— Начнем с малого, — продолжает она, и ее голос словно натягивает струну в моей душе. — Первым делом давай запишем наши цели. Пускай они будут звучать смело, но реализуемо.

Я ставлю перед собой лист бумаги, и мы начинаем описывать мечты. Каждое слово заставляет мое сердце биться быстрее, словно оно устанавливает связь с моими глубинными желаниями. Мы пишем о том, что хотим увидеть, что хотим испытать.

— Главное не бояться начинать, — говорит Лилу с твердым выражением лица, — Наша сила в том, что мы вместе.

— Почему ты игнорируешь меня? — леденящий душу голос раздается из темноты.

Я понятия не имею, что он здесь делает. Он не должен быть здесь.

Я не готова встретиться с ним лицом к лицу. Я не могу этого сделать.

— Что ты здесь делаешь? — я говорю единственные слова, которые могу произнести, борясь с нахлынувшими на меня эмоциями.

Он делает шаг ко мне, его тело дрожит от едва сдерживаемой жестокости. Его глаза черны, а рот представляет собой яростный оскал.

Он делает шаг ко мне, его тело дрожит от едва сдерживаемой жестокости. Его глаза черны, а рот представляет собой яростный оскал.

— Ты не должна спрашивать, — произносит он, его голос тихий, но наполненный угрожающей силой. — Ты знаешь, почему я здесь.

Я чувствую, как холод пробирается в каждую клетку моего тела. Воспоминания о нашем прошлом бросаются в голову, и я пытаюсь отмахнуться от них, словно они жгучие слезы. Он всегда знал, как заставить меня чувствовать себя уязвимой, и сейчас не исключение.

— Ты думала, что сможешь уйти от всего этого? — продолжает он, приближаясь еще больше.

Вокруг нас сгущается мрак, и я осознаю, что каждая секунда тянется, как вечность. Я пытаюсь вспомнить, как дышать, как сохранять спокойствие, но это не под силу.

— Я не хочу с тобой говорить, — прошептала я, стараясь, чтобы мои слова звучали уверенно, но в них звучала неуверенность.

Он смеется, и этот звук, как холодный ветер, пробирается до костей. Я знаю, что его ненависть горит внутри, и ничто не сможет ее охладить.

— Ты не можешь игнорировать это, — произносит он с налетом презрения в голосе.

Я отступаю назад, пытаясь увернуться от его взгляда, который проникает в самую душу. Каждый его шаг ощущается, как удары молота по моему сердцу. Внутри меня растет страх, но я не позволю этому овладеть мной.

— Это было давно, — отвечаю я, хотя знаю, что это не так.

Мысли о тех днях возвращаются, как назойливые мухи, не давая ни минуты покоя. Он делает шаг вперед, и его тень накрывает меня, как непогода. Я не могу больше прятаться за словами, и, наконец, страх превращается в гнев.

— Ты думаешь, я забыл? — его голос звучит, как звучит меч, извлекаемый из ножен. — Ты ошибаешься.

Мне становится трудно дышать. Каждый вдох сопровождается памятью о том, что мы были, и о том, что могло бы быть.

— Я не хочу вести этот диалог.

— Мне все равно, чего ты хочешь.

— Я встречаюсь с другим, — злость подтачивает мои слова.

Я не знаю, почему я лгу. Это так легко слетает с моих губ, что я сама удивляюсь. Но когда он отступает назад, словно я только что дала ему пощечину, его лицо ошеломлено, а в глазах мелькает обида, это разжигает во мне злобную часть, которая хочет причинить ему такую же боль, какую он причинил мне.

— Зачем ты это делаешь?

Настала моя очередь недовольно рассмеяться.

— Я ничего не делаю, я просто даю тебе то, что ты хотел.

— Что ты хочешь сказать? — его голос дрожит, но он пытается сохранить спокойствие.

Я вижу, как его руки сжимаются в кулаки, как будто он готов что-то сломать. Но в этом напряжении есть нечто трогательное, словно он всё ещё верит в то, что я могу вернуться. Это приносит мне радость и одновременно усугубляет мою ненависть к нему.

— Ты не понимаешь, что я устала от бесконечных обещаний и надежд? Каждый раз, когда ты возвращаешься, ты уносишь с собой частичку меня, — произношу я с отвращением.

— Я изменюсь, — звучит опять его привычная фраза, но на этот раз она вызывает у меня лишь смех.

— Изменишься? Ты ведь обещал это тысячу раз, но каждый раз возвращался к своему привычному я. Посмотри на нас, мы только и делаем, что раним друг друга. Я не могу больше быть частью этой игры. Вместо этого мне нужно разорвать связь, пока не стало слишком поздно.

Я пытаюсь пройти мимо него, но он хватает меня за руку и прижимает к себе.

На мгновение мы замираем — эти некогда привычные объятия теперь испорчены гневом, предательством и обидой.

— Это было тогда, Микаэла, а это сейчас. Я не позволю тебе бросить меня.

Он хватает меня за челюсть и заставляет поднять лицо, чтобы посмотреть на него. Его прикосновение далеко не мягкое, и эта жестокость отражается в его суровом взгляде.

— Твои чувства больше не имеют значения, — я смело добавляю, подчеркивая, что хочу порвать с ним.

Рыдание подкатывает к моему горлу и срывается с губ. Я толкаю его со всей силы, и ему хватает благородства хотя бы сделать шаг назад, его руки опускаются на бока. Я выскальзываю, и его горячие глаза следят за мной, пока я прокладываю между нами столь необходимое расстояние.

Я останавливаюсь, не в силах сделать следующий шаг, и чувство отчаяния охватывает меня. Каждое слово, произнесённое им, будто резкий удар, отзывается в моей душе. Я знаю, что это не просто страсть, это свирепая борьба за любовь, за то, что осталось от нашего «мы».

— Ты не понимаешь, что рушишь всё, что мы строили, — его голос звучит хрипло, наполняя пространство вокруг тяжелыми нотами сожаления.

Я закрываю глаза, пытаясь заглушить его голос, не желая слушать эти напоминания о том, что когда-то казалось идеальным.

— И ты не понимаешь, что уже ничего не вернется, — отвечаю я, моя решимость начинает становиться твердой, хотя под кожей все еще тлеет жара эмоций.

Я пытаюсь собрать мысли, раскиданные, как несмело выброшенные бумаги, и найти способ поговорить с этим человеком, который когда-то был частью меня.

Вильям.

Она отворачивается от меня.

— Я любил тебя. Я хочу сказать, что люблю до сих пор, но то, что я чувствовал к тебе тогда, меркнет по сравнению с тем, что я чувствую к тебе сейчас.

— Ты не любишь меня.

— Люблю.

Ее лицо сморщилось, и она отстранилась от меня.

Я сжимаю ее лицо в своих руках и прижимаюсь к ее губам в диком, собственническом поцелуе, призванном передать нездоровую одержимость, которую я испытываю к ней.

Мое сердце бешено колотится, пока я пытаюсь заставить ее понять. Она уничтожила меня своим признанием.

— Слишком поздно, Вильям, — говорит она беззвучным голосом.

Она пытается вырваться, но я лишь крепче прижимаю ее к себе.

— Для нас нет такого понятия, как слишком поздно.

Я откидываю волосы с ее лица и заставляю ее посмотреть на меня.

— Ты веришь мне, что я люблю тебя?

Она смотрит мне в глаза, и в ее взгляде я читаю борьбу. Поднимается буря эмоций, и я чувствую, как она колеблется между желанием уйти и потребностью понять меня. Я вижу, как ее согнутые плечи дрожат, как будто весь мир вокруг нее рушится.

— Ты не понимаешь, — говорит она, голос её дрожит. — Все это уже в прошлом. Мы не можем вернуться.

Но я не позволяю ей уйти. Я держу ее крепко, словно она — моя последняя надежда. Я глубоко вдыхаю, рискуя в очередной раз открыть свое сердце, чтобы показать, насколько это важно для меня.

— Я готов сделать все, чтобы ты снова поверила в нас, — шепчу я. — Я лишь прошу шанс. Шанс исправить свои ошибки и доказать тебе, что моя любовь только усилилась.

Тишина витает между нами, и я жду, когда она откликнется. Каждая секунда тянется как вечность. Я знаю, что если она мне не поверит, я останусь один, в бездне воспоминаний о том, что потерял.

— Нет, — она прижимается лбом к моей груди, когда борьба покидает ее и тело сдается, — Недостаточно.

Меня тошнит от мысли, что я стал причиной такого опустошения. Я прижимаюсь губами к ее макушке и удерживаю их там, делая неровные, прерывистые вдохи.