– Крайш. Колонна, – без конца повторял Жермен Буассар.

Флэй тяжело вздохнул. Всё-таки собрался с силами. Пошёл на попятную.

– Я расскажу, – наконец, сказал Альдред.

Они с Верховным Канцеляром встретились взглядами. Лысый людоед выдержал паузу, вглядываясь в холодные, остекленевшие глаза узника. Где-то там смеялись тоннельные крысы. Где-то там в агонии стонала безъязыкая Марго Мезар. Ни тот, ни другой не обращали на явь, их окружавшую, никакого внимания.

В моменте весь Равновесный Мир для них схлопнулся.

Первый среди канцеляров долго читал взгляд Флэя. До конца не мог определиться, врёт ему гнусный воришка, или же всё-таки спустился с небес на бренную землю. В конце концов, Буассар убедился: второе. Счёл за свою победу. Отдал вырожденцам приказ:

– Хорош. Добивайте.

Киаф украдкой вздохнул с облегчением. Очевидно же, с Марго Мезар уже довольно. Ему было стыдно перед ней. За всё вскрывшееся и оставшееся в тайне. Более того, Альдред сожалел о том, что с ней случилось. По крайней мере, её страданиям вот-вот придёт конец. Между тем уже Флэй попадал под прицел.

Туннельные крысы поворчали-поворчали, но сделали, как и велел Верховный. Они снова дёрнули Марго за ноги. Снова кровь. И снова дрожь. Утробные вопли, стоны.

На сей раз, похоже, вестанский осел пустил ей трещины по тазовой кости. Девушку оглушило от боли. Согнулась знаком вопроса.

К ней подорвался один из канцеляров. У него в руке блеснул перочинный нож. Лезвием прошёлся аккурат по горлу, пуская кровь. Та водопадом полилась на орудие пытки. Рыжие волосы прикрывали её изуродованное лицо. Марго захрипела, булькая гортанью. Захлёбывалась – тем более, после того, что сделали с её анфасом.

Двое других задаром не теряли время. Отвязали грузы от голеней мученицы. Мешки с песком рухнули на пол. Кто-то из туннельных крыс легонько пихнул девушку с вестанского осла. Застрельщица, уже не подавая признаков жизни, рухнула гулко на пол за снарядом. Без сомнения, её страданиям настал конец.

В Противоположности Альдред не верил. Признавал и лунаризм, и прочие религии, хоть поневоле и относился к Дельмейскому Пантеону прямее некуда. Тем не менее, Флэй понятия не имел, куда в мыслях сопроводить Марго Мезар. Он хотел бы, чтобы в дальнейшем она никогда не знала столько боли, сколько ниспослала на неё эта жизнь.

Собачья жизнь.

После неё Марго заслуживала вечного блаженства. Но существует ли рай? Какая религия действительно обещала его, а не просто манила морковкой ослов?..

Между тем прихвостни Буассара весело переговаривались между собой:

– А хороша была девка! Хоть сзади бери, хоть спереди – только в путь.

– Ещё не поздно. Вся твоя. За полчасика-час управишься.

– Я бы предпочёл её тепленькой. Да и рожа у неё крива теперь – страхолюдина.

– Да, братцы… Явно не о том мы думали, когда за рыжуху брались.

– Так она тепленькая. Пока ещё. Успевай.

– Имеется ввиду, живой! Балда…

– Сейчас она хотя бы вырываться не будет. Но эта свинская харя… Бр-р-р!

Они заржали, будто кони. Альдред прикрыл глаза устало. Если бы он только мог содрать с каждого из них кожу, чтоб хоть как-то скомпенсировать их живодерство!

Произошедшее в пыточной камере донжона сильно отпечаталось на ренегате. Флэй чувствовал, как его истощило – физически, духовно, умственно. Хотелось просто забыться. Отбросить бремя человека и больше никогда не возвращаться в собственное, нелепое тело. Мечты, мечты. Так просто из Поломанного Мира его никто не отпустит.

Жермен Буассар загородил собой вестанского осла. Пришло время выполнить свою часть подлой сделки. Он спешил напомнить:

– Баш на баш. Твоя очередь…

Ренегату больше не за кем было прятаться. С этого самого момента его жизнь могла оборваться ежесекундно. Каждое произнесенное слово обрело небывалый вес.

Никто не взялся бы его спасти. Даже если бы узнал, что Флэй в беде.

Блондинке самой нужна была помощь. Единственный человек из «Гидры», который пёкся о судьбе Альдреда, распластался на липком полу с перерезанным горлом. «Феникс» пал в полном составе, да и там капрал оставался всего-навсего попутчиком. Для Актея Ламбезиса Киаф Снов не являлся приоритетом, то ли дело Мёртвый Город сам по себе; рассчитывать на него не стоило. Об остальных лучше было деликатно умолчать.

Флэй остался один. Во власти гнусных туннельных крыс. Эти были готовы сожрать его с костями. Они не оставили бы ни единого намёка на его существование в этом мире.

Светлые перспективы, что придавали усилие двигаться вперёд, померкли разом. Альдред умрёт, и умрёт в тупике.

Прям как мученик. Но ему подобных не канонизируют никогда.

Узник укоренялся в осознании неизбежной гибели. Шутка ли, отчасти он даже испытал радость. Восторг в преддверии конца.

Нынешнее состояние Поломанного Мира прямо говорило ему: дальше только хуже будет. Иной раз лучше умереть раньше, чем поздно.

Чем не славный день, чтобы уйти? Но так страшно уйти…

Пауза ощутимо затянулась. Терпение у отца Жермена кончилось быстро.

Одноухий живодёр захихикал себе под нос раздражённо. Затем отставил руку от себя в непонимании, озадачившись:

– Только не говори, что ты меня наколол, сучонок. Я тебе этого не прощу!

В руке Верховного Канцеляра очутился крючковатый стилет, предназначенный для свежевания. Скользнул туда из рукава кожаной куртки. Пресловутая сталь приняла тусклый свет фонаря на себя. Буассар ясно дал понять, что ждёт узника. Не блефовал. За ним оживились троглодиты. Альдред верил, несдобровать ему в случае обмана.

Он и не врал. Просто отобрал для себя в мыслях один-единственный вопрос, на который никогда и ни за что бы не стал отвечать.

– Кайя Крайш… – спокойно сказал Альдред, разлепив пересохшие губы.

Жермен улыбнулся во всю ширь своего рта. Туннельные крысы остановились, внимательно слушая жертву. Предатель сидел на краю освещаемого пространства. Лицо наполовину укрывала тьма. Хорошо различить инквизиторы могли только губы.

Между тем Флэй продолжал:

– Мы спали. Она понесла от меня ребёнка. Пока ещё служила в Янтарной Башне. Я узнал об этом гораздо позже. Для меня это неожиданность куда большая, чем для вас…

Ассистенты Буассара захохотали глумливо, отпуская дурацкие шуточки в адрес жертвы. Один из них отметил с некой долей не то уважения, не то зависти:

– Герой-ебака! Вы только посмотрите на него!

Лысый людоед поджал губы, чувствуя неловкость, и ощупал свой голый череп.

– Значит, эта вертихвостка совратила тебя? Какая хищница…

– М-да. Она ж тебе как мамочка… – доносилось из-за спины Верховного.

– Хоть мужика из тебя сделала. Прям мать года, – хихикал его собеседник.

– Это была моя инициатива. Я любил её. Всегда любил. Она просто ответила взаимностью, – спокойно пояснял Альдред, давя на коротышку холодным взглядом.

Узник подался чуть вперёд.

Глаза его в полумраке казались кусками полярного льда.

Неволей по коже Буассара пошли мурашки. Его распирало от предвкушения крови.

Предатель Корпуса имел свой резон сорить подробностями, будто конфетами на детском празднике.

Комментарии туннельных крыс игнорировал в упор: три этих тела его совсем не волновали, равно как их речи.

– Просто… наша интрижка слишком далеко зашла. Под самый конец.

– Ше-е-ель-ма! – протянул отец Жермен удовлетворённо. Хохотал от всей души.

Калека распалялся по ходу повествования. Ведь аппетит приходит во время еды. Альдред Флэй не разочаровал его, говоря даже больше, чем Буассар мог пожелать.

– Я ведь знал! Знал, что-то с вами не так. Больно часто виделись. Если б только я мог проследить в свое время за голубками. У-у! Вздёрнул бы обоих в раз, любовнички сраные, – рассуждал Верховный Канцеляр, плотоядно скаля зубы.

Как злобному духу, периодически ему нужна была жертва.

– Ну да ладно. Что сделано, то сделано. Ты – мой. А это уже немало…