Леше так не терпелось приступить, что на завтрак он не смог затолкать в себя ничего, кроме плитки горького шоколада. К институту подъехали на трех электробусах и двух электрокарах. Прошли через три охранных периметра. Экипировку на Алексея надевали уже в пятидесяти метрах от центрального входа. В процессе он оглядывался по сторонам, дав волю любопытству. Территория института оказалась довольно большой. Дальше располагалось несколько других корпусов, трех и пятиэтажный. Основной корпус, где была мамина лаборатория, представлял собой длинное здание в четыре этажа, окруженное парком с зонами отдыха.
Вокруг основного корпуса не наблюдалось никаких странностей вроде тех, что он наблюдал из недостроенной высотки. Вместе с небольшой группой сопровождения, остальные остались снаружи, Леша вошел внутрь институтского корпуса. Вестибюль ничем не отличался от увиденного во сне. Разве что теперь здесь были люди, вошедшие вместе с ним.
Они поднялись на второй этаж по одной из лестниц, лифты были отключены одновременно с сигналом тревоги, еще пятого сентября. Коридор с серыми стенами и белыми дверями, еле слышное гудение потолка, вся поверхность которого испускала мягкий дневной свет. Эхо от их шагов, дыхания, тихих разговоров.
Роман Сергеевич повторял указания о том, что он должен сделать и как себя вести, особенно в случаях плохого самочувствия или непредвиденных происшествий. Выбор был не большим, но Алексей внимательно слушал и кивал, не позволяя себе расслабиться и отнестись к чему-то несерьезно. Слишком многое от него зависит, чтобы включать строптивого подростка или рассеивать внимание.
Они зашли в зал лаборатории, убедились, что зона действия супер-аномалии начинается в пяти метрах от входа. Группа сопровождения — Роман Сергеевич, Ольга с двумя врачами, и двое уже знакомых военных в форме ВКС, остались у дверей. Один из военных начал снимать происходящее на камеру, один из врачей расставил горкой несколько белых боксов, видимо с аптечкой и аппаратурой для приведения его в порядок, в случае чего.
Леша отвел взгляд от реанимационного бокса, тот выделялся соответствующими значками. Собрался с мыслями и, после подтверждающего кивка Романа, прижал чемоданчик к себе, и прошел через невидимую границу. Обернувшись, увидел, как снова следом за ним попробовал войти один из военных. Не вышло.
— Стабильность… — прошептал себе под нос, и поставил чемоданчик на пол, нажав иконку начала работы.
Пока аппарат собирал пробы, делал измерения, ловил частицы и волны, а датчики, которыми облепили его тело, фиксировали показатели, Леша осмотрелся. Он уже не удивился, поняв, что помещение лаборатории ничем не отличается от увиденного во сне, как и вестибюль. Также помещение было похожим на то, что он видел в мутном нутре аномалии, в высотке. Там его изображение было искаженным, сложно различимым, поэтому говорить можно только об общем сходстве. Но оно есть.
Внимательно осматриваясь, Леша вернулся мысленно к сновидению. Разница с увиденным во сне была лишь в том, что часть лаборатории теперь занимал огромный сфероид неправильной формы, расширенный книзу. Такая же, как и в высотке, мутная поверхность супер-аномалии, в которой возникали грани. Сначала острые, затем оплывающие и переходящие друг в друга, танцующие на поверхности объекта свой невозможный танец. От их мельтешения начинали болеть глаза и голова.
Собравшись с духом, он всмотрелся внутрь аномалии. Ощущения повторились. Только сильнее, ярче. Он будто исчез, перестал чувствовать тело. Его окружил мир бесконечного числа точек, каждую из которых он видел каким-то невозможным образом. Словно луч его внимания умножился бесконечное число раз, сосредоточившись на каждой точке. Подавив панику, и дождавшись, когда биение сердца выведет его из состояния, похожего на транс, он продолжил всматриваться. Наслоения искаженных и уплощенных интерьеров с людьми просматривались и здесь. С трудом, сквозь муть и странную трансформацию перспективы. Словно сквозь толстый слой ваты послышался писк. Совершив усилие, скорее интуитивно, чем понимая, что именно делает, он вырвался из иллюзорного плена.
Чемоданчик подал сигнал готовности, и втянул в себя многочисленные зонды, щупы и мини-антенны. Леша взял его в руку и шагнул на полтора метра вперед. Здесь расстояние от стен до невидимой границы объекта было около пяти метров. А до видимой поверхности сфероида от стен было метров пятнадцать. Поставив чемоданчик на пол, стал ждать готовности. Десять метров до поверхности супер-аномалии, через каждые полтора нужно провести измерения. Семь подходов.
Роман Сергеевич объяснил необходимость делать замеры таким образом. Они предполагают, что аномалия — четырехмерный объект, две части которого пересекают наш трехмерный континуум. А прилегающая зона действия аномалии, та, что пускает внутрь себя Лешу и больше никого — своеобразное поле, окружающее объект. На свойства этого поля влияет расстояние от источника аномалии.
Им нужно подтвердить или опровергнуть эту гипотезу. С помощью таких пошаговых измерений они смогут выстроить четырехмерную модель объекта, точнее, его голографическую проекцию на наши три измерения. И попытаться понять, какие законы, в какой части объекта работают.
Последний замер нужно сделать непосредственно рядом с аномалией. И потом, самое опасное — прикосновение. Пока Леша шел от входа и занимался рутинными действиями, мысли об этом удавалось гнать из головы. Но сейчас они нависли над ним, сдавили голову, вызывая страх. Руки начали подрагивать. Он поймал себя на мысли, что ему хочется, чтобы прибор брал пробы помедленнее. Леша закрыл глаза и попробовал успокоиться.
Ольга предупреждала, что волнение может охватить его непосредственно перед экспериментом с поверхностью аномалии. Подсказала несколько дыхательных упражнений и фраз, которые нужно повторять, чтобы взять себя в руки. Он выполнил все, что запомнил, пульс немного успокоился, но легкий мандраж остался.
— Ты как в космос летать собрался? — проворчал он вслух, — там, вообще-то перегрузки, невесомость, перепады гравитации и много всякого…
Чемоданчик пискнул, втягивая инструменты. Леша глубоко вздохнул — пора. Оглянулся на вход в лабораторию: у дверей стояли те, кто готовил его к этому. Вроде бы спокойные, смотрят на него, снимают на камеры. Роман Сергеевич кивнул, сдержанно улыбнувшись. Видно их было неплохо, словно сквозь едва наметившийся туман.
Подошел почти вплотную к видимой поверхности супер-аномалии, не всматриваясь в ее глубину. Постарался не задерживать дыхание, как рекомендовала Ольга. Но рефлексы оказались сильнее, в момент касания ладонью поверхности, он все-таки забыл сделать вдох. Пронзившее руку ослепительно белое острие боли прошло через все тело. Стало темно или он зажмурился? Кажется, вскрикнул. Почувствовал второй укол, но уже слабый, в груди. Водитель ритма сработал? Темнота начала рассеиваться. Все-таки, он не закрывал глаза. Обнаружил себя лежащим на полу, на боку, в позе эмбриона. Третий укол, видимо, сердце все еще пытается сбиться с ритма, и водитель удерживает его в норме.
Прислушавшись к ощущениям, Леша с удивлением понял, что в целом чувствует себя нормально. Мгновенный испуг прошел, дрожь в теле быстро унялась, сердце бьется привычно. Он поднялся и снова посмотрел на наблюдающих. Было заметно, что они переживают, и когда он поднялся, облегчение явственно проступило на лицах. Роман Сергеевич, кажется, даже слегка позеленел. Или это так свет преломляется в легком тумане?
Леша махнул рукой. И придвинул чемоданчик вплотную к поверхности аномалии, чтобы сделать измерения непосредственно в ней. Некоторые щупы, которые до этого свободно проникали внутрь стен и пола, не смогли преодолеть мутную поверхность и не погрузились в нее. Другим для измерений было достаточно прикосновения.
Теперь он почувствовал легкое покалывание в теле и странное ощущение, то ли в ушах, то ли в голове. Ощущение предзвука. Ничего еще не было слышно, а он почувствовал давление на перепонки и внутри головы, словно сейчас станет очень громко. Внутренне сжался, готовясь к чему-то новому. Несколько секунд ничего не происходило, а потом раздался взвизг, от которого мурашки пошли по всему телу, во рту появился железистый привкус, а в ушах закололо.
