— Не важно?! — ухмыльнулся он и сделал несколько шагов назад. — Не важно, бл*ть! — крикнул и одним рывком скинул с комода вазу, осколки которой разлетелись по деревянному полу. София вздрогнула, сердце начало стучать с бешеной скоростью, в груди заныло. Она решилась снова попытаться поговорить и аккуратно подошла к нему.

— Паш, — она дотронулась до его плеча. — Я понимаю, тебе больно и обидно… но… — она не смогла договорить из-за нарастающего кома в горле, когда он повернулся и посмотрел на неё ледяным взглядом, у неё пробежал холодок по спине.

— Да не хрена ты не понимаешь… это вообще тебя не касается. — выплюнул он. Его слова были для неё, как удар под дых, от чего она сделала два шага назад и опустила голову, пытаясь скрыть выступающие на глазах слезы.

— Прекрати! — не выдержал Рома. — Ты переходишь границы! — немного помолчав уже спокойней продолжил. — Паш, я сам шокирован, не меньше тебя. И мне тоже больно… но перестань выплескивать свою злость на нас. Диану тоже можно понять. Мы не виноваты, что так случилось, — с горечью говорил Рома, София видела, что ему тоже тяжело, но он отчаянно борется с захлестывающими эмоциями. — Мы семья. И ничего не изменит этого.

Паша покачал головой, усмешка не сходила с его лица. Все видели, как ему было больно, но он решил поддаться эмоциям, а не постараться успокоиться, из-за чего ему становилось ещё хуже. Обида, боль и ненависть поглощали его и не давали трезво взглянуть на вещи. Софии хотелось успокоить его, помочь… но что она может сделать? Он даже слушать её не хочет. От безысходности слезы начали ещё сильней стекать по щекам.

— Не ты сын наркомана и убийцы… — тихо сказал Паша, а затем посмотрел на Диану. — Для меня это было важно, черт подери! А вы с бабушкой решили за меня. Всё это время ты прикидывалась дурочкой… — Паша развернулся к Софии с разочарованным взглядом. — Ты тоже всё знала и не сказала… — его лицо ещё сильней исказилось от боли, София перестала себя сдерживать и зарыдала. — Оставьте меня в покое, — Паша вышел из комнаты, а через несколько секунд послышался звук захлопнувшейся двери. Всхлипывая, Соня быстрым шагом направилась за ним. Запрыгнув в уличные шлепки, она выбежала на улицу, ноги скользили по заснеженным ступеням, и, не удержавшись, она упала и заплакала ещё сильней от пронзительной боли в руке. Она подумала, что уже не сможет встать, но звук заведенного мотора моментально привел в чувства. Девушка кое-как поднялась и уже медленней обошла дом, придерживая правую руку, которая ужасно ныла. Тяжело дыша, она глотала морозный воздух, который обжигал лёгкие.

— Ты не можешь уехать, — с последними остатками уверенности сказала она, когда вошла в гараж. Паша открывал дверь, чтобы сесть в машину.

— Почему же? — не оборачиваясь поинтересовался он.

— Потому что не у одного тебя перевернулась вся жизнь. Диане и Роме также паршиво, — София пыталась унять дрожь в теле, которая срывала её голос. — Ты не должен так поступать с ними…

— Послушай, — он обернулся к ней с безразличным взглядом, — я сам решу, что мне делать. У тебя нет права читать мне нотации, ты несколько дней нагло врала мне в глаза, — он сморщился словно от отвращения.

— Это была не моя тайна… как же ты не понимаешь? — тихо сказала она и наклонила голову в бок, пытаясь найти в его глазах хоть что-то, за что можно зацепиться. Но они были пустыми, в них не было искр, как раньше, не было даже злости. Он просто безжизненно смотрел на неё в ожидании момента, когда она уже отцепится от него. Соня горько улыбнулась, осознавая, что она уже не достучится до него, и, что, скорей всего больше его не увидит. Эта мысль порезала ее сердце.

— Мне уже всё равно, — бросил он, садясь в машину и начал сдавать назад.

— Нет! Не смей! — она начала истерически кричать сквозь слезы и лупить ладонью по двери автомобиля. Паша никак не отреагировал и продолжил выезжать с гаража. — Какой же ты трус! — отчаянно крикнула она из последних сил. А затем зарыдала во весь голос ощущая, как рана на сердце разошлась и разорвала его на куски. Она металась по гаражу, словно раненый зверь, захлебываясь в собственных слезах. Она осознавала, какой шок он переживает, но не понимала, как он способен так поступать. Как он может бросить их в такой ситуации и просто сбежать. Соня не узнавала его, слова Дианы словно по щелчку изменили его. Обида, злость, отчаяние бурлили в ней, и ей казалось она вот-вот просто рухнет от переполняющих её эмоций. В гараж зашёл Рома и тяжело вздохнул, наблюдая за истерикой девушки.

— Сонь… — покачал головой и подошел к ней и схватил за плечи, от чего она дернулась от усиливающей боли в руке. — Что у тебя с рукой? — обеспокоенно спросил он. Соня не смогла вымолвить ни слова. Он аккуратно дотронулся до её руки и приподнял рукав кофты и округлил свои зеленые глаза. — Боже, как ты умудрилась сломать руку?! Черт… идём в дом, — затараторил он, обхватывая её плечи.

Паша не переставал давить на газ и с силой сжимать руль. Глупо гнать в такую погоду, но кипящая в нём злость жаждала вырваться. Адреналин забушевал в крови, и он ощутил азарт, может ему повезёт, и судьба всё решит за него. И всё закончится прямо здесь, на заснеженной ночной трассе. И тогда ему не придётся как-то пытаться жить дальше, после этой чертовой правды, которую он так хотел узнать. Его жизнь не перевернулась — как сказала Соня. Его жизнь, нахрен, на куски разлетелась! О, как же это бесит его! Это сострадание, жалость в глазах, и то, как люди говорят «я понимаю» На самом деле, они ни черта не понимают. Было бы лучше если бы они просто заткнулись и не пытались его успокоить. Какого узнать, что вся твоя жизнь — одна сплошная ложь? В голове мелькают жужжащие вопросы: «Кто я?», «Что мне теперь делать?», «Как не разрушить то, что я так упорно строил?» Он знает, что бабушка любила его и не хотела, чтобы правда разрушила его. Но она обязана была рассказать ему намного раньше… он взрослый мальчик, справился бы как-нибудь. Диана пыталась сделать лучше, и все три чёртовых года врала. Если она сразу бы рассказала, всё могло сложиться по-другому. Но нет, она взяла на себя то, что не смогла потянуть. Все они совершили фатальную ошибку, которую он вряд ли простит.

Паше плевать, кем были его родители, даже если бы его настоящий отец был жив, он не искал бы с ним встреч. Мать — наркоманка, отец — убийца. Зашибись родственнички! Он не станет копать дальше и пытаться узнать подробности. Он не хочет марать руки, связываясь с их дерьмовой жизнью. Жёстко, но по-другому их поступки не назовёшь. Он даже не до конца понимает, что для него было больней узнать. То, что его настоящий отец чокнулся и убил двух людей, или то, что его близкие люди, которым он так доверял, обманывали его долгое время. В какой-то момент ему показалось, что лучше бы он ничего не знал и жил себе спокойно дальше. Но его упрямство сделало своё дело. И теперь надо как-то всё разгребать. Он усмехнулся, вспоминая слова Светланы «Вся твоя жизнь окутана ложью. Она сделает тебе больно, и ты её возненавидишь. Но ты должен простить, она твоя судьба». Все-таки правду говорила. Но он не намерен прощать Соню, он переступил через собственные убеждения и дал им шанс. И вот, что вышло, он остался с дырой в груди. Она знала… знала, когда ложилась с ним в постель, знала, когда смотрела на него своими яркими глазами, нежась в его объятиях. А он, как идиот, велся на их хандру, беспокоясь о них и стараясь не давить. К черту! К черту их всех. И пусть он поступает как скотина, сбегая от них, ему все равно. Он устал держать всё под контролем. Сейчас он просто хочет вернуться домой и хорошенько напиться. Попробовать излечить себя волшебными свойствами алкоголя и забыться. Забыть все эти гребенные две недели. Забыть предательство самых близких, забыть о существовании привидений, забыть её молящие синие глаза… Ему не нужно это наследство, пусть все достанется Роме и Диане. С него хватит. Он уверен, что совсем скоро обязательно станет легче… Просто нужно время.

Спустя три месяца.