Я судорожно стёр их ладонью и нервно подумал, что лежащие в спальне бандиты не видели моего лица. Максимум заметили смазанный силуэт. А вот маг в ванной комнате не только знает о том, что я работал с профессором, но и явно разглядел мою физиономию. Его воспоминания надо стереть. В противном случае меня ждут большие… большие проблемы.
Присев возле мага на корточки, я заглянул в его мутные глаза, зачерпнул ману из солнечного сплетения и вызвал «ментальное воздействие». Книга утверждала, что из воспоминаний человека можно удалить максимум последнюю неделю жизни, но на это нужно потратить много магической энергии. У меня её было с гулькин нос. Надеюсь, хватит хоть на четыре дня, как раз зацеплю тот день, когда Жирный поведал «грязному» обо мне.
Установив с «грязным» прочный зрительный контакт, я начал посылать ему такие воспоминания, которые должны заставить его поверить в то, что он мертвецким сном продрых последние четыре дня. И посылал я их не абы как, а точно следуя написанному в книге.
Дело шло быстро и ловко, словно я уже не раз так делал. И когда спустя пару десятков секунд я закончил, у меня было полное ощущение, что работа удалась на славу.
— Отлично, — устало пробормотал я, вставая с корточек.
Конечно, надёжнее было бы просто убить «грязного», но мне не хотелось брать на душу лишний грех, хотя я и понимал, что он явно заслуживает смерти. Его руки точно по локоть в крови, а на совести десятки поломанных человеческих судеб. Нельзя остаться невинной овечкой, служа такому персонажу, как Жирный.
Впрочем, этот гад не останется безнаказанным. Полиция точно отправит его в тюрьму хотя бы за то, что он — «грязный маг». Двух бандитов из спальни наверняка тоже ждут камеры.
— Вот и хорошо, — проговорил я и без всякой задней мысли сунул руку в карман, а там обнаружился ключ, сорванный с шеи Жирного.
— Сейф, — вспомнил я и вернулся в гостиную. — Его надо бы проверить, но только быстро. Соседи уже явно телефонировали в полицию.
Итак, где там сейф? Под ковром вроде бы. Я пару раз приподнял разные края оного и нашёл возле окна сделанную под дубовый паркет дверцу. Она лишь чуть-чуть отличалась от остального пола.
Ключ идеально вошёл в небольшую замочную скважину, после чего я торопливо провернул его и услышал щелчок. Дверца открылась без проблем, перестав скрывать прячущуюся за ней полость, в которой лежали четыре пачки денег, приметные золотые украшения, паспорта разных стран и небольшая записная книжка. Цапнув последнюю, я услышал приближающийся со стороны лестницы грохот тяжёлых сапог.
— Вашу мать, как же они быстро прибыли. К Императрице бы дольше добирались, — ошарашенно прошептал я и судорожно сунул в карман записную книжку.
Деньги я тоже отправил в карман, а вот украшения брать не стал. Слишком приметные. Такие просто так не продашь. Паспорта же мне совсем не нужны. А вот нож для колки льда я в обязательном порядке взял с собой. Улики оставлять нельзя.
А затем я поспешно открыл двери балкона и выскочил из спальни.
Показавшийся из-за туч любопытный глаз луны окатил меня таинственным серебристым светом, отразившимся от луж, покрывающих безлюдную улицу, находящуюся несколькими этажами ниже меня.
Высоко, чёрт побери! Но по-другому апартаменты не покинуть. Грохот сапог уже раздавался в коридоре. А маны у меня практически не осталось. Её объёма не хватит, чтобы вызвать «ускорение» и промчаться мимо тех, кто прибыл разбираться в том, что тут стряслось. Придётся рисковать…
Я закрыл двери балкона и перелез через покрытую капельками дождя балюстраду. Ухватился за балясины и повис на руках, пытаясь нащупать ногами ограждение находящегося внизу балкона. Но то оказалось сантиметрах в пятидесяти от моих ботинок.
— Была не была, — выдохнул я и разжал руки.
Подошвы ударились о мокрую балюстраду и предательски скользнули в сторону, провоцируя моё падение. Я сорвался с ограждения, похолодев от ужаса. Перед глазами мигом промчалось видение моего лежащего на брусчатке тела с разбитой головой.
Благо видение осталось лишь видением.
Мне каким-то чудом удалось уцепиться за одну из фигурных балясин и повиснуть над балконом третьего этажа. Всё же от пережитого страха волосы шевелились не только на моём затылке, но и по всему телу.
— Осмотреть тут всё! — донеся до меня грубый, командный голос, вылетевший из апартаментов почившего Жирного.
— Мать честная, крови-то сколько! — раздался другой голос, взволнованный и удивлённый.
— Ищите убийцу! Или убийц! Они не могли далеко уйти. Трупы совсем свежие!
— Твоя правда, — проворчал я и, несмотря на страх, разжал руки, понимая, что сейчас нет времени на колебания. Того и гляди какой-нибудь ухарь выйдет на балкон да глянет вниз. А там я собственной персоной.
Повезло хоть, что нынешний прыжок прошёл лучше предыдущего, а следующий так и вовсе вышел на пять баллов из пяти, словно я уже хорошенечко приноровился так скакать.
В общем, брусчатки я коснулся подошвами ботинок, а не чем-то другим, ежели бы всё-таки сорвался.
Выдохнув, я нырнул в тёмный закоулок и на подрагивающих от слабости ногах припустил прочь, ожидая скорого наплыва душевных терзаний. Я же убил человека. Но совесть в унисон с логикой сообщили мне, что одобряют мой поступок. Мол, то был не человек, а опасное насекомое, жаждавшее убить тебя. Тут либо он, либо ты. И конечно же, лучше я.
Ещё бы вот разобраться с Бугром — последним человеком, кто знает о моей связи с профессором Казанцевым…
— Лишь бы он действительно оказался в подвале, — понадеялся я, тяжело шлёпая по лужам, устилающим узкую улочку.
Ноги двигались без всякой охотки, то и дело норовя подломиться. Голова до сих пор трещала после ударов желтокожего, а в груди ныло. Приходилось останавливаться, чтобы перевести дух. В такие моменты я не только отдыхал, но и усиленно вслушивался в звуки ночного города. Нет ли поблизости цокота ночного конного патруля?
Служивые явно заинтересуются моей персоной, ежели наткнутся на меня. Дескать, чего ты среди ночи бродишь по городу? Жить надоело? И чего это у тебя за пятна на плаще? Уж не кровь ли?
Да, кровь. Желтолицый успел полить меня своей красной жижей. И служивые, скорее всего, заметят эти пятна. А я, блин, даже убежать от них не смогу. Не в таком состоянии. Мне бы сейчас совсем не помешало подкормиться маной, но улицы были пустынными, только коты кое-где сидели да жирные крысы пробегали.
— Гадство, — прошептал я и продолжил свой путь, двигаясь в сторону подвала Бугра.
До него было неблизко. Пешком я точно не дойду. Попробовать угнать машину? Кажется, прежний Ян умел управляться с ней. По крайней мере, стоило мне представить, как я сажусь за руль, как тотчас в голове возникли знания, что надо делать. Видать, либо папенька учил меня, либо Александр. Хвала им за это.
Ладно, предположим, автомобиль я угоню, а где взять ману? Мне с каждым шагом становилось всё хуже и хуже, будто я был Дьяволом, ковыляющим к освящённой земле. Вот-вот корчи начнутся, и пена изо рта пойдёт.
— Хм, может, сломать систему и найти какой-нибудь полицейский патруль? Помнится, когда-то мне говорили, что среди служивых хватает магов-простолюдинов.
Придя к этой мысли, я решил разыскать будку квартального надзирателя. Если следовать логике, всё лучшее всегда в центре города, где я, собственно, и нахожусь. Значит, сюда вполне могут поставить надзирателем как раз мага-простолюдина.
— Авось полицейское начальство рассуждает так же, как я, — понадеялся я и поковылял по тротуару, скользя одной рукой по стене дома, чтобы позорно не упасть.
Будка надзирателя всё не показывалась, а вот цоканье копыт появилось. Оно вылетело из-за ближайшего поворота.
Я лихорадочно заметался, не зная куда нырнуть. Рядом не было ни подворотен, ни арочных входов во дворы. Пришлось из последних сил ринуться к пузатой, розовощёкой марионетке, изображающей усатого толстяка с пенной кружкой в руке. Вот за марионеткой-то я и схоронился, едва уместившись в щель между стеной пивной лавки и спиной металлического усача. Отсюда был виден поворот, потому я узрел показавшихся из-за него двух всадников в синих полицейских мундирах.
