– Преподавательницу выдумали?

– Кто ж сказал, что выдумали? Была она. Убили, жутко убили. Да только духа её никто не встречал, а мы ж искали. С другими призраками.

– В академии много призраков?

– Да не то что бы. Штук пятьдесят, наверное, наберётся. Не шибко-то и много для такой громадины, их вон и не видать почти.

– Это я заметила. А сами здесь как оказались? Вы не очень похожи на колдуна.

Даша опять ляпнула, не подумав. Она уже собралась ругать себя за излишнее любопытство, но призрак неожиданно втянулся в разговор:

– Я после смерти на фронтах долго немца гонял. Нашим не показывался, только им. Смеху было! Они как угорелые от меня носились, всё по-своему что-то ахтунг, ахтунг, ну да я не понимал всё равно. Я навредить не могу, нельзя мне долго к живым прикасаться, растворяюсь я, потом то ещё дело в кучку собираться! Но вот карты у них разглядывать, на гармони играть – это я за здорово живёшь! Да только недолго оно было. Человек пришёл, странный, наш, но нездешний как будто. Не с нашей войны, но видно, что вояка – ОБТСовец, я потом узнал. Он сказал, что пугать простаков – так он нас называл – запрещено. Меня могли лишить физической формы, и тогда бы я стал полтергейстом – бестелесным существом, злым духом, вредителем. Скитался бы вечность без мыслей, без чувств, с одной только злобой в том, что от души останется… незавидный расклад. Колдун тогда предложил следовать за ним. Так я и оказался здесь.

– Не жалеете?

– О чём? Тут хоть потрындеть с кем можно, да хоть с тем же Жорой. А там что? Поселиться в каком-нибудь старом доме у чокнутой старухи и общаться с ней, пока внуки не сдадут в богадельню? Как, по-твоему, хороша такая затея?

– Не очень если честно… А… а как вас зовут?

Казалось, призрак сейчас упадёт на пол от изумления – у него уже лет двадцать никто не спрашивал имени.

– Иван. А тебя?

– А я Даша.

Девушка протянула привидению руку. Иван пожал её, пройдя сквозь плоть, и жест этот как будто обдал порывом ледяного ветра.

– Сто лет жизни не чувствовал… – Иван долго смотрел на свою ладонь, которая только что прикасалась к Дашиной коже. – Почти и забыл, какая она. Так тепло… Спасибо Даша. Добрая ты. Вон там комната Жоры, – призрак указал на дверь из красного дерева с прибитой к ней железной подковой. – Если вдруг заблудишься, кликни – выведу.

Улыбнувшись и подмигнув, привидение прошло сквозь стену и скрылось в неизвестном направлении, а сердце Даши дрогнуло жалостью: сколько их таких было? Что бились за свою страну, за право называться народом, за земли, которые любили, которые тысячу лет назад любили их предки. Сколько их было, павших от пуль и снарядов тех, кто возомнил себя высшей нацией? От тех, кто решил, что может прибрать к рукам земли и диктовать, кто народ, а кто нет? Против них шли, зная, что это правильно. Что иначе нельзя. Что жена и дети, которых они защищают, иначе погибнут. Почему остался Иван? Да может и ради них. Любовь к семье, к Родине. Так отчаянно цеплялся за жизнь, которой у него больше не было, что просто не смог ни вернуться в тело, ни продолжить путь…

Тяжело вздохнув, Даша потянула на себя дверную ручку.

Шаг – она оказалась в светлой, обшитой деревом и камнем комнате около двадцати метров площадью. Повсюду на стенах висели чёрно-белые фотографии в простых рамках, старые карты дальних стран и экзотических островов и огромные рога лося над окном. У дальней стены располагался камин, с весело потрескивающим в нём огнём. Арбалет над камином, и там же, у камина, на полу перед ним – большое кресло странной формы с постеленной на нём лохматой шкурой какого-то животного. Там же стоял массивный деревянный стол. Даша повернулась к двери: по обеим её сторонам было два громоздких шкафа, заваленных книгами в потёртых обложках, свитками пергамента, конвертами, письмами и ещё какими-то бумагами.

– Уходишь что ли? – Мамонов стоял у другой двери, по-видимому, ведущей в спальню. На нём была свободная одежда защитного цвета – видимо не так давно отлучался в лес – и неизменные армейские сапоги.

– Дядя Гоша! – Даша кинулась в объятия к преподавателю.

– Привет, красавица. Садись в кресло, чай готов.

Даша уже собралась сесть, как вдруг кресло угрожающе зарычало. Девушка в ужасе подскочила, но это была всего лишь бело-коричневая борзая собака, которая потягивалась на сиденье и сладко зевала. Даша не заметила её на пятнистой шкуре и чуть не плюхнулась сверху.

– Айна, не стыдно тебе на гостей рычать!

Собака посмотрела на хозяина и, завиляв хвостом, спрыгнула на пол. Даша решила не ждать, пока Айна захочет сесть обратно, и удобно устроилась в мягком кресле.

***

– Серьёзно? План побега? – Мамонов от души рассмеялся.

– Ну что ты смеёшься? – Даша с кружкой бергамотного чая сидела напротив преподавателя. Айна лежала на полу возле ног девушки. – Я же не знала, вдруг ты ошибся. То есть, ты же сказал, что я пока не чувствую магии, и вдруг бы она во мне так и не проявилась.

– Дашка, создать кольцо для простака невозможно. Помнишь состав? Магию кольца выпаривают из твоей крови. Если бы ты не была колдуньей, то кольцовщик сообщил бы об этом сразу. Но я и без того понял, что ты чародейка, сразу, как только тебя встретил.

– Это как же? – усмехнулась Даша.

– Ты же визжала и брыкалась дурняком! – ещё раз рассмеялся Мамонов. – И ты ни разу не поддалась на мои успокаивающие чары, хотя даже твой бешеный папаша сидел смирненький.

– Ты применил ко мне чары? – девушка беззлобно возмутилась. – Да как не стыдно!

– Ну а что поделать, работа у меня такая! – Георгий Робертович закинул в кружку три кусочка сахара и шумно отхлебнул.

– Да странная у тебя вообще работа. – Даша почесала Айну между ушей, а та приветливо завиляла хвостом. – До сих пор никак не привыкну, что завхоз обновляет защиту замка и решает проблемы студентов. Уезжал опять же. Говорил, что на две недели, а сам вон как задержался!

– Я хотел раньше, честно. – Мамонов, подумав, бросил себе в чай ещё один сахарный кусочек. – Непредвиденные обстоятельства возникли.

– Расскажешь?

Преподаватель растаял от ангельской Дашиной улыбки.

– Ладно. Только никому, хорошо?

– Могила. – Даша взяла печенье из деревянной тарелки на столе и приготовилась внимательно слушать.

– Оставался я по поручению ректора. Может, слышала, одного из учеников этим летом покусал вампир.

– Нет, не слышала. – Но вспомнила речь Огнева, когда тот сказал, что студентам нужно уметь постоять за себя при встрече с толпой вампиров.

– Ну, теперь знаешь. Ему в академии оставался учиться один год, а тут он в августе пошёл погулять с девушкой. Совсем дурак! Не гуляют по ночам! Только большой компанией! Ну да что уж теперь… всё случилось, как случилось. Наткнулись они в пустой улочке на двоих кровососов. Те, к несчастью, донорской кровью не питались…

Мамонов на мгновение замолчал, словно вновь возвращаясь в тяжёлые воспоминания, а затем продолжил:

– Они на его глазах изнасиловали и убили девушку, а его решили «пощадить» – к венам в шее присосались и чуть-чуть крови оставили. Под утро его патрульные нашли. Девчонку в морг, парня госпитализировали. Да только поздно, не спасли.

– Он умер? – история ужасала Дашу.

– Хуже. Он стал одним из них. Таким же кровососом. Безжалостным, беспощадным. И мне, как всегда, доверили самую грязную работу: собрать все документы, а потом забрать у парня кольцо и уничтожить его. Нужно было исключить его из академии.

– Ты же говорил, что если магия пробудилась, то от этого не избавиться. Разве можно вот так запросто отобрать и уничтожить кольцо?

– Нельзя. – Мамонов плеснул себе ещё чаю. – Даже Веди не могут уничтожать кольца.

– Кто?

– Веди. – Мамонов поставил свою чашку на стол, словно у него напрочь пропал аппетит. – Твари на службе в ОБТС, палачи. Терпеть их не могу. Их не изучают на Стандартных Курсах Колдовства, только на квалификации ОБТСовца. Не хочу о них рассказывать, самая противоестественная сущность во всей вселенной. Надеюсь, что тебе повезёт, и ты никогда их не встретишь. – Мамонов наклонился чуть вперёд: – Если арестант не отдаёт кольцо добровольно, то Веди отнимают его силой, но даже они не могут уничтожить магию. Пока человек жив, он всегда может вернуть кольцо обратно. Вот только вампир уже не жив.