— Я не свободный дух, как он, мальчик. Меня можно только призвать. А теперь хватит уже болтовни — иди сюда и мы сотворим тебе Оружие Души.

Не веря своим ушам, я подошел к горну, глядя на сжатый в руках стилет.

— Но этот ножик ведь вещественный, разве нет? — с сомнением протянул я.

— А вот в этом весь секрет. Тот самый, который я так и не раскрыла ордену до конца. Суть Оружия Духа в астральном теле, в духовном клинке. Его можно выковать хоть в собственном теле. Внешняя форма — лишь фикция, которой пользуются неопытные подмастерья. Я же умею ковать эти клинки прямо из частей души. Своей и чужой.

— Но разве он не будет вынужден отдать на это оружие часть самого себя? — неслышно подплыл Никто. — Я слышал, что императорские гвардейцы, пользующиеся такими клинками, отдавали на них часть своей души достаточную, чтоб расточить свою суть и утратить духовное бессмертие. Это так?

Я тоже с подозрением глянул на Айли, засыпающую в печь кристаллики статицита, найденные ей тут же в ящичке.

— Так. В обычном случае. Но ты ведь не вчера родился и сам видишь, что у нашего юного друга вдовесок к своей душе есть еще кое-что.

Догадаться, о чем она, было нетрудно. Я расстегнул изрядно подпорченную за сегодняшний день рубаху. На груди уже почти не осталось следа.

— Да. Это именно то, по следу чего я вас отыскал. Обрывки души принца Михаэля. Настоящего.

— Вот кстати. — продолжила Айли раздувать пламя в кузне. — А откуда ты, правда, такой взялся? Мы умеем… умели обращать часть астральной сущности в оружие. Но никто не думал, что переместить душу из одного тела в другое возможно.

— Вот как? А я думал, что у вас здесь это в порядке вещей. Тот маг, который меня здесь… встретил, так скажем. Он переместил мою душу в это тело так обыденно, будто каждый день так делает.

— Это невозможно. — вступил Никто. — Магия до настоящего не продвинулась так далеко. Вероятно, вы находились в неких необычных условиях. Быть может, существовала угроза жизни, или очень много сырой энергии, или этот маг очень хотел добиться успеха…

— Пожалуй, такой переход облегчился бы, если бы оба тела находились при смерти… — задумчиво добавила Айли. — Так, ладно. Подойди сюда. Будем ковать.

— Да, я бы сказал, что в наличии в тот раз было вообще все, что вы перечислили. — я улыбнулся, но на деле нервничал. Процедура предстояла явно неординарная.

Королева улыбнулась в ответ. Выпрямилась, поведя плечами, от чего ее тяжелая грудь качнулась туда-сюда. И сделала она это явно сознательно. В рваном платье, босая, и в глубоких кузнечных перчатках, в ином месте она смотрелась бы до смеху нелепо. Но здесь, в неровном свете пылающего пламени, в алых сполохах искрящего в огне статицита, посреди навеки — в прямом смысле на века! — замурованного каменного мешка, с тяжелым молотом в правой руке… О, ее атлетическая фигура, с лихвой одаренная природой всем, что отличает женское тело, смотрелась здесь превосходно. Не смущала меня и разница в возрасте — ведь еще несколько дней назад мне самому было за тридцать. А у нас это ведь порог старости.

Но королева выглядела пышущей здоровьем.

— Айли, в-вы… Вы готовы? Начнем, пожалуй.

Я хотел сказать не это, разумеется. Хотел сказать ей, что она прекрасна.

Но я вспомнил и ее историю. Вспомнил, что в этом временном отрезке прямо сейчас жестоко пытают ее мужа и дочь. Да и вообще, это всего-лишь призрак, тень истинной Айли. И, разумеется, ничего не сказал.

Это было бы очень глупо.

— Да, давай. Ложись на наковальню.

— Ч… чего⁈

Однако, ложиться пришлось. Айли объяснила мне, что меня бить молотом никто не собирается. Просто именно в такой позиции кузнецу проще всего отделить от тела часть души.

Никто встал у мехов, раздувая пламя, я улегся на теплый металл у самой плавильной печи. Лицо заливал пот. Помещение уже изрядно нагрелось, а кислород выгорал все быстрее.

— Ну… приступим!

Айли замахнулась надо мной молотом. Но ударила по пустоте над моей грудной клеткой.

Воздух, однако, зазвенел и пошел еле заметными колебаниями. Я ощутил жар в груди — кристалл накалялся, стремясь защититься от явно магитческого воздействия. В ушах раздался шепот, не слышимый мной с первого дня.

— Нет…

— Чужак!

— Я растворяюсь…

— Не отдам! Не пущу!!!

— Помогите…

Последний всхлип был столь жалостливым, что на миг у меня дрогнуло сердце. Но лишь на миг. Эти обрывки личности безумца уже ни на что не годятся. Пусть послужат благому делу.

Моему.

Айли продолжала бить молотом воздух, звенело что-то невидимое, а я ощущал, как из груди утекает нечто… чужеродное. Лишнее. Все мое, к счастью, оставалось при мне.

Так продолжалось, пока надо мной не проявился полупрозрачный алый сгусток бесформенного… чего-то.

Никто хмыкнул, пояснив, что это лишенный формы и раздробленный дух. И Айли тут же взмахнула рукой, отправив этот дух в пламя печи.

— Вст… фу-ух! Вставай! — королева тяжело дышала. — Дальше я сама. Ты еще почувствуешь легкий укол в грудь. Не бойся — так установится связь твоей души с тем, что у нас получится. И форма твоего оружия проявится в зависимости от характера этой связи. Так что сядь вон в углу, думай о том, какое оружие хотел бы видеть. Да хорошенько думай! А я пока буду… у-ух, буду плавить.

И, подойдя к самой плавильне, Айли… рванула остатки своего платья в разные стороны, через секунду оставшись в чем мать родила. Ну и в перчатках, конечно. Грива мокрых от пота рыжих волос растеклась по подтянутой спине. Она произнесла что-то одними губами — и сунула руки прямо в огонь.

Да уж, так стало только лучше.

Я отвернулся, сосредоточившись на оружии. Хотя, сначала все-таки посмотрел еще немного, как эта женщина почти одними голыми руками мешает расплавленную массу чудовищных температур.

Волшебники, так их растак!

Волшебники. Точно! Вот для чего мне нужно оружие.

Не для сражений — сражаются не люди, но войска и армии. Не для самозащиты — для этого в жизни нужно иметь верных друзей и надежных соратников, способных и готовых стать для тебя сотней лишних рук. Не для парадов и публики — сердце чуяло, что оружие это должно стать страшным секретом. Смертельно опасным секретом.

И лучше, чтобы смертельно опасным оно было для моих врагов.

Ибо мне нужно орудие убийства. Орудие малозаметное, скрытное, которое легко извлечь, быстро применить, а затем не отличить от тысяч других экземпляров оружия. Что-то неприметное, неуникальное, небольшое…

В голове стали вырисовываться образы. Нож, кастет… нет, не то. Напальчник с когтем… Нет. Кинжал. Но какой? Какой же…

И тут в грудь словно вонзилась раскаленная игла. Прямо в самое сердце. Вонзилась — и распалась на тысячи мелких иголочек, побежавших с кровью по венам…

Я захрипел, согнулся. Но, помня наказ Айли, продолжал представлять какой-нибудь кинжал, стилет… И так, пока меня не отпустило.

— Хлипкий ты… юноша. — я лежал на каменном полу, весь в поту, а надо мной возвышалась королева, добродушно улыбаясь. — Не пялься. Свою избранницу лучше найди. Да с умом выбирай. Красивые дуры, или изнеженные дворяночки истинному владыке не пара.

Она помогла мне подняться.

— Ну как? — с явным интересом подплыл Никто. — Что чувствуешь?

— Чувствую, что в груди больше нет кристалла. — задумчиво сказал я и машинально стряхнул с груди алую пыльцу, проступившую прямо сквозь кожу. — А еще…

Не знаю, откуда ко мне пришло понимание. Видимо, и вправду духовная связь. Но затем я просто резко выбросил руку вперед — и прямо из ладони выскочило лезвие. Очень тонкое, прямое, с полторы ладони длиной, оно было похоже на короткую рапиру, которые у нас давно уже не делали, но охотно использовали остатки старых.

Полупрозрачный алый клинок сливался с моей ладонью — и я осознал, что сейчас он максимальной возможной длины, но я могу сделать его и короче. Опробовал — так и есть.

Попытался чиркнуть лезвием по каменной стене — прошло сквозь камень, не оставив следа.