Я ощущаю тепло его присутствия, что словно раскрепощает меня от всех забот и тревог.

Вокруг доносится щебетание птиц, их мелодия смешивается с тихим шумом волн, разбивающихся о берег.

— Здесь так спокойно, — произношу я, надеясь, что мои слова отразят ту гармонию, что царит между нами.

Его плечи слегка расслабляются, и улыбка растягивается на губах. Это мгновение замирает, становится вечностью, и я понимаю, что нет ничего более ценного, чем разделять эти простые, чистые радости.

— Что это?

— Это моя мама сплела ее для меня, — надевая на свою руку фенечку, говорю я, — Правда красиво?

Его глаза не отрываются от моего лица, когда он отвечает. В его взгляде читается не только интерес, но и глубокое понимание.

Каждый звук его голоса наполняет атмосферу вокруг, словно в воздухе зависли невыразимые чувства, которые застыли в этой мгле. Он словно исследует не только слова, но и каждую эмоцию, что таится за ними.

Я чувствую, как время увязает в этом взгляде, как мгновение растягивается до бесконечности.

— Да, — пробегаясь по моему лицу, он отвечает, — Мне нравится.

— Хочешь, я тебе и сделаю такую?

— Конечно, — он пожимает плечами, изображая незаинтересованность, как сделал бы любой другой мальчик.

Я оглядываю траву рядом с нами, пока не замечаю белый цветок. Встав на колени, я дотягиваюсь до него и вырываю из земли, держа его между нами.

Я вдыхаю его аромат, и он напоминает мне о безмятежных днях, когда мир казался безграничным, а каждое мгновение — истинным чудом.

— Посмотри, как он красив, — произношу я, глядя в его глаза.

— Красиво, — произносит он и береи цветок в свои руки, — А еще на них можно гадать.

— Как это?

— На самом деле это не так уж и весело, — говорит он.

— Расскажи мне, — настаиваю я.

— Ладно, — говорит он, — Начинаешь с того, что говоришь люблю, не люблю. Затем ты отщипываешь их один за другим и каждый раз, когда ты отрываешь один из них, ты должена сказать: люблю, не люблю, нравишься, не нравишься. Повторяя их в том же порядке для каждого оторванного лепестка, ты ходишь по кругу, пока не закончишь. Строчка, соответствующая последнему лепестку, означает, какие чувства ты испытываешь.

Мне хочется раствориться в земле, настолько я смущена тем, что говорю с ним о любви.

Неужели он не видит, как сильно он мне нравится? Не выдаю ли я себя каждую секунду, когда говорю с ним об этой игре?

Словно прозрачная вуаль, под которой скрываются мои настоящие чувства, каждое слово проскальзывает между губами, и я боюсь, что они слышат мой трепет.

Он улыбается, и эта улыбка — как солнечный луч, проникающий через завесу облаков.

Как прекрасно и ужасно одновременно осознавать, что любовь, окутанная тайной, может быть такой близкой, но недосягаемой.

Каждое наше пересечение взглядов становится испытанием — смогу ли я сохранять хладнокровие или выдам себя одной только искоркой в глазах? Я играю в эту игру, но порой кажется, что правила созданы для совсем другого, для тех, кто уже не боится открыться.

— Ну же, сделай это для меня.

— Зачем?

— Просто, — он пожимает плечами.

— Хорошо, — соглашаюсь я, — Люблю, не люблю.

— Что вы делаете?

Я подпрыгиваю, немного испугавшись, когда Демьян говорит слева от меня. Каким то образом я была увлечена делом, что даже не заметила его.

— Гадаем, — ответила я, — Хочешь тоже?

— Продолжай.

— Где я остановилась? — спрашиваю я Вильяма.

— На не люблю, — отвечает он мне.

— Точно, я совсем забыла, — подхватываю я, повторяя слова снова и снова, пока не дохожу до последних лепестков.

Мое сердце опускается, как свинцовый шарик, в самый низ живота, когда я понимаю, что сейчас произойдет.

Время замирает, как будто сама природа замерла в ожидании, подмигивая мне с ироничной тенью.

В воздухе витает напряжение, оно проникает в каждую клеточку, дыша жгучей правдой о том, что момент близок.

Я всматриваюсь в лица окружающих, узнавая в их глазах отражение своих собственных страхов и надежд, вплетённых в паутину ожидания.

— Люблю, не люблю, нравишься, не нравишься, — я заканчиваю, собирая последний лепесток и зажав его между пальцами.

— Это отстой Вильям, — говорит Демьян, хлопая в ладоши, — Кажется Микаэла совсем тебе не любит.

Это всего лишь глупая игра, но я знаю, что ему не понравится такой исход, потому что он не «выиграл». Не то чтобы тут вообще было что выигрывать, но таков уж он.

Его страсть к победе затмевала все остальное, превращая даже самые innocuous моменты в арену битвы, где каждый ход расценивался как вызов.

Каждый раз, столкнувшись с неудачей, он впадал в тоску, теряясь в своих размышлениях о том, как жизнь полна несправедливостей.

Однако мне было любопытно наблюдать за ним, за его энергией и упорством. Иногда, кажется, в его глазах проблескивала истина, что в этой игре, как и в самой жизни, все дело не в победе, а в процессе, в взаимодействии с другими.

Вильям.20 лет.

Прошёл ещё год, прежде чем я вновь вернулся в страну. Учёта протекала успешно и мне нравилось учится. Мои друзья Луис и Демьян были рядом, они учились вместе со мной. Что не могло не радовать. Но не хватки моего лисенка, давала о себе знать.

Каждый вечер, когда звуки лекций затихали, тишина наполняла комнату, и я ощущал, как пропадает часть меня. Лисёнок, когда-то мой верный спутник, оставила в сердце пустоту, которую ничем было не заполнить.

Я скучал по ее игривому характеру, по тому, как она всегда подбадривала меня, когда учёба становилась слишком сложной.

Воспоминания о том, как она весело носилась по комнате, заставляли меня улыбаться, но одновременно наполняли грустью. У меня было много новых знаний, но без ее теплоты я чувствовал себя неполным.

Однажды, сидя за столом с Луисом и Демьяном, я поделился этими чувствами. Они выслушали меня с пониманием, и в их глазах я увидел отражение своей тоски.

В тот момент мы поняли, что настоящая дружба, как и настоящая любовь, не поддаётся времени и расстоянию.

Прежде чем как я вернулся, заходя домой, я увидел ее. Напротив своего дома. Ее рыжие волосы разлетались на ветру, а ее улыбка не могла меня не радовать.

Прошло пять лет с тех пор как мы познакомились. Ее детские черты лица исчезли и перед мной появлялась прекрасная девушка.

Я всегда считал ее своей подругой и никогда впредь не думал о чем то большем. Возможно дело в большой разнице возраста, а может и нет. Но сегодня, когда я увидел ее, я понял что она мне нравится больше, чем просто подруга детства.

Я медленно подошел к ней, сердце стучало в унисон с каждой ступенькой. Она, казалось, чувствовала мое присутствие и взглянула в мою сторону.

Ее глаза, яркие как изумруды, сверкнули, и в этот момент я понял, что время могло стереть едва ли заметные детские воспоминания о нашей дружбе, но оно не смогло скрыть той искры, что теперь возникла между нами.

— Привет, — с радостью произнесла она, ее голос напоминал мне о летнем бризе, легком и сладком.

— Привет, — ответил я, стараясь скрыть волнение.

Мы вспоминали наши беззаботные дни, смеялись над странными моментами и неуклюжими попытками влюбленности. Каждое слово, произнесенное ею, казалось, оживляло мои воспоминания, и вместе с этим поднимало эмоции, которые я пытался подавить на протяжении всех этих лет.

Я ловил себя на том, что каждое ее движение, каждый взгляд наполняли мою душу теплом.

— Ты помнишь тот момент на моем дне рождении? — спросила она, ее голос придавал разговору особую интимность.

— Конечно, — ответил я, отталкиваясь от собственных воспоминаний, — Ты вела себя так, будто весь мир принадлежал только тебе, и я мечтал быть хоть на миг частью этого света.

Она улыбнулась, и в этот миг мне стало понятно: мы оба чувствовали тот же самый пульс жизни, той невидимой нитью, которая соединяла нас даже через все эти годы.