— Можешь достать записи? Подгорный, насколько я поняла, домой на машине уезжал. Девка вполне могла в объектив попасть.

— Не только Подгорный. Махраков тоже. Агапов пешком шел, но в сторону площади — а значит, через площадку. Если Камиль память еще не чистил, принесу видео. А хочешь, вдвоем сходим… Черт, нет. Ты же с легендой.

Ну да. Естественно. С чего бы вдруг библиотекарше записи с умершими мужиками разглядывать.

— Ага. Я с легендой, — грустно вздохнула Дина. — А тебе точно дадут скачать?

— Камиль? Даст, конечно. На видео ему похрен, а дружеское расположение представителей внутренних органов ценить надо. Холить, беречь и лелеять. Слу-у-ушай! — вскинулся Сумароков. — Я же могу пальчики в квартирах поискать. Блондинка твоя, конечно, протерла все, что могла — но сто процентов что-то да упустила.

— Не выйдет. Она там наверняка ничего, кроме дверной ручки, не трогала.

— Шутишь? Если отравление — значит, ели вместе. Или как минимум пили. Тарелки, бокалы, ложки, стол, стулья. Потом она посуду мыла и по местам расставляла — значит, кран, мойка стены, шкаф.

Дина мысленно отвесила себе пинка. Отравление! Ну конечно же, чертово отравление!

— На других хатах отпечатков не было, — вывернулась она. — Девка, видимо, в перчатках работает.

— Черт… — Сумароков запустил пальцы в волосы. — Вот зараза. Хотя… Должна же она где-то жить! Могу по соседним деревням прошвырнуться, узнать, не мелькала ли там блодиночка из городских.

Дина поморщилась. Мысленные пинки превращались в рутину — а нездоровые ментальные паттерны снижают качество жизни.

Живая блондинка не может ночевать в лесу. У нее должна быть крыша над головой — и эту крышу вполне можно найти. Тем более что выбор-то небольшой. Окрестные деревни по пальцам перечесть можно, а из города в Россошь по разбитой дороге таскаться… Блондинка, конечно, маньячка — но ведь не идиотка же.

— Попробуй, — обреченно согласилась Дина. — Может, что-то нащупаешь.

А если не нащупаешь — хотя бы под ногами путаться не будешь. И то хлеб.

— Отлично. Значит, договорились, — Сумароков задумчиво поглядел в чашку, допил остаток и зажевал яблоком. — Поздно уже. А завтра вставать рано…

И улыбнулся. Со значением.

Наверное, для него это был романтический момент. Значительный, объединяющий и все такое. Но Дина чувствовала только муторную неловкость — и вязкий, как прокисший кисель, стыд. Женька действительно был хорошим парнем. И он действительно пытался помочь.

Одно дело обманывать противника. И совершенно другое — того, кто тебя искренне поддерживает.

— Да. Пора уже баиньки, — Дина поднялась, и Сумароков поднялся вслед за ней, ничем не выдавая своего разочарования. У дверей он склонился в жарком, но вполне джентльменском поцелуе, дисциплинированно удерживая руки на талии Дины.

— До завтра. Спокойной ночи.

Глава 9 Огнестрельно-педагогическая практика

Сумароков зашел, когда Дина отмечала в формуляре потрепанного, но все еще бодрого «Шерлока Холмса». Малолетний любитель детективов топтался рядом и терпеливо сопел, расколупывая пальцем сколотую краску на столе.

— Добрый день, Евгений Витальевич! — вскинулся мальчишка, мгновенно спрятав руки за спину. — А вы преступление расследуете? Или к ДинМаратовне на свидание пришли?

— На… кхм… что? Нет, Паша. Конечно, нет, — оторопело моргнув, Сумароков попытался исправить педагогический промах. — Я… хочу взять книгу. Почитать. Читать, Паша, очень полезно.

— А вы детектив будете читать?

— Я? Э-э-э… нет. Детективы — это не серьезно, — продолжил кроить педагогического кадавра Сумароков. — Я буду читать классику. Э-э-э… Толстого.

— Берите лучше Достоевского, Евгений Витальевич, — нежно улыбнулась Дина. — И про убийства, и классика.

— А… что вы посоветуете?

— Да хоть что. У Достоевского что ни возьми — обязательно в нарушение Уголовного кодекса вляпаешься. Паша, что собираешься читать? — милосердно переключила внимание мальчика Дина.

— Ну… Может, Достоевского?

— Честно говоря, не советую. Давай лет через пять-шесть? А пока возьми Рекса Стаута. Он как… «Шерлок Холмс» наоборот.

— Это как? — широко распахнул глаза Паша.

— А ты начни читать — и поймешь, — загадочно подмигнув, Дина вынесла из лабиринта стеллажей книгу. — Вот, держи. Тебе точно понравится.

Прижимая к груди Стаута, Паша попятился к двери, не сводя с Сумарокова восхищенного взгляда.

— До свидания, Евгений Витальевич! Приходите к нам в библиотеку почаще. И на уроки приходите. И… в столовую! — Паша запнулся, не зная, куда еще пригласить Сумарокова, шумно вздохнул и выскочил за дверь.

— Кошмар… — дернул себя за белобрысую челку Сумароков. — Ну надо мне было именно на Пашку нарваться. Погоди, я сейчас.

Прокравшись на цыпочках к двери, он резко толкнул створку. Раздался возмущенный вопль.

— Эй, вы чего толкаетесь?! — Паша стоял, потирая красное пятно в центре лба.

— А ты чего уши греешь, поганец? Взял книгу — и домой иди. Быстро! — сержантским голосом рявкнул Сумароков, и Паша, ухватив ранец, метнулся по лестнице вниз.

— Это что было? — вскинула брови Дина.

— Это наш Пашка. И его маниакальная страсть к расследованиям. Спорю на квартальную премию — этот поганец сейчас на улице отирается, караулит.

— Зачем?

— Чтобы посмотреть, с какой книгой я выйду. Сумки же нет, прятать некуда. Черт. Давай сюда Достоевского.

— Только для поддержания легенды, — Дина протянула Сумарокову «Идиота». — И не забудь вернуть, у меня и так дефицит экземпляров. Так что ты на самом деле хотел?

— Вот, — подбросил в руках яркую пластинку флешки Сумароков. — Ты же хотела посмотреть на блондинку?

— Давай! — Дина яростно защелкала кнопкой системника. С пятого раза черный металлический короб вздрогнул, раздалось натужное гудение. Экран мигнул и выдал реликтовую заставку «Винды» бог знает какой версии. Сунув флешку в разъем, Дина забарабанила пальцами по столу, дожидаясь, пока неторопливо развернется окошко проводника. — Что открывать?

— Вот эти фоточки. Это стоп-кадры из видео.

На экране неторопливо проступила черно-белая парковка перед «Орхидеей». На тротуаре сидел, мечтательно запрокинув лицо в небо, уже знакомый дедок, в углу, около столба, артистично задрала лапу белая дворняжка. По асфальтовой площадке шел, чуть согнувшись, невысокий коренастый мужчина — Дина без труда опознала в нем Подгорного. А под ручку с Подгорным…

Упырица действительно была хороша. Высокая, тонкая, с летящей балетной фигурой, она нежно прижалась к Подгорному, влюбленно заглядывая в глаза. Отличная стрижка… Сумка в характерных луи-виттоновских «лапках»... И куртка с широченной надписью Miu-Miu поперек спины. Конечно, все это могло быть куплено на «алишечке», Дина не сомневалась — на блондинке отнюдь не «алишечка».

— Ты дальше, дальше листай, — подтолкнул Дину в плечо Сумароков.

На следующем фото Подгорный уверенно прихватил блондиночку за задницу. Девушка что-то шепчет ему на ушко. Потом — кадр у машины. Подгорный возится с брелоком, блондинка стоит рядом, опершись о капот.

Подгорный лицом к камере. Пьяно и счастливо улыбаясь, он гостеприимно распахивает дверцу машины. Блондинка делает шаг вперед, длинная стройная нога вытянута, словно в танцевальном па.

Подгорный спиной к камере, поддерживает девушку под локоть, помогая сесть в кресло. А она… Она обернулась к «Орхидее». В резком холодном свете фонаря камера четко выхватила лицо — высокий белый лоб, пухлый рот, четко очерченные скулы. Несколько секунд Дина смотрела в это поразительно красивое, застывшее в нежном оскале лицо. Быстро щелкая мышкой, Дина просмотрела другие кадры — гораздо менее удачные, расфокусированные и смазанные. Блондинка обнимается с высоким брюнетом — вероятно, Агаповым. Блондинка гладит Агапова по щеке. Блондинка прижимается к тощенькому лысеющему пареньку. А это уже Махраков. Блондинка намного выше, и Махраков запрокидывает голову, восхищенно заглядывая ей в лицо.