— Ну Оленька Николаевна, ну что же вы! Пусть девочка сначала привыкнет, освоится… Проходите, Диночка, проходите, я тут печеньице припасла.
Под ласковое воркование Марии Степановны Дина устроилась в старом потрепанном кресле, взяла из вазочки густо присыпанное сахаром домашнее печенье и затаилась. Позабыв на время о новенькой, педагогический коллектив рухнул в пучину текущих проблем. Минобр прислал для заполнения новый отчет, но не прислал объяснений, что же он хочет в этом отчете видеть. В туалете сам собой раскололся унитаз, и нужно было срочно изыскивать средства для покупки нового. Девятый класс под предводительством некоего Маркушева сбежал с последнего урока и оккупировал игровую площадку в детском саду, вступив в конфликт с воспитательницами. Фраппированные воспитательницы позвонили директору и крайне негативно отозвались о воспитательном процессе, протекающем в школе номер один.
— Что делать будем? — Ираида Ивановна, директор, нервным движением поправила вытравленный добела жесткий локон.
— С Маркушевым? — безнадежно переспросила Ольга Николаевна.
— Да с Маркушевым ничего не сделать уже. С воспитательницами! Танька мне уже третий раз звонит, отчитывает, как девочку. Можно подумать, наши олухи с корнями там эти грибки паршивые выкорчевали. Покатались на карусельках, полаялись немного да и ушли. А Танька мне теперь мозги чайной ложечкой вычерпывает.
— Может, краску ей подарить? — задумчиво протянула худенькая женщина в серой водолазке. Вроде бы учительница истории. Или географии — лица и имена в голове у Дины уже безнадежно перемешались. — Хорошая краска, бежевая такая. У меня с летнего ремонта осталась парочка банок.
— Еще чего! Знаете, сколько я от родителей за эту краску выслушала?! — тут же взвилась Ираида Ивановна. — Всего сотка в месяц — а скандалов было, как будто я последнюю корку хлеба в голодный год забираю.
— Да-да, не надо краску, — вступила учительница английского. — Я третий год прошу парты в седьмом кабинете перекрасить.
— А вы, Нина Петровна, могли бы и сами краску купить! — поджала губы женщина в серой водолазке. — Вы же находите время для репетиторства? Вот и для школы приложите некоторые усилия.
— Чем я занимаюсь в свободное время — сугубо мое личное дело!
— Вот и занимайтесь личным! А в общественный карман руку не суйте!
— Не надо завидовать, Светлана Михайловна, не надо завидовать! Я же не виновата, что дети хотят заниматься английским. География, увы, не самый полезный предмет…
— Да просто я весь материал на уроках рассказываю! А не посылаю детей в учебники!
— О да. Ваши дети действительно очень давно не открывали учебники…
— Коллеги, пожалуйста, успокойтесь! — вскинула пухлые ладони директор. — Светлана Михайловна, Нина Петровна, ну зачем вы так! Это всего лишь краска.
— Дело не в краске! Дело в принципах!
— Только у вас, Светлана Михайловна, все принципы к материальному сводятся!
— А вы, значит, с учениками по вечерам исключительно из идейных соображений занимаетесь! Пятьсот рублей в час!
— Ну так и вы занимайтесь! И просите тысячу! Вдруг дадут?
— Я не собираюсь превращать школу в магазин!
— Знаете, что товар никто не купит?!
— Коллеги, коллеги! Успокойтесь, пожалуйста!
Дина громко откашлялась. Дождалась, когда разгоряченные спором учительницы притихли, тяжело и шумно дыша. Снова откашлялась.
— Простите, коллеги, я не совсем поняла. А почему ученики девятого класса свободно зашли на территорию детского сада? Там что, проходной двор?
— Действительно, — медленно моргнула Нина Петровна, уже перестраиваясь на новые рельсы. — Действительно… А почему это посторонние свободно по территории детского садика шляются? Хорошо, что безобидные дети зашли. А если бы извращенцы какие-нибудь? Или, допустим, террористы?
— Боже упаси! — охнула директор. — Ну что вы такое говорите, Нина Петровна! Откуда же здесь террористы!
— Не скажите, Ираида Ивановна! Всякое может случиться! Вот, недавно совсем — слышали новости? Был нормальный парень, на работу ходил, все как у людей — а потом взял ружье и пошел по людям из окна стрелять! Вдруг вот такой же псих в детский садик зашел бы? Его бы тоже впустили?
— Нет, если с этой стороны посмотреть… — тоже задумалась Ираида Ивановна. — Если с этой… Конечно, в детском саду должна быть охрана.
— Вот! Вот именно! — уже набирала обороты Нина Петровна. — В детском саду должна быть охрана! И где же она была? Что это вообще за охрана, которая девятиклассников с территории вышвырнуть не может? Если они с детьми не справляются, что же с настоящими преступниками делать будут? Неужели заведующая не обеспечивает детям даже такую вот, минимальную безопасность?
— Хм… — Ираида Ивановна нахмурила широкие темные брови. На контрасте с ними выжженные осветлителем волосы походили не то на парик, не то на преждевременную седину. — Хм, пожалуй… Я перезвоню сегодня Татьяне Валерьевне. Поинтересуюсь обстоятельствами.
— Вы бы еще в администрацию позвонили, — растянула губы в ядовитой улыбке Светлана Михайловна. — Рассказали бы, как детский сад безопасность детей обеспечивает. Танька-то, наверное, уже всем растрепала, что у нас в школе бардак творится.
— Пожалуй… — Ираида Ивановна склонила голову набок, обдумывая новое развитие ситуации. — Пожалуй, можно и позвонить…
— Почему можно? Нужно! — отрубила громогласная Нина Петровна. — Вечно все претензии к школе. А что мы? Чего всегда мы?! Пусть теперь Танька покрутится. Звоните, Ираида Ивановна.
— Да, да, звоните! — поддержал нестройный учительский хор, и директор утверждающе кивнула головой. Сложносочиненная соломенная башня, залитая толстым слоем лака, тяжело качнулась.
— Сегодня же позвоню. Ну что, коллеги, время идет, текущие вопросы мы, кажется, все обсудили… Пора за работу!
Она поднялась, и повеселевшие учительницы начали разбирать со столов блокноты и ручки. К сидящей в углу Дине подошла улыбающаяся Мария Степановна.
— Ну что, Диночка, познакомились с коллективом? Да вы не переживайте, у нас тут девочки хорошие. Просто нервные немного — но что поделаешь, профессия такая. Пойдемте со мной, провожу вас сейчас в библиотеку. У меня первого урока нет — покажу ваши владения.
В библиотеке пахло книгами, пылью и почему-то дихлофосом. За высокими, в человеческий рост окнами покачивали пухлыми лапами подрастающие сосенки, отчего в комнате царил вечный полумрак.
Мария Степановна щелкнула выключателем.
— Вот, осматривайтесь. Тут — читальный зал, там — книги. В этом ящике картотека, журналы и отчетность ваша предшественница складывала в шкаф. Держите ключ. К стенду с популярной литературой советую никого не подпускать, — Мария Степановна любовно огладила пестрые обложки книг. — Наши поганцы или сопрут, или испортят. Пока вы не запомните постоянных читателей в лицо, книги пусть смотрят только под вашим наблюдением, — Мария Степановна взяла со стенда пеструю, словно конфетная обертка, книгу сказок и развернула на середине. — Вот, видите? Прямо на большой иллюстрации гадость какую намалевали. И не карандашом ведь — фломастером! Теперь и захочешь — не сотрешь. Эх… — тяжко вздохнув, она вернула книгу на полку. — Компьютер запаролен, вот, держите все коды доступа — Настенька все записала. Просила вам передать, что кнопку выключения нажимать нужно посильнее, она срабатывает через раз. И принтер заправить надо бы. Настенька перед увольнением возиться не захотела, а у меня, извините, руки уже не дошли.
— Да-да, конечно. Я все сделаю, — Дина пошла вдоль стеллажей, медленно скользя ладонью по книгам. Шершавые и гладкие, картонные и тканевые, они ласково тыкались в пальцы, словно приветствовали давно ушедшего друга. — Детей в библиотеку много ходит?
— Да какое там много! Человек десять максимум, и то больше по необходимости — если на урок книгу принести нужно. Сейчас интернет ведь у всех… Зачем читать всю книгу, когда можно прочесть краткий пересказ? — тяжко вздохнув, Мария Степановна поставила сказки обратно на стенд. — Даже не знаю, как вы этот несчастный литературный кружок вытянете. Детям же ничего не нужно, им просто неинтересно. Ираида, конечно, организует посещения, хотя бы пять-шесть человек, но знаете ведь пословицу? Можно привести коня к водопою, но нельзя заставить его пить. Боюсь, вас просто не станут слушать.
