Душа Эрики вылезла из её тела. Она взглянула на него зло, отвернулась и молча сложила руки. Она всё слышала, злилась на него. Слезы текли по её щекам, она была подавлена. Он врал и ничего не говорил ей о том, что был когда-то влюблён. До неё, какое это уже имеет значение?

Она не знала его, пока не увидела и не почувствовала связь между ними. Он нагло врал и скрывал, что в тайне давно любил эту женщину. Теперь её душа была в её теле... Она с болью смотрела на своё тело в синем платье.

Открыв глаза, она поднялась, резко обернулась, увидела его, подбежала и подошла к нему. Он обнял её за талию, протянул руку, коснулся её губ.

Он так её не целовал. Как целует её, что не мог... Задыхался ею. Пил с неё, целовал жадно. Не замечая рядом жрицу. Как она злая и расстроенная с болью наблюдала, когда он подхватил её на руки и уложил на её гроб, где лежало её тело. Она была в чёрном платье с рыжими волосами, красивая и горячая, как он её любил. Был готов умереть ради неё, но не успел. То, как она уже была мертва и лежала на земле возле его дома на кладбище, вся бледная.

И теперь он целует её, но не её тело, а тело Эрики. Его Эрики, самой нежной и прекрасной. Думал он, рука скользнула вниз, она застонала, притягивая его. Он рявкнул и вошёл в неё, как умел, как она хотела, ускоряясь всё быстрее.

«Да, вот так Норвин, о боги!» — кричала она, просила его, как ей этого не хватало.

«Боже, Боже!» — кричала она.

«Да, не останавливайся!»

Он хрипло произнёс: «Как я хотел этого. Так долго ждал, когда закончим». Поцеловав её спину, он добавил: «Найдём, что нужно, ты знаешь, где искать, что хочу».

Она простонала: «Будь так любезен, кончи уже». Он ответил: «Хорошо, ответил он. Выдохнув, он держал её бедра, двигаясь в ней.

яжело дыша, он надел штаны, а она привела себя в порядок: поправила помятое платье и сдула с лица волосы. Он протянул ей руку, и она вложила ладонь в его мозолистую руку. Он улыбнулся ей и произнес:

— Идём, нас ждёт долгая дорога.

Он взглянул на Эрику, но она не смотрела на него. Он понял, что все кончено, и они ушли. Ночь стояла тихая. Эрика дождётся его, но сможет ли она простить его после всего, что она видела?

Какая страсть была между ними! Он причинял ей боль и страдания.

Я шёл рядом, а почти Эрика шла почти рядом со мной. Её лицо и румяна на щеках, красные губы, светлые волосы — она заметила, как он смотрит на неё. Даже её мягкий и звонкий голос был не её.

Нечего, и я пошёл дальше. Лежали камни, горы и сопки были видны сквозь туман.

— Норвин, ты какой-то серьёзный, тебе не понравилось? — спросила она, заметив, что он шёл и думал, сжав кулаки.

— Нет, всё хорошо. Просто долго идти туда, где раньше жили мои родители. — заверил он её. Для него главное — найти нации, которые он так долго искал. И не потерять дорогу.

Они молча шли, поднимаясь на сопку. Он помог забраться ей. Она улыбнулась ему, и они пошли дальше. Там было ещё одно старое кладбище. Они не боялись, что зомби вернутся на свои места.

Моник понимала его чувства: ему нелегко и тяжело, и ей тоже трудно. Она видела по нему, что страсть давно ушла и погасла.

Только она больше не живая, и это тело не её, а Эрики. Которая осталась ждать его, злясь.

Я всё ещё продолжал поиски, хотя уже начинало темнеть. Моник, моя спутница, шла рядом и устало говорила: «Долго нам ещё искать, я не чувствую здесь этой вещи. Нет ни следа, ни призраков энергии и магии. Может быть, отдохнём?» Она зевнула, прикрыв рот рукой.

Это тело не подходило ей, сколько я её знаю. Моник всегда отличалась дерзким и сильным характером, была умной и ничего не боялась. Она работала и варила зелья. Я так и не выяснил, кто и зачем её убил.

Один старик, в очках и с большим животом, рассказал мне, что видел, как она возвращалась домой, а за ней шли двое странных людей. Их лиц он не разглядел. Один из них схватил её, она кричала и сопротивлялась, билась изо всех сил.

Проклинала каждого. Зло кричала. Ей насильно открыли рот и влили какую-то гадость. Я знаю, что её магия была заблокирована, чтобы она не могла напасть и защитить себя. Её убили и выбросили рядом с моим домом.

Когда я вернулся, поиски медальона были напрасны. Мужчина, который мне всё рассказал, грустно и тяжело сообщил, что больше нет твоей ведьмы, её убили, вернее отравили ядом. Он сник от печали. Я взял её тело, бледное и холодное, но даже не успел сказать, что люблю её и хотел жениться. Мне нужна была её помощь в поисках.

Потом я встретил и нашёл Эрику. Она не была похожа на других. Красивая и лёгкая. Грустно стояла и смотрела на меня, и я хотел всё рассказать и объяснить ей даже про Моник, что любил её и не успел защитить. Я понял, что нужно беречь Эрику, и не хотел её терять, когда она грустно сказала: «Скажи, я важна для тебя?»

Я хотел честно и откровенно ответить ей: «Да, ты очень важна и дорога для меня, Моник нет, она в прошлом, я любил её и хотел жениться на ней, но не успел». Я чувствовал себя виноватым и чудовищем, что врал ей так жестоко в глаза.

Я двигался и думал о ней, вспоминал, что она ждёт меня и ненавидит, когда всё узнала и увидела. И сейчас она одна.

— Хорошо, давай отдохнём, ты права, придётся разжечь огонь в лесу. Забыл, что нужно взять воды и еды, — устало произнёс я. Моник хмыкнула, пожала свои губы, вернее свои в Эрике, и мне это не нравилось, как она видела себя. Она прошла и села на пень.

— Как ты её терпишь, у неё даже груди нет, — сказала она хмуро, взглянув на свою грудь. Я хотел ответить ей грубо, но сдержался.

— Моник, — произнёс я, — пройди, ветки лежат на земле, и зажги огонь. Я сел напротив неё рядом с огнём.

— Что? — вздохнула она грустно.

— Ничего, мне всё нравится в ней. Её душа вся она и полностью. Не могу скачать, что я чувствую к Эрике самые что есть чувства, когда она рядом. Моя сила отзывается на её шее, меня тянет к ней, и порой тяжело сдерживать себя. Я смотрел на огонь и думал о ней.

— Норвин, только не говори, что любишь её. Она же пустышка и не маг, даже что она может дать тебе? — сказала Моник пафосно.

— Всё, что нужно, уже дала, и не твоё дело хотеть знать много, ладно скажу да, я хочу жениться на ней. Не твоё дело, — рыкнул я.

Почему я сразу не послал её? Моник изменилась, стала другой, любила, когда её хотели и желали. Обращали внимание, она ни разу не говорила, что любит меня, и что ей хорошо. Она использовала меня, и я её тоже. Не использовал, а любил и хотел жениться потом понял, что ей это нужно. Её магия и нюх помогут мне найти медальон отца.

Некоторое время мы сидели молча. Небо было красивое, темно-яркое. Звёзды шептались и ярко светились. Огонь согревал. Моник подтянулась, зевнула и, зевая, сообщила: