— Ты что, опять за старое? — усмехнулся он, приглашая войти.

Я быстро объяснил ситуацию, и, увидев серьёзность на его лице, понял, что игра началась.

Уолтор всегда был хорош в выводах, но сейчас он выглядел как будто что-то знает, и это добавляло ещё больше напряжения.

— Она не приезжала, — сказал он, — Я же говорил тебе, чтоб ты дал ей время.

— Я дал, — говорил я, — Но она все это время была рядом, притворялась другим человеком.

— Ты не понимаешь, — произнес он, закусив губу, — Иногда люди прячутся за масками, но это не значит, что они изменились.

— Может, я и не понимаю, — ответил я, пытаясь сдержать гнев, — Но она все равно была здесь, и каждое ее слово звенело ложью. Я не могу забыть те ночи, когда мы сидели за столом, и я чувствовал, что она не моя.

Он вздохнул, словно собирался сказать что-то важное.

— Возможно, ты сам не дал себе шанса увидеть ее настоящую. Мы часто не замечаем, когда любимый человек меняет игру.

— И что же мне делать? Ждать, пока она снова явится и все объяснит? — я обессиленно уронил руки на стол, — Она уже сделала выбор, а я остался здесь, утопая в собственных сомнениях.

— Судьба не всегда щадит нас, — тихо произнес он, взглянув в сторону окна, за которым уже сгущались сумерки. — Мы часто погружаемся в свои переживания, забывая, что другой человек тоже страдает.

— Может, но страдания не освобождают от ответственности, — возразил я, чувствуя, как чаша терпения переполняется, — Она сама выбрала этот путь и теперь хочет, чтобы я просто забыл все, что было.

— Люди не идеальны, — он повернулся ко мне, и в его глазах читалась искренность, — Возможно, она не знала, как справиться с эмоциями, с теми изменениями, что происходили в ней.

Я задумался, поразмыслив над его словами. Может быть, я действительно слишком жестко оценивал ее действия, не позволяя себе увидеть ее суть за маской лжи и страхов. Но когда в душе уже сидит горечь, трудно поверить в возможность прощения.

Посидев еще немного, я вышел из квартиры и пошел к автомобилю. Я не мог поверить, как она так могла со мной поступить. Почему она не сказала мне кто есть?

Просидев ещё пару минут, я заметил как черный автомобиль подъехал к дому и из него вышла Микаэла. Не дождавшись, когда она войдёт в дом, я вышел из машины.

— Микаэла, — окринул я ее, — Микаэла оставись.

Вместо того, чтоб остановиться, она ускорила шаг.

Я погнался за ней, сердце колотилось в груди. Мне нужно было понять, что происходит, почему она так себя ведет. Микаэла всегда была той, кто шла через жизнь с высоко поднятой головой, а теперь она словно сбежала от самой себя.

— Микаэла, подожди, — закричал я ещё раз, стараясь догнать её.

— Оставь меня в покое, — остановилась она, — Просто убирайся из моей жизни.

— Почему ты не сказала правду?

— Потому что ты ее не заслуживаешь, — кричала она, — Я тебя ненавижу. Уходи.

— Я не уйду, пока ты все не объяснишь, — требовал я.

— Я ничего не буду тебе объяснять, — говорила она, — Убирайся туда, где был три года.

Она развернулась и зашагала прочь, не оглядываясь. Я чувствовал, как каждый шаг отдаляет ее от меня, как будто между нами растет пропасть, которую невозможно преодолеть. Легко сказать "убирайся", но сложно смириться с тем, что когда-то у нас была особая связь.

— Ты не понимаешь, что ты делаешь? — крикнул я ей в спину, надеясь, что мои слова достигнут ее сердца.

Но она только ускорила шаги, и звук ее уходящих шагов эхом раздавался в моем сознании. В голове кружились мысли о том, что я мог сделать не так, где произошел наш крах.

— Я слишком долго ждал, — наконец, произнес я, решив, что такое молчание больше невыносимо, — Но ты не имеешь права закрываться от меня. Мы прошли через столько всего вместе.

Она остановилась, и я увидел, как ее плечи слегка подрагивают. Может быть, у нее было что сказать, но вместо этого она просто повела себя, как будто бы между нами больше ничего не осталось.

Она повернулась, и в ее глазах блеснула слеза, но она тут же скрыла это, отвернувшись.

Я ощутил, как в груди что-то сжалось — тянувшаяся между нами невидимая нить начала рваться. Мои слова, как будто потеряли силу, и я молча наблюдал, как она находит в себе силы уйти, оставив мои чувства в тщетной борьбе с невыносимым молчанием.

— Мы не можем просто так расстаться, — произнес я, подбирая слова, которые могли бы донести до нее всю мою боль, — Ты знаешь, что наша история не может завершиться так просто.

Она вновь остановилась, но это было лишь мгновение. Я знал, что решения уже приняты, и все, что оставалось, — это бессмысленные попытки вернуть то, что, возможно, невозможно вернуть.

Тишина, нависшая между нами, казалась тяжелой, как свинцовое облако, готовое разразиться бурей.

— Не уходи, — тихо попросил я, хотя понимал, что даже эти слова скорее для меня, чем для нее.

Теперь между нами лежала пропасть, и я не был уверен, есть ли у меня силы снова ее пересечь.

Микаэла.

После всего что случилось, я решила уехать на несколько дней к дяде.

— Куда то собираешься? — спросила Тиша.

— Да, — ответила я, — На пару дней.

— Куда? — настойчиво поинтересовалась она, поднимая одну бровь и взглядом проникая в самую душу.

— Куда нибудь, — сказала я, стараясь скрыть волнение в голосе, — Где тихо, спокойно. Мне сейчас нужны тишина и время, чтобы всё обдумать.

Тиша пожала плечами.

— Ну, если это то, что тебе нужно.

Слова её будто пронзили меня. Да, я сама выбрала этот путь, но тяжесть ответственности давила на меня, как никогда. Я хотела убежать от всего, от постоянных вопросов и недовольных взглядов.

На прощание Тиша крепко обняла меня.

— Береги себя, — прошептала она.

Я кивнула, в душе радуясь, что у меня есть кто-то, кто понимает. Пора уезжать.

Доехав до дома дяди, я вышла из автомобиля, но услышала знакомый голос.

Взглянув черед плечо, я убедилась, что это был Вильям. Он звал меня Микаэлой, а это означало лишь одно, он узнал кто я есть и теперь хочет объяснений.

— Оставь меня в покое, — остановилась я, — Просто убирайся из моей жизни.

— Почему ты не сказала правду?

Я не хотела ему что либо говорить. Не хотела говорить почему скрыла от него правду. Он сам когда то оставил меня одну. Так теперь пусть живет этим выбором.

Он смотрел на меня, его глаза полнились непониманием и обидой. Я знала, что мои слова причинили ему боль, но мне было все равно. Лишь бы он не пытался снова сблизиться, не искал оправдания своим поступкам. Мы оба сделали свои выборы, и теперь каждый из нас несет их последствия. Я обругала себя за тот момент, когда позволила ему войти в свою жизнь.

— Ты не понимаешь, — продолжал он, — Я думал, что мы можем решить это вместе.

Но мне не нужно было ни его сочувствие, ни его понимание. Я чувствовала себя преданной, и каждая попытка связаться со мной только усугубляла мои переживания. Я хотела освободиться от этого груза, но дверь, которую он когда-то закрыл, оставалась настежь открытой.

— Тебе не нужно ничего решать, — ответила я, стараясь казаться спокойной, — Просто уходи. Пусть всё останется в прошлом.

Оставив Вильяма одного на улице, я зашла в квартиру, где меня встретил дядя.

— Почему не сказала, что приедешь? — спросил он.

— Это ты ему все рассказал, — смотрела я на него, — Ты сказал Вильяму кто я?

— Нет. Я ничего ему не говорил.

— Тогда почему он здесь?

— Он искал тебя.

Я почувствовала, как сердце заколотилось в груди. Мысли о Вильяме, стоящем одиноко на улице, заставляли меня нервничать. Он не должен был знать, где я, и уж тем более с кем я встречалась. Дядя, будто читая мои мысли, нахмурился и, вздохнув, подошел ближе.

— Ты не понимаешь, — продолжил он, — Он действительно волновался. Я вижу, как ты изменилась с тех пор, как вы расстались. Он все еще заботится о тебе.