Мощным пинком странница сбила её с паучьих ног, вырвалась.

Отпрянула, готовясь отразить удар.

Отовсюду на неё ползли искорёженные жестянки, перебирая ногами-прутьями. Стальной цокот. Угрожающее клацанье клешней.

– Тьюди, не стой столбом!

Верзила молча выхватил из-под плаща рукоять меча, которая в тот же миг породила ослепительное сияние клинка.

Странница закрыла спиной его спину, водя грозовым клинком из стороны в сторону. Да сколько же тут этой погани!

Воины с плазмомётами высыпали на порог.

Эмбер развернулась к ним, выставив меч.

– Я беру этих, ты – жестянок!

Почему они медлят? Время словно застыло… Странница слышала, как внутри с электрическим шипением что-то сворачивается тугим клубком – и вот-вот разразится штормом…

В напряжённом молчании скрежет Бренги был подобен взрыву:

– Да чего вы ждёте?! Пристрелите их… или сделайте что-нибудь!

28

Красная вспышка плазмопули. Всполох грозы.

Пылающий клинок Эмбер отразил выстрел.

Крик удивления – и боли. На чёрных доспехах врага дымилось пулевое отверстие.

Яростный обстрел обрушился ливнем.

Пелена молний затмила взор.

Нестерпимый лязг оцарапал слух.

Грозовой меч – быстрее света. Быстрее выстрелов.

Краем глаза странница видела Тьюди: он отбивался от жестяных бестий, едва успевая стряхивать с себя острые клешни.

И Далерхи – уродливые наплечники вытянулись вдоль механических рук, превратились в зазубренные чёрные клинки. Рыжие искры плясали на лезвиях.

Внутри закипал шторм, разливался по телу, подбираясь к сердцу. Манил слиться с ним воедино… Усилием воли странница подавила искушение.

Вместо этого она активировала кейдорский обруч – и ударная волна сбила плазмомётчиков с ног.

Вихрем метнувшись к Далерхи, она закрыла собой Тьюди за миг до того, как чёрный клинок рухнул на голову.

Фиолетовое лезвие с визгом отбило удар.

Грохотнули выстрелы. Красная вспышка плазмы пронеслась над плечом.

Волна энергии прокатилась по залу. Крик воинов, топот ног вдалеке…

Но Эмбер было не до того: клинки Далерхи зажимали её с двух сторон огненным градом ударов. Грозовой меч едва успевал их отражать.

Стены загудели от грохота. Тут и там – стук падающих тел.

– Они здесь, беместа! – завопил Тьюди.

Радость в его голосе казалась безумной.

– Предатели! – скрежетнул Далерхи, потрясая клинками над головой.

Эмбер воспользовалась моментом, с силой толкнула его ногой в грудь.

Враг отшатнулся – остриё грозового меча с лязгом скользнуло по шее, обрывая торчащие провода.

В металлическом горле что-то забурлило: Бренги давился ругательствами.

Ловко блокируя удары, он ринулся на странницу.

За спиной царила суматоха, и Тьюди уже не было рядом, но Эмбер не отвлекалась. Жестяной хруст и яростный крик верзилы подсказывали, что он в порядке.

Красная вспышка – над головой. Миг – и вторая прожгла дыру в груди Далерхи.

Странница оцепенела – и тут же развернулась в прыжке, закрывшись клинком.

Но вместо неведомого врага она увидела незнакомца в серебристых доспехах и белом сюрко. На предплечье – кейдорский обруч, на лице – непроницаемая пластина шлема. Небрежно бросив только что использованный плазмомёт, он перешагнул через тело в чёрном и направился к Эмбер.

За его спиной на полу распласталась дюжина вражеских воинов. Другие неподвижные тела чернели за распахнутой дверью в коридоре, залитом мягким медовым светом. Там же неспешно вышагивали белые миротворцы.

Внезапная тишина оглушила – и только Тьюди грохотнул последней жестянкой, впечатав ту кулаком в стену.

У странницы замерло сердце. Незнакомец напомнил Норика – и ноющая боль стиснула грудь. Натянулась тугой струной – и оборвалась едкой горечью…

– Кейдор Сиггур Додд, – представился миротворец, снимая шлем.

Высокий худощавый человек средних лет. Желтоватая кожа. Белые волосы. Холодные изумруды глаз на узком лице, впалые щёки, поджатые тонкие губы.

Эмбер смутно припоминала его.

– Кажется, мы встречались во время Бури? – спросила она, справедливо решив, что сама в представлении не нуждается.

– Да, пару раз, – бросил тот небрежно, с какой-то брезгливостью.

Натянуто улыбнувшись, странница метнулась к верзиле, который понуро стоял у стены над горой жестяного хлама.

– Ну и бардачок я тут устроил, – попытался пошутить Тьюди, пряча глаза.

Что-то тут было нечисто.

– Говори, – приказала Эмбер.

– Ты это… только не волнуйся...

– Тьюди?!

– В общем, в часовне…

О нет. Ну какой болван, в самом деле!

Странница осеклась, отринула злобную мысль, и всё же поступок товарища ужасно её раздосадовал. Вместо того чтобы кратко доложить в Чертог о вынужденном промедлении с возвращением, Тьюди рассказал, что они отправляются на Лагдагар, да ещё оставил данные, по которым «Квикстарт» могли отследить! Выходит, даром она провозилась три часа, обрывая всякую связь судна с Чертогом!

– Но я не просил подкрепления, – оправдывался верзила, – я вообще…

– Ой, да молчи ты уже!

– Да ведь я с ними даже не говорил!

Эмбер насторожилась.

– Связь барахлила, и я записал сообщение для Кадмара, вот и всё. Попросил помощника смотрителя, чтоб он передал.

Сдавленный хрип за спиной прервал беседу.

Странница кинулась к Далерхи: тот был ещё жив!

Рука машинально потянулась за мечом, но в том не было нужды. Искорёженное тело застыло в неестественной позе, из разорванных проводов на груди и шее вытекали струйки едкого дыма.

Эмбер опустилась на колени, заглядывая в померкшие глаза-протезы.

– Бренги, ты слышишь? – она осторожно подняла его голову, и в белых протезах мелькнула призрачная искра.

Мягкие рыжие кудри струились меж пальцев. Волна скорбного трепета пробежала по телу, сдавила горло.

– Мне жаль, – прошептала странница дрогнувшим голосом, – я… прости меня. За всё, что я сделала с тобой. И с твоим братом.

Под железной маской, скрывавшей нижнюю часть лица, послышалось едва различимое бормотание:

– Совет… он подписал амнистию… Чутьё подвело меня, но теперь я вижу… Тебя подставили… Это его заказ…

– Чей?

Грохот – и металлический стон. Выстрел плазмомёта прожёг дыру во лбу Далерхи посередине кривого шва.

Не веря своим глазам, подёрнутым слезами, Эмбер обернулась: Сиггур Додд вновь воспользовался вражеским оружием.

Бренги Далерхи был мёртв. Уже навсегда.

29

Эмбер едва стояла на ногах. Ноющая тяжесть во всём теле после выматывающей битвы. И тошнотворная слабость – последствие джета.

Пакостное состояние – но куда хуже свербящая горечь на сердце. Смерть Далерхи казалась ужасно неправильной, не давала покоя, терзала совесть.

К сожалениям о былой жестокости примешивалась непонятная тревога. В скомканных мыслях зудели последние слова Бренги: что-то о Совете, амнистии, заказе и обмане…