— Ничего, — холодно ответил он и развернулся, чтобы выйти со столовой.

— Знаешь, иногда я понимаю, почему ты бываешь таким чёрствым и грубым. Но не смей из-за какой-то девчонки так разговаривать со мной! — крикнул Рома ему в спину. Паша на секунду остановился и сжал кулаки, он с закрытыми глазами посчитал про себя до десяти и, выдохнув, вышел из комнаты.

На самом деле внутри него полыхал самый настоящий пожар, который безжалостно испепелял его здравый рассудок. Сегодня днем он понял, что испытывает к Соне что-то большее, чем просто симпатию. А вечером «это больше» переросло в дикое желание. Желание обладать ею полностью, эгоистично забрать каждую её улыбку, каждый взгляд себе, и никому не отдавать. В дополнение к его непростому нраву он был жутким собственником — это настоящая катастрофа для этой хрупкой девушки. Слишком хрупкой… Она не выдержит его сложный характер, и сбежит, сверкая пятками, так к чему это всё начинать? Через месяц он уедет, и вернётся к прежней жизни, где уйма работы и секс без обязательств. Он не готов меняться, и не собирается идти на поводу у мимолетных чувств, которые, возможно, скоро пройдут. Это наваждение кончится, и с чем он останется? И с чем оставит её? С осколком разбитого сердца… Ещё и бабушка со своим условием усложняла ситуацию. Завтра бы он уехал и забыл бы о ней через пару часов. А теперь ему придётся целый месяц бороться с самим собой, чтобы не наломать дров. Он мог бы уехать, когда ему захочется, он не претендует на бабушкино имущество, у него своя мебельная фабрика, которая хорошо его обеспечивает. Но он не может так поступить с Дианой и даже Ромой, потому что они восприняли эту новость с легкостью. Брат с сестрой были совсем не против пожить в этом доме. Они отложили свои дела и решили исполнить последнюю волю бабушки, так какое он имеет право поступить иначе? Он же не совсем бесчувственная скотина. Ещё и Рома подливает масло в огонь, Паша сразу понял его заинтересованность в Соне, и его вопросы про мужчин не на шутку вывели его из себя. Но также Паша замечает взаимную симпатию Софии на себе, и чтобы не вводить её в заблуждение, он решил остудить накал между ними и в очередной раз повёл себя как скотина. Он верил ей несмотря на то, что они знакомы два дня, уверенность почти ни на секунду не покидала его. И от этого ещё сложней, они познакомились всего сорок часов назад, а она смотрит и говорит с ним так, будто знает всю жизнь.

София лежала в своей тёплой постели, уже как минут пятнадцать назад проснувшись от грохота в доме. Звуки были точно такими же, как и прошлой ночью и ровно в то же время. Она специально решила не выходить, может хоть тогда они поймут, что она не имеет к этому никакого отношения, и что она точно так же напугана и озадачена. Она не знает, что там происходит, и кто это делает, и от этого ей становится ещё страшней. Все-таки нужно было уезжать, после смерти Алевтины Игнатьевны этот дом превратился в дурдом! Мало того что не понятно, что происходит уже вторую ночь подряд, так ещё и эта семейка нервирует. Ладно Рома, она уже поняла какой он скользкий тип и ничего другого от него не ожидала. Но вот Паша совершенно разочаровал её, только она подумает, что он не такой уж и холодный, как он начинает вести себя как скотина! Пусть там хоть землетрясение случится, она не выйдет из комнаты, чтобы на неё и это не спихнули. Конечно, звуки наводят на неё ужас, а сильная метель за окном добавляет антуража, но она подготовилась и припрятала под подушкой нож, с ним как-то поспокойней.

Через некоторое время звуки прекратились, и она с облегчением выдохнула, надеясь, что сейчас всё-таки удастся уснуть. Когда она почти задремала, то услышала шаги за дверью, и шмыгнула рукой под подушку, схватив нож. Затем последовал стук, сердце ускорило ритм, что стало трудно дышать. Она тихо встала с кровати, на цыпочках подошла к двери и стала прислушиваться. Резко раздался ещё один стук, она от неожиданности подпрыгнула.

— Кто там? — спросила она дрожащим голосом, сильнее сжав рукоятку ножа.

— Сонь, это Рома, — послышалось за дверью, и девушка с облегчением выдохнула. — Пойдём на кухню, разговор есть.

— Ладно. Сейчас выйду.

— Жду.

София подошла к кровати и засунула нож под подушку. Сняв свои короткие шорты, она осталась в белой майке и трусиках. Затем достала со шкафа чёрные спортивные шорты и, надев их, подошла к двери.

В коридоре снова не горел свет, стало ясно, что его опять выключили. Рома стоял с фонариком руках, одетый в тёмные шорты и светлую рубашку, его немного отросшие волосы были похожи на полнейший беспорядок, что наводило на мысль, что он только сам встал с постели.

— Что случилось? — спросила она, когда они шли по коридору.

— Сейчас сама увидишь, — нервно бросил Рома. София поежилась то ли от остывших стен дома, то ли от нервозности Ромы. От его слов ей снова стало не по себе, да так, что расхотелось идти на кухню и узнавать, что произошло, но она смогла сдержать приступ страха и продолжила идти.

Они зашли на кухню, по столешницам были расставлены подсвечники с горящими свечами, от чего она сразу заметила гору разбитой посуды. За кухонным островком сидели Паша и Диана их лица выражали шок. «Боже, да что здесь происходит? И чем они так шокированы?» — подумала София и подошла к островку, на котором тоже стоял подсвечник с тремя свечами, а также она заметила видеокамеру.

— Садись. — Паша указал на высокий стул рядом с собой. София послушно села и обвела всех непонимающим взглядом.

— Что случилось? — снова спросила она. Рома открыл камеру и нажав пару кнопок поставил перед ней.

— Смотри, — указал он на камеру. София стала внимательно всматриваться в маленький экран, и поняла, что это была съёмка кухни. «Так, пока всё обычно, горит свет, и всё на своих местах» — только успела подумать она, как резко прикрыла ладонью рот от увиденного. В один момент погас свет, и видео стало черно-белым, а затем дверцы кухонных шкафчиков распахнулись и со шкафов началась падать посуда. Даже не падать, а словно не видимая рука принялась их выбрасывать, тарелку за тарелкой. Затем снова посыпались приборы, а со столешницы слетел графин с водой, после чего дверные шкафчики стали закрываться один за другим словно от сильного сквозняка. София сидела с округлившимися глазами почти не дыша, впервые не веря своему стопроцентному зрению. Рома защёлкнул камеру, а затем потёр пальцами лоб.

— Боже… — сказала она не своим голосом, от парализовавшего её голосовые связки страха. — Я не верю своим глазам.

— Это треш какой-то…,- начал Рома. — Может у нас галлюцинации? Может в доме какая-то утечка, и мы чем-то надышались? — сам не веря своим словам предположил он.

— Бред, — отвергла его теорию Диана.

— Бред? Вот это бред! — он указал на камеру.

— А я говорила, что это привидение. А вы смеялись надо мной. Хотите верьте, хотите нет, но против таких доказательств не попрешь, — Диана проговорила так, будто радовалась тому, что оказалась права.

— И что делать? — София снова прошлась глазами по домочадцам. — Вызывать охотников за привидениями? Или звать батюшку?

— Предлагаю подождать, и понаблюдать — заговорил хриплым голосом Паша. — Соня, раньше же такого не было? — посмотрел на неё и опустил свои чёрные от тусклого огня свечей глаза на грудь девушки.

— Нет, — она придвинулась к столешнице и оперлась на неё локтями. — Все было спокойно.

— Значит, на это должна быть причина. — уверенно продолжил Паша и посмотрел на брата с сестрой.

— Ты хочешь сказать, что это дух бабушки буянит? — нахмурил брови Рома и скрестил руки на груди.

— Не знаю, она это или нет. Но я уверен, что это не просто так. Видимо, что-то так сильно злит «это», что оно начинает так себя вести.

— Господи, я не верю, что в здравом уме обсуждаю то, во что никогда не верил. — громко вздохнул Рома и покачал головой.

— Может ты и прав, — согласилась Диана, обращаясь к Паше. — Давайте сохранять спокойствие и сильно не накручивать. Просто будем вести себя как обычно, но держать ухо востро.