слушай, — проговорил я и рассказал, как защитил девушку от Герхарда, что и привело к далеко идущим последствиям. — Вот как-то так. Биться мы будем завтра. Но умоляю тебя, не вмешивайся. Я уже взрослый человек.

— Да, взрослый, — кивнул брат, хмуря брови. — И теперь я это понимаю. Прекрасно понимаю. Но никогда не перестану защищать тебя. Ты же мой младший брат. А Воронов и фон Браун совсем из другой лиги. Не заиграйся.

— Все будет хорошо. Лучше расскажи мне о деле Казанцева и смерти Жарова. Любопытно же. Весь город только об этом и судачит.

— Да что рассказывать, — пожевал губы старший Громов. — Дело об Абсалоне велено закрыть. А вот с бандитом Жирным не все так однозначно. Но пока версия остается прежней — заказ конкурентов. Однако есть у меня… — брат вдруг замолчал, словно не решался что-то сказать. А затем ляпнул явно совсем не то, что хотел: — Есть у меня предчувствие, что не все так просто. Что ж, хорошего дня, а мне надо ехать.

Брат пожал мою руку и вышел вон. А я кожей почувствовал, что он уже получил записную книжицу и, возможно, подобрал ключик к шифру. Все-таки Сашка опытный полицейский, а Жаров вряд ли использовал какой-то зубодробительный шифр. Оттого-то у брата и появилось «предчувствие», что дело Жирного совсем не простое. Кажись, он уже что-то прочел. Но Александр молодец. Даже мне не стал ничего говорить об этом, хотя явно хотел.

— Ух, хороша была водица, — проговорил Шмидт, входя в комнату.

Он вытирал махровым полотенцем свои кудряшки, поблескивающие от воды.

— Шмидт, я тебе помог, а теперь ты помоги мне, скажи в университете, что я заболел.

— Без проблем! — рьяно заверил он меня и бросил вопросительный взгляд.

— Мне нужно потренироваться перед завтрашней дуэлью, — честно сказал я и принялся одеваться. — Схожу к одному человеку. Он мне даст пару уроков.

— Правильное решение! Очень правильное! — поддержал меня друг и следом добавил: — В воскресенье я поведу тебя в ресторацию. Надо же хоть так отплатить за твою помощь. А ведь ежели бы не ты…

— Забудь. Мы же друзья.

Но парень «не забыл». Он еще минут пятнадцать благодарил меня, пока я не вышел из комнаты. Благо, что он не побежал за мной. Поэтому я сумел без проблем покинуть общагу и отправиться туда, где было много народа и имелись подворотни. Вот одну из них я и облюбовал в качестве тренировочного полигона. Отмерил по прямой семнадцать шагов и принялся тренироваться, порой прерываясь на отдых и восполнение маны.

В очередной раз отдышавшись, я ухнул в «ускорение» и промчался семнадцать шагов.

— Медленно, наверное, — пробормотал я.

— Да, медленно, — раздался позади меня выхолощенный голос, который мог бы принадлежать марионетке.

Я резво развернулся и увидел в подворотне высокого мужчину в черном плаще и в такого же цвета шляпе с широкими полями. Они вкупе с закрывающими солнце серыми облаками мешали рассмотреть лицо неизвестного. Но я готов поспорить на все свои деньги, что еще миг назад мужчины не было в подворотне.

Наградив его хмурым взглядом, я развернулся, решив покинуть подворотню. Найду себе другую, а то этот сударь вызывает у меня какую-то странную дрожь.

— Не торопись уходить, Ян. Нам есть о чем поговорить, — произнес неизвестный и всего спустя один удар сердца оказался передо мной. Хорошо хоть не нос к носу, а в паре метров от меня.

— Кто вы такой? — напрягся я, мигом сообразив, что мужчина владеет «ускорением». Причем владеет на очень высоком уровне.

— Наверное, ты очень удивишься, если я скажу, что в некотором роде являюсь твоим отцом.

— Вы правы.

— А между тем это действительно так, — проговорил мужчина и снял шляпу.

Я вскрикнул, увидев жидкие волосы, облепившие покрытый ожогами череп. Бледное лицо с орлиный носом и остатками черной бороды «украшали» такие же страшные отметины, а тяжелый взгляд неизвестного заставил меня вспомнить…

— Профессор Казанцев! — ошеломленно выдохнул я, уронив челюсть в лужу.

— Он самый, — скупо усмехнулся мужчина.

— Но вы же сгорели, а потом ваш труп того… умыкнули. Или… или вы сами… кха… ушли? — промычал я, отчаянно пытаясь не перекреститься.

Казанцев вернул шляпу на место и сказал:

— Да, ушел и наведался в питейную «Заводной Иван»…

— Так это вы подсматривали, как я… гм… сбрасывал отработанную воду. То-то там пахло горелой плотью, а на окошке даже остался ее кусочек.