Проснувшись около полудня в своем отеле, я начал звонить и договариваться о встречах. Я назначил встречу с Такэко Куцунуги, членом Палаты советников Коммунистической партии Японии, неоднократно поднимавшей в парламенте вопрос о строительстве нового аэропорта. Также я договорился о встречах с Лигой освобождения бураку и с Национальной федерацией освободительного движения бураку.

После этого я отправился с визитом к Сираками в его дом в центре Осаки, взяв в качестве сувенира гастрономический набор из отеля. Таким образом, проигнорировав просьбу Сасаки не общаться с Сираками, я в общих чертах узнал о том, какую роль играют якудза в строительстве международного аэропорта.

Вечером ко мне зашел Юкио Яманоути, юридический советник Ямагути-гуми, и мы с ним выпили и поболтали в баре отеля. В то время я хорошо ладил с Яманоути, и всякий раз, когда у нас была возможность, мы ходили куда-нибудь вместе поесть и выпить, даже если у нас не было особых дел. В этот раз угощал Яманоути.

На следующий день я отправился в Идзумисано, чтобы взять интервью у президента строительной компании, а затем отправился в Намба, чтобы поговорить с Дзёдзи Ода, одним из младших членов Ямагути-гуми. Ода сказал, что через 40 минут он отправляется в аэропорт и летит на Тайвань с пересадкой в Южной Корее (позже я узнал, что на самом деле Ода полетел в Гонолулу).

Вечером удалось связаться с Сасаки, и около восьми часов я снова направился с визитом в его дом в Уодзаки, прихватив с собой набор деликатесов из отеля в качестве гостинца. В то время ходили слухи о сделке между Итива-кай и Ямагути-гуми, но, когда я попросил Сасаки рассказать об этом, он отказался, ответив: «Сейчас дело находится на деликатной стадии, поэтому я не могу ничего говорить».

Тогда я заговорил о ходящем в городе слухе, что Сасаки вместе с управляющим директором из Обаяси-гуми замешаны в махинациях с тендером на строительство аэропорта. Сасаки разозлился. «Опять ты об этом? Слышь ты, ублюдок, я тебя урою!» – кричал он на меня. Я опешил, но каким-то образом почувствовал веселость в его голосе, поэтому мне было не так страшно.

Не знаю, что творилось в голове у Сасаки, но он прямо при мне взял телефон, позвонил президенту одной компании и наорал на него. Я понятия не имел, какое отношение этот господин имел ко всей истории. Затем Сасаки позвонил другому управляющему директору, из Обаяси-гуми. После этого по непонятной мне причине он также позвонил менеджеру головного офиса Итива-кай Кацуми Мацумото (предводителю Мацуми-кай). Я никогда не встречался с главой компании Мацумото, но Сасаки внезапно сунул мне телефонную трубку и велел ответить Мацумото. Когда я взял трубку, Мацумото начал быстро говорить: «Ты пишешь обо мне, используя мое настоящее имя, как ты собираешься за это отвечать? Ты толком никакой информации не собрал, а выставляешь Ямагути-гуми в выгодном свете. Люди Итива-кай действуют по согласованию со штабом. Я главный, хватит писать свои выдумки, приходи, поговорим, я расскажу все как есть». Я ответил что-то вроде: «Да-да, понял, я вам позвоню в ближайшее время…», но в итоге так и не встретился с ним и интервью у него не взял.

Сасаки с видимым неудовольствием произнес: «Я даже не знаком с этим… из Обаяси-гуми, но все – и в Ямагути-гуми, и в Итива-кай – приписывают мне общение с ним на протяжении уже нескольких лет». «Ты-то зачем в это лезешь?» – спросил он. А через какое-то время почти крикнул: «Этот Сираками у меня еще получит!» Но я так и не понял, при чем здесь Сираками.

В этот момент зазвонил телефон, и к нему подошел молодой шестерка. Он сказал Сасаки, кто это. Тот взял трубку.

«У меня гости. Что ты сейчас делаешь? Пьешь? С кем ты? А, с таким-то… Не ожидал. Что говоришь, соскучился по мне? Ха-ха, ну так приходи, и друга с собой бери, не вопрос. Что принести? Да ничего не надо». Человек на другом конце провода, похоже, был пьян, и беседа была не очень связной. «Я заплачу за такси, так что приезжай, говорю тебе. А? Ну, тогда купи шоколада. Да любой пойдет. Давай уже!»

Я не знал, кто приедет, но, кажется, это был близкий друг Сасаки. Я думал, что когда гости прибудут, то я смогу откланяться и поехать домой.

Прибывший гость оказался полноватым человеком среднего роста. На нем были черные брюки и рубашка-поло, а волосы у него были маслянистые и какие-то неопрятные. На вид ему было около 40 лет.

– Что, ты один? – Сасаки посмотрел на стоявшего перед ним гостя. – А где этот?

– Он сказал, что пойдет домой. Сказал, что ему стыдно идти в дом босса пьяным, – ответил гость.

Время было около двенадцати часов ночи. Я встал и начал благодарить Сасаки за интервью. Но он остановил меня: «О чем это ты? Посиди еще». Кажется, он совершенно забыл о своей недавней вспышке гнева.

Молодой шестерка принес нам пива. Новый гость, похоже, был большим любителем выпить. Залпом опустошив свой бокал, он прикрикнул на парнишку, стоявшего рядом в ожидании: «Еще пива мне!» Тот с равнодушным видом наполнил протянутый бокал.

Однако гость расходился все больше и больше и вскоре, сняв штаны, остался в одном нижнем белье. Трусы с мелким рисунком выглядели неопрятно. Кажется, он разошелся не в меру. «Как же я люблю нашего босса. Хороший у нас босс, добрый. Два года я здесь не был. Такси обошлось мне в 7000 иен».

Мне было интересно, что же это за человек. Явно не член банды. И не журналист. Чем он занимается?

Видимо заметив мое замешательство, Сасаки спросил меня, когда мужчина отошел справить нужду: «Ну, что думаешь?» Когда я слегка наклонил голову, не зная что ответить, он сказал: «А вот», и, сложив большой и указательный палец в кольцо, приложил себе ко лбу. Я был потрясен. Это жест означал полицейского. Затем Сасаки пояснил, что это сержант одного из полицейских участков Осаки Минами. Но разве сержант – это не мелкая сошка, всего лишь на уровень выше, чем постовой? И полицейский такого ранга так нагло ведет себя перед Сасаки? Я был удивлен. Почему Сасаки не поставит на место этого сержанта?

Дом Сасаки представлял собой железобетонное здание. На втором этаже находилась жилая зона, и все комнаты располагались по периметру вокруг большого внутреннего сада. Гостиная также выходила в сад. Когда Сасаки хотел облегчиться, он открывал стеклянную дверь и мочился во двор. Его было полностью видно из гостиной.

Такие манеры удивляли, и неприятно. Но хозяин волен делать у себя дома все, что угодно. Однако гость-полицейский последовал примеру Сасаки – стоя в одних трусах, начал мочиться в сад. Каков нахал! Потом молодой шестерка полил водой это место, чтобы смыть запах мочи, но вонь все равно стояла невыносимая. Однако Сасаки его не остановил. Я не знал, какие отношения были между ними, но выглядело это крайне странно. Судя по адресу дома Сасаки и расположению его офиса, думал я, вполне вероятно, что дом находится в ведении полицейского управления префектуры Хёго. Что тут делает полицейский из префектуры Осаки? Кроме того, почему такая мелкая сошка ведет себя так, будто он здесь хозяин положения?

Более того, этот сержант еще и до меня начал докапываться. «Тебе сколько лет? Да ты, видать, моложе меня. Для человека важны ум, привязанность и любовь. Короче говоря, любовь – это женщина, любовь к женщине. Ты где остановился? А, и сегодня тоже будешь там ночевать? Откуда родом? Понятно… Ты где остановился?»

Он задавал одни и те же вопросы. И это начинало меня раздражать. Когда я посмотрел на часы, было уже три ночи. Подловив момент, я встал, попрощался и направился к двери, делая вид, что не слышу голоса Сасаки, останавливающего меня. Тогда молодой парнишка догнал меня в прихожей и сказал:

– Босс велит тебе остаться. Ты почему уходишь?

– Уже поздно, а мне завтра рано вставать, – ответил я, пытаясь подражать их интонациям кансайского диалекта.

– Только о себе и думаешь! Если ты сейчас уйдешь, босс меня отругает. Ты что, меня подставить хочешь?