Я вернулся домой 8 июля. С момента выхода книги прошло около десяти дней. На следующий день мне позвонил Масуда из Sanichi Shobo и сообщил, что они решили напечатать третий тираж в 5000 экземпляров. Итого общий тираж книги достиг отметки в 20 000 экземпляров. Книга была принята хорошо, и мои знакомые в целом положительно отзывались о ней, хваля объективность и добротность изложения материала.

После выхода книги я продолжал работать в Токио в обычном режиме и общаться с друзьями. Я старался много не пить и приходить домой пораньше, но бывали дни, когда я отступал от этого правила и иногда оставался ночевать в своем офисе в Такаданобаба.

2 августа мне сообщили, что вышел пятый тираж книги. Таким образом, общий тираж составил 30 000 экземпляров.

Вечером 29 августа у меня должен был состояться деловой ужин с Акихико Такэути, редактором журнала SAPIO издательства Shogakukan (Такэути был главным редактором Weekly Post, затем – главным редактором SAPIO, после стал президентом Ассоциации сертификации культуры и истории Эдо, ушел на пенсию в 2002 году).

Такэути позвонил мне в 6:45 вечера, и мы договорились встретиться в «Лесном доме», ресторане якинику, недалеко от станции Такаданобаба, в начале восьмого.

Мой офис находился на третьем этаже небольшого многоквартирного дома в Такаданобаба. Окна выходили на двухполосную дорогу перед полицейским участком Тоцука. В 6:55 я выключил свет в своем кабинете (человек, наблюдавший за окнами офиса снаружи, по погасшему свету должен был понять, что я выхожу), запер комнату и спустился вниз. На первом этаже находился почтовый ящик. Я достал доставленную почту и собрался положить ее в сумку, которая висела у меня через плечо.

В этот момент я ощутил чье-то присутствие. Подняв взгляд, я увидел мужчину в светлом костюме, стоявшего перед входом. Ему было около 30, у него была спортивная прическа, густые брови и большие глаза. Рост около ста шестидесяти пяти сантиметров, немного полноватый. Он вошел в дверь с угрюмым выражением лица. Я подумал, что он идет в одну из квартир, поэтому посторонился, чтобы дать ему пройти.

Мужчина подошел ко мне и, не говоря ни слова, ударил меня правой рукой в левый бок. На левом боку у меня висела сумка. Наверное, поэтому его рука сместилась в сторону моей спины. На мгновение мне стало жарко, но боль была не сильнее, чем от простого удара. Наверное, лицо у меня было ошалевшее. Я все еще не понимал, что меня ударили ножом. Мужчина испытующе посмотрел на мое лицо, но больше не пытался ничего сделать.

На нетвердых ногах я сделал шаг в его сторону. И тут в глазах мужчины промелькнуло беспокойство. Возможно, он подумал, что я выгляжу так, как будто я не пострадал, и буду сопротивляться. До последних классов школы я занимался дзюдо, поэтому был крепче, да и крупнее него.

Мужчина выскочил через парадную дверь и побежал вверх по лестнице справа от здания. Этот путь вел к улице Васэда-дори. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я последовал за ним. Помню быстрые движения его убегающих ног – кажется, он был в парусиновых туфлях. Я чувствовал, что если бы мне удалось еще немного сократить дистанцию, то я смог бы схватить его и повалить на землю.

Но тут, очевидно, включился инстинкт самосохранения. Напротив входа в дом находится небольшой детский парк и там вполне мог притаиться кто-то из его товарищей. Если я догоню и схвачу нападавшего, сообщник наверняка поспешит на помощь, и мне придется иметь дело с ними обоими.

Возможно, я был слишком напуган, и даже не мог крикнуть, чтобы он остановился. Я просто молча бежал, и мужчина тоже бежал молча. Когда мы добежали до верхней ступеньки, он свернул налево в небольшой переулок. Это была дорога, ведущая сразу на улицу Мэйдзи-дори. Подумав, что мне за ним не угнаться, я свернул к подъезду жилого дома.

Дотронувшись правой рукой до левой подмышки, я затем вытянул руку перед собой и увидел кровь. Крови было немного. Я размышлял, стоит ли мне позвонить по номеру вызова экстренных служб, или лучше встретиться с Такэути в «Лесном доме» и попросить его вызвать мне скорую помощь. Я не мог заставлять Такэути ждать так долго. В итоге я вернулся на улицу и направился к ресторану.

Пока я шел, прижимая правой рукой рану на спине, я заметил, что количество крови увеличивается. На Васэда-дори, куда я вышел, людей стало больше. Большинство из них направлялось на станцию Такаданобаба. Я обернулся и спросил у женщины лет 30, шедшей прямо за мной:

– У меня по спине кровь течет?

– Да, очень много, – ответила она.

Понимая, что такими темпами до «Лесного дома» не доберусь, я зашел по дороге в магазин канцтоваров. В этом магазине, где я всегда оптом покупал тубусы, папки и другие канцелярские товары, меня знали. Я попросил у хозяина разрешения позвонить и набрал домашний номер. Взявшему трубку сыну я объяснил, что меня ударили ножом, и попросил его найти номер ресторана «Лесной дом», позвонить туда и попросить передать Такэути, что я не приду. Жены не было дома, она ушла на похороны к соседям. Хозяйка магазина дала мне полотенце, я придавил им рану и позвонил по номеру 119[30].

Скорая приехала очень быстро. После того, как медики расспросили о случившемся, я самостоятельно дошел до машины скорой помощи. Через какое-то время примчался полицейский из участка Тоцука и стал выяснять подробности, приметы нападавшего и во что тот был одет. Мне кажется, что полицейский продолжал задавать вопросы всю дорогу, пока мы ехали. Скорая помощь прибыла в больницу Токийского женского медицинского университета, находившуюся в Синдзюку в том же районе, где я работаю. Я сказал, что могу идти сам, но меня посадили в инвалидную коляску. Там уже находился другой полицейский. Он начал задавать те же вопросы. Это вызвало у меня раздражение, и я выпалил: «Я уже все рассказал. Почему вы по кругу спрашиваете меня одно и то же? Спросите у предыдущего полицейского!» В глазах полиции я, наверное, был не самым приятным потерпевшим.

В больнице мне разрезали рубашку и штаны ножницами, дали наркоз и наложили швы, после чего поместили в отделение интенсивной терапии. Рана была шириной пять и глубиной 10 сантиметров. Край лезвия задел верхнюю часть почки, но, к счастью, другие внутренние органы не пострадали. Однако я потерял много крови и чувствовал слабость. Но от переливания крови отказался, надеясь восстановиться с помощью диеты.

Меня продержали в реанимации шесть дней. Когда я находился там, мне казалось, что время течет бесконечно медленно. Один вопрос не давал мне покоя. Решил ли нападавший, что достиг своей цели, или же он предпримет новую попытку? Я думал, что первое более вероятно, однако теперь, после нападения, стал по-настоящему бояться Ямагути-гуми. Но став жертвой, я чувствовал еще кое-что, кроме страха. Моя социальная ответственность – не бояться их. Быть жертвой не очень почетно, но не высказаться – трусливо. Теперь, когда на меня напали, мой долг – поднять шумиху.

В реанимации не разрешалось курить. Я пробрался в соседнюю комнату, где была оборудована маленькая кухня для сотрудников, поискал там зажигалку для плиты или спички, но ничего не нашел. Я смирился с тем, что покурить мне не удастся. Я был так зол из-за своего ранения, что решил, раз уж такое дело, бросить курить. К слову сказать, я уже пытался бросить курить, продержался четыре месяца и снова сорвался. Забегая вперед, скажу, что на этот раз у меня получилось.

В отделение реанимации посетителей не пускают, но где-то на третий или четвертый день после ко мне пришел сотрудник четвертого следственного отдела столичного управления полиции – для дальнейшего расследования обстоятельств дела. Для меня было очевидно, кто был организатором нападения – Ямагути-гуми. Никто иной этого сделать не мог. «Я записал на диктофон некоторые угрозы со стороны Ямагути-гуми. Записи предоставлю. Просто прослушайте их, и вы сразу поймете, что это они совершили это преступление», – сказал я.