Я лукавил, конечно. Время у нас было — Воден пообещал, что успеет выставить слабенький, но все-таки щит, которого хватит секунды на две. А Альсина, с поддержкой Шеля, заявила, что значительную часть вредоносной маны поглотит мой артефакт.
Так что мы продолжали идти.
И вот нас отделяет от магов уже какая-то пара шагов. Щит покраснел, его края начали плавиться и отекать, дерево внутри обугливаться.
Но мы успели. Толчок!
Все усилия мы с Фересом вложили в этот бросок щита. Главный и самый яркий светильник висел прямо над головами проклятых волшебников, так что мы постарались подбросить щит вверх, отделив им магов от источника света.
И у нас получилось.
А затем пришла боль.
Толстый пучок молний с треском врезался в меня, заставив вновь вспомнить ощущения от попадания под Жатву. Все тело горело и тряслось в агонии — и только благодаря воденову щиту и своему артефакту я не только выживал, но и сохранял толику сознания.
Вот рядом кулем свалился Ферес.
Вот тень от щита накрыла магов.
А вот пол под ними заклубился чернотой, вспучился — и непроглядно черные щупальца обхватили все три тела, просто раздирая их на куски. Руки, ноги, головы — все полетело в стороны, обдавая примыкающих к ним простых солдат с секирами фонтанами крови.
С мелодичным хрустальным звоном все магические светильники в пещере лопнули. И начался сущий кошмар.
Оказавшись в своей стихии, Шель рвал и метал, во тьме тут и там раздавались истерические вопли боли, тут же обрывающиеся гортанным бульканьем.
Уж чего-чего, а жалости чуждая сущность не ведала. Я привык к такому отношению всяких тварей к нам, смертным разумным. Но не привык действовать с тварями заодно.
Так что теперь я просто прощупывал пульс бедняги Фереса, выясняя, можно ли его еще спасти. И поглядывал краем глаза на чуть мерцающее алое пятно под кожей груди. Артефакт явно стал светиться ярче.
Все проходит — прошло и это. И мы оказались в темном зале одни, в мертвой тишине. В самом прямом смысле мертвой. Лишь откуда-то издалека эхо доносило крики и грохот — видимо, остальные заключенные наконец вырвались на волю.
Ферес уже не очнулся. Его руки и ноги все еще конвульсивно подергивались от полученного парнем разряда, но он уже не дышал, пульса не было. Альсина развоплотила его рогатину, а тело положили в принятую у местных погребальную позу — тело выпрямлено, со сложенными на груди руками. Кто-то сказал, что эти дикари хоронят мертвецов по чести, даже чужих, и все слегка успокоились.
Я отвел Водена чуть в сторонку и тихо спросил:
— На нем ведь не было щита?
— Не было, господин. Простите уж, я могу наложить защиту лишь на одного, но в одиночку вы бы не дошли, а помогать вам никто без защиты не стал бы.
— Альсина и Шель же все знали?
— Да, — хором тихо прошептали названные двое, незаметно подкравшись к нам.
— Это приемлемая цена, — добавил Шель.
— Так и есть. Я не стану ломать комедию и одобряю твое решение, Воден. Но я должен о таком знать.
— Простите, принц, я подумал… я не знаю, насколько вы добры к людям. Э-эм… теперь.
— Ровно настолько, насколько того требует дело. Иначе не выживешь. Вперед — мы еще не на свободе!
Последнее я добавил уже для всех. И мы двинулись дальше. Щит вернулся к Альсине метательными ножами, а пузатый мужик средних лет по имени Эйвар получил солидный мясницкий тесак. Он оказался, как легко догадаться, мясником. Трусоватым, но теперь, когда трое наших уже погибли, он нашел в себе смелость выйти на передний край.
— А что я? Наше дело малое. Выберемся — помолюсь за вас кому-нибудь, ваше высочество! Чтоб, значится, долгих лет вам жизни и дом… э-э, дворец богатый. Вот.
Под этот бубнеж мы и направились дальше — и больше нас долгое время никто не беспокоил. Немногие встреченные дикари просто прятались в боковых отрогах пещеры, а я приказал никого не преследовать. Мало ли засада.
И вот, после продолжительных блужданий, мы вышли в прямой идущий вверх туннель, в конце которого виднелось алое закатное небо.
И небо это перекрывала одинокая рослая фигура с двуручным топором.
— Вот мы и встретились вновь, Эгже. — проговорил я, выйдя вперед. — Хочешь попытаться нас задержать?
Шатающийся и еще более бледный, чем раньше — хотя, куда уж еще! — Эгже сделал шаг вперед, тяжело оперся на секиру и выдохнул:
— Нет, принц, или кто бы ты ни был. Не хочу. Хочу предупредить вас…
Мы все подошли ближе, держа клинки наготове. Шель чуть мерцал, рассеиваясь в длинных закатных тенях.
— Говори.
— Среди моего народа нет единства. Я сам не из этого клана — я уроженец клана Десницы Гор.
— Десницы Гор? — подался вперед Воден. — Так ведь его весь истребили, или куда он там пропал? Еще лет двадцать назад, задолго до моего прибытия в эти земли.
— Ты прав, маг. Его истребили — истребили люди клана Зова Глубин. Клана, в обители которого мы сейчас. А меня — и еще множество детей Десницы — насильно взяли себе на воспитание.
— Это все здорово, конечно. — прервал я дикаря. — Но какое мне до этого дело? Кажется, ты все-таки пытаешься нас задержать…
Я направил клинок на него, а Шель окончательно слился с тенями.
— Стой! — вскинул пустые руки Эгже. Его секира с грохотом упала нам под ноги. — Молю, выслушай меня, принц городов, если хочешь править долго и крепко!
Позади, в пещерах, эхом раздавался грохот и даже взрывы, но еще где-то очень далеко. Так что я опустил оружие, решив, что знания о местных порядках лишними мне никак не будут. Даже если это простая историческая справка.
Но это была не просто справка.
— Большие замыслы требуют времени, принц городов. Так и старейшины Зова Глубин замыслили объединить наш народ против вас еще полстолетия назад. По началу они пытались договориться, но ничего не выходило — и тогда люди Глубин стали просто истреблять и порабощать остальные кланы. А их маленьких детей принимать к себе.
Он взял паузу, проговорив все это на одном дыхании. Затем продолжил:
— Уже давно именно Зов Глубин — крупнейший клан в вашем царстве. Вы, горожане, не замечаете той жизни, которая кипит прямо у вас под носом. Не видите нашей борьбы и наших страданий. Но все это есть. И до недавнего времени старейшинам не хватало лишь последнего компонента — кого-нибудь из вашей знати, готового их поддержать.
— До недавнего времени? — мрачно переспросил я. — Теперь, полагаю, хватает?
— Теперь хватает. Я не знаю, кто именно — но твой маг был прав, говоря, что сами мы не работаем с металлом. Но за нас поработали вы, городские. Остерегайся заговоров, принц. Теперь, когда ты в своем уме, это смешает великое множество планов. Ты ведь понимаешь, что мы не случайно встретили вас на одной из тысяч лесных троп?
— Понимаю. И на кой ты это мне рассказал? С чего вдруг?
— В отличии от многих я ничего не забыл и ни с чем не смирился. Потому и выполнял самую черную работу под магическим надзором Йольюя. А теперь этот уродец умер. И меня здесь ничего не держит.
— Ну… — добавил он через секунду. — Или меня послали посеять в твоем сердце страх и панику. Тут уж думай сам.
Сказав это, он замолк и прислонился к стене, освобождая проход.
— Ну вот и что это за манера общения? — недовольно буркнул Воден. — Сначала рассказал чего-то, а теперь все перечеркивает. Сам же недоверие вызывает!
— Хочет, чтобы я уже сейчас не доверял ничьим словам и думал сам. — устало выдохнул я в ответ. Ну и денек выдался.
Эгже, услышав мои слова, довольно улыбнулся и кивнул. А затем прошел мимо нас, подобрав свою секиру.
— Я немного придержу их, если понадобится. Прощай, принц.
— Да уж тоже мне, принц. — осмотрел я свою компанию. — Стою тут непонятно где во главе кучки нищих оборванцев. Да и их не всех смог защитить.
— Ну значит будешь пока принц нищих. Ну а что до защиты — главное в деле властителя научиться жертвовать. В первую очередь собой, но и другими тоже. Прощайте.
