София поправила свое отутюженное чёрное платьице с рукавами три четверти, смотря в окно. К дому подъезжал черный джип. Встревоженная из-за появления гостей, вернее, новых хозяев дома, она вышла из просторной спальни, оформленную в синих тонах, которую подготовила для одного из гостей. Заперев деревянную дверь темно-коричневого цвета, она направилась к лестнице по узкому коридору, попутно проверяя, не осталось ли остатков пыли на настенных лампах и позолоченных рамах картин. Удостоверившись, что всё сверкает, она быстро сбежала по скрипучим ступеням и свернула влево, распахнув широкие белые двери, и оказалась в просторной и светлой кухне.

— Григорий Иванович! Приехали! — прокричала девушка повару, который выходил с кладовой, держа в руках бутылку вина. София оперлась о барную стойку и начала нервно потирать ладони.

— Ну что ты так переживаешь? — с улыбкой спросил седовласый мужчина и поправил свой белоснежный китель, — дом сверкает, — раскинул руки, — ты подготовила для них комнаты. Ты прекрасно выполняешь свою работу. Покойная Алевтина Игнатьевна была тобой довольна, — мужчина немного помолчал и перекрестился, — А ты знаешь, какой иногда она была непростой. — он наклонился немного вперёд к девушке, — Они приятные ребята. И ни сколько помню не придирчивые, — задумчиво добавил он.

— Да… — София неуверенно кивнула. — Просто я совсем их не знаю, видела только на фотографиях, вдруг я им не понравлюсь… — смутилась девушка.

— Им должна нравиться твоя работа, моя дорогая, — мягко ответил мужчина, раскладывая на белоснежную тарелку различные фрукты, — а ты выполняешь ее отлично. За все два года, что ты здесь, к тебе не было ни одной претензии.

Слова повара и, по совместительству, приятного человека, к которому она всегда могла подойти за советом, немного утихомирили её нервозность. Не то чтобы она старалась им понравиться, ведь она горничная, которая еще и в последние несколько месяцев выполняла обязанности сиделки покойной хозяйки дома, просто она испытывала некую неловкость. Хотя зачем врать? Она испытывала настоящий страх от того, что в дом приедут внуки Алевтины Игнатьевны, которые могут оказаться не такими дружелюбными, как их бабушка. Конечно, бывшая хозяйка не всегда была в хорошем настроение, но за два года она привыкла к её частым перепадам настроения и знала, когда стоит ответить ей на её бурчание, а когда промолчать и просто побыть рядом. Их отношения не были только рабочими, София и Григорий Иванович были для неё почти семьей. Они всегда ужинали все вместе за одним столом, и даже порой играли в настольные игры, но не злоупотребляли добротой хозяйки. Алевтина Игнатьевна была одинокой пожилой женщиной, несмотря на своё состояние. И Софию всегда удивляло это, ведь у неё есть трое внуков, которые за это время ни разу не приехали к ней. Как можно не навещать своего близкого человека, который их вырастил. Она заменила внукам погибших родителей, заботилась, поставила их на ноги. И такая благодарность?! Это просто возмутительно, не ценить такую заботу и любовь, чем сама София была обделена с раннего детства. Но Алевтина Игнатьевна никогда не говорила о том, что ей обидно и больно из-за этого, она всегда находила для них оправдания, мол, много работы, учёба и большое расстояние между ними, ведь внуки жили в столице, а она на отшибе одного из посёлков. Но несмотря на такое местоположение, многие могут позавидовать такому дому. Двухэтажный коттедж, с фасадом из тёмного камня и покатистой чёрной крышей, на первом этаже которого имеются большие панорамные окна, просторный зал в коричневых оттенках с мягким диваном и креслами шоколадного цвета, камином и несколькими шкафами из темного дерева со стеклянными дверцами, в которых хранится много антиквариата, старинных подсвечников, фарфоровой посуды и приборов из начищенного серебра. Из зала шел проход через арку в просторную светлую гостиную, по центру которой стоял длинный овальный стол бежевого цвета. Стулья такого же оттенка с мягкими бархатными обивками всегда стояли задвинутыми, как по линейке. Также на первом этаже была кухня, где господствовал Григорий Иванович, и большая кладовая с запасами продуктов и различных вин, которые так любила Алевтина. На втором этаже было шесть спален, четыре из которых были хозяйскими, а две другие небольшие комнаты принадлежали Софии и Григорию Ивановичу. В каждой из трех спален была собственная ванная комната, но было ещё и две общие ванные на этаже. В одной из них хранились все моющие средства и приспособления для уборки огромного дома. Этот дом стал для Софии чем-то большим, чем работа, она полюбила его обитателей и не представляла, что ей делать дальше после смерти Алевтины Игнатьевны. Она тосковала по ней и никак не могла забыть те ужасные минуты, когда обнаружила её скончавшейся в собственной постели. Старушка уснула и больше не проснулась. «Покинула этот мир без мук, ведь в последнее время она совсем сдала», — думала София.

Из собственных мыслей Софию вырвал звук открывающейся двери и звонкий женский хохот. Девушка встрепенулась и, посмотрев на Григория Ивановича, который одним взглядом успокоил ее, направилась встречать гостей, точнее, хозяев. В холле стояло трое молодых людей: двое парней и девушка. Привычный ей запах дома: выстиранного белья и пирогов Григория Ивановича — перебила палитра совершенно незнакомых ей ароматов парфюмов. Девушка с интересом прошлась по Софии глазами, полными зеленью, и мило улыбнулась.

— Привет, я Диана, — и протянула руку. София улыбнулась и ответила на рукопожатие довольно милой, как ей показалось девушки высокого роста с каштановыми волосами, собранными в высокий хвост.

— Здравствуйте, — она обвела всех взглядом и остановилась на одном из молодых людей, которого звали Павел. Она знала их, конечно, не близко, но Алевтина Игнатьевна часто показывала их фотографии и немного рассказывала про то, как они живут. Павел был старше брата и сестры на три года, и это было заметно по его серьёзному взгляду и более взрослым чертам лица. Тёмные короткие волосы, уложенные в виде модной причёски, карие глаза, вызывающие какое-то отторжение, прямой нос и острые скулы придают суровости. Софии показалась, что лучше держаться от него подальше, какой-то он слишком серьёзный.

— Я София, — неуверенно продолжила она, опустив руку после рукопожатия.

— Мы знаем, милая. Я Рома, а этот угрюмый парень за моей спиной — наш брат Паша, — девушка пожала Роману руку. Он с Дианой были двойняшками, София заметила сходство между ними. Одинаковые каштановые волосы, такие же зелёные глаза и слегка курносые носы. Только Роман был выше Дианы на целую голову. Также она заметила различие с их странным братом, который всё также молча стоит и пялится на неё.

— Сочувствую вашей утрате, — София приложила руку к груди.

— Спасибо, — ответила Диана. — Я знаю, что ты ладила с нашей бабулей. Не против, что я перешла на «ты»?

— Конечно-конечно, — затараторила София, делая несколько шагов назад, чувствуя, как задрожали все её внутренности, стоило Павлу снова посмотреть на неё.

— Не знаю, как вы, — Рома схватил за ручку свой чемодан и начал идти в сторону лестницы, — а я дико устал. Дорога была нелегкая, долгая. Я завалюсь спать на несколько часов и прошу не беспокоить меня, — он перевёл взгляд на Софию. — Моя комната готова?

— Да. Ваша прежняя комната в полном порядке.

— Можно на ты, — улыбнулся тот и окинул девушку заинтересованным взглядом, от чего Софии захотелось провалиться сквозь землю от неловкости и нарастающей тревожности.

— Я тоже иду спать, — наконец заговорил Павел и обошёл девушку со спины, внимательно рассматривая её. Не то чтобы она понравилась ему, просто что-то в этой девушке было такое, что цепляло его. То ли её большие и выразительные глаза небесного цвета с синим отливом, то ли её причудливая причёска из светлых волос, которые убраны в гульку на затылке, с ровным пробором посередине. Девушка не выглядела вызывающе, аккуратное чёрное платье до колен было застегнуто на все пуговицы, неброский макияж, состоящий, видимо, из одной туши для ресниц. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы внимательно разглядеть её и прийти к выводу о том, что эта девушка обладает утонченной красотой. У него были красивые женщины, он не был бабником, просто не мог найти своего человека. Каждый раз он обжигался, ведясь на красивую внешность, а когда отношения заходили дальше, он понимал, что они были совершенно разными. И так раз за разом, никто не смог осилить его непростой характер. Его вспыльчивость и резкость со временем отпугивали девушек. Но он никогда не создавал иллюзий, давая сразу понять, что не намерен говорить сотни комплиментов в день и посвящать им каждую минуту своей жизни. Он повидал немало красивых женщин, так что же не давало ему отвести глаз от этой перепуганной девушки?